В безграмотно составленном предисловии Шигин, прежде всего, поспешил выставить самого себя преданнейшим слугой престола, признающим всю «злонамеренность» Радищева и прочих людей, «которые, не имея возможности знать высоких причин и соображений монарха, хотят, как будто, упредить державную волю» и тем-де впадают в пропаганду, носящую «противозаконный характер».
После такого откровенно реакционного предисловия, в книге на 63 страницах напечатано нечто вроде биографии А. Н. Радищева, написанной по заказу издателя писателем И. А. Кущевским, впоследствии получившим известность своим романом «Николай Негорев, или Благополучный россиянин», опубликованным в «Отечественных записках» в 1871 году29.
Биография Радищева, написанная Кущевским, по всей вероятности, так же правлена «верноподанным» издателем и поэтому, несмотря на сочувственный Радищеву тон, оставляет жалкое впечатление.
Далее в книге следует самое «Путешествие из Петербурга в Москву», поданное, как сообщает издатель, «в выдержках». Все эти «выдержки» и «поправки» сделаны издателем таким образом, что от произведения Радищева ровно ничего не осталось. Никакая, даже самая злейшая цензура, не смогла бы так изуродовать и выхолостить «Путешествие».
Вся эта оскорбительная для памяти Радищева затея носила название: «Радищев и его книга «Путешествие из Петербурга в Москву».
Царская цензура, всполошившаяся было при появлении этого издания, сначала наложила арест на книгу, но по рассмотрении ее разрешила к продаже. Спекуляция Шигину удалась полностью.
Нехитрая игра издателя на запретном имени Радищева была сурово встречена газетами и журналами. «Вестник Европы», «Неделя», «Голос», «Дело», «Иллюстрированная газета», «Санктпетербургские ведомости» и другие поместили статьи, выражавшие возмущение проделкой Шигина30.
Во всей этой истории была и одна несомненно положительная сторона. Спекуляция Шигина привлекла пристальное внимание к имени Радищева и позволила ряду литераторов под видом рецензий на изданную книгу напомнить общественности о подлинных фактах из биографии писателя и о его труде — подвиге, именуемом «Путешествие из Петербурга в Москву».
Даже царское правительство не могло не реагировать на вспыхнувший интерес к книге Радищева и предприняло шаги, якобы ослабляющие цензурный запрет на «Путешествие из Петербурга в Москву». Что из этого получилось — мы увидим из описания следующей попытки издать сочинения Радищева в 1872 году.
Книгу, изданную книгопродавцем Шигиным, трудно причислить к так называемым «библиографическим редкостям», однако уже в наше время она почти исчезла с книжного рынка. Мало кто из серьезных книголюбов сохранял у себя на полках это, скомпрометированное отзывами прессы, издание. Мне удалось найти его с немалым трудом.
ЕФРЕМОВСКОЕ ИЗДАНИЕ «ПУТЕШЕСТВИЯ»
В конце шестидесятых годов, ознаменованных подъемом общественного движения, а частично и под влиянием ряда критических статей, вызванных спекулятивным изданием «Путешествия» Радищева книгопродавцем Шигиным, Главное управление по делам печати решило сделать вид, что в отношении разрешения на издание сочинений писателя-революционера «лед тронулся». В 1868 году Петербургский цензурный комитет был извещен, что «высочайшим повелением» запрещение, наложенное на «Путешествие» Радищева указом 1790 года, снято, с тем, однако, чтобы «новые издания сего сочинения подлежали общим правилам действующих узаконений о печати»31.
Последняя оговорка делала все это «высочайшее повеление» явной ловушкой, в которую и попался известный книголюб-библиограф П. А. Ефремов, затеявший в 1872 году издание всех сочинений Радищева, включая и «Путешествие» 32.
П. А. Ефремов был близок к известному в те годы либеральному издательскому товариществу, возглавлявшемуся Н. П. Поляковым, при участии В. И. Яковлева и других. Книжным складом товарищества значился магазин Черкесова в Петербурге. Издательство имело некоторое отношение к революционному кружку «чайковцев», делавшему попытки использовать легальные возможности для революционной пропаганды. Книги, издававшиеся Н. П, Поляковым, не раз привлекали внимание цензуры. Это были «Капитал» Карла Маркса (первый том, Спб., 1872), сочинения В. В. Верви-Флеровского, «История рационализма в Европе» Уильяма Лекки, переводы сочинений Свифта, Дидро, Лассаля и т. д. Большинство этих книг не вышло за порог напечатавших их типографий, когда же некоторые из них прорывали цензурные рогатки, это вносило большое волнение и беспокойство в ряды «пресекающих и охраняющих».
Именно это издательство и приступило к изданию собрания сочинений А. Н. Радищева в двух томах, включая и «Путешествие из Петербурга в Москву». Редактор издания П. А. Ефремов, не слишком доверяя «высочайшему повелению» о легализации Радищева, на всякий случай сделал кое-какие смягчения и пропуски, однако и они не спасли издание от когтей цензуры.
Начальником Главного управления по делам печати был в то время только что назначен тоже известный библиофил и библиограф М. Н. Лонгинов, автор книги «Новиков и московские мартинисты».
Один из наивных друзей, узнав о назначении Лонгинова на эту должность, поспешил поздравить Ефремова словами:
«Теперь-то уж, благодаря Михаилу Николаевичу, ваше издание несомненно увидит свет...»
На что более проницательный Ефремов, знавший крайнюю реакционность Лонгинова, ответил: «По-моему, оно увидит не только свет, но и дым...», — намекая этим на «свет и дым» того костра, на котором, по предчувствию редактора, будут гореть сочинения Радищева33.
Предчувствие не обмануло Ефремова: 27-го апреля 1872 года на издание был наложен арест и 23-го мая Цензурный комитет просил прокурора возбудить судебное преследование против Н. П. Полякова, как лица, ответственного за издание.
Официальное «представление» министра внутренних дел Тимашева по поводу этого издания мной приведено в главе о первопечатном «Путешествии» 1790 года. «Представление» датировано 21 апреля 1873 года, а уже 9-го мая того же года состоялось постановление комитета министров о полном уничтожении всего издания, арестованного в типографии.
Протокол от 11-го июня 1873 года гласит, что «полицмейстер 3 отделения Спб. полиции полковник Львов, приняв из типографии, бывшей Неклюдова, хранившуюся в оной книгу под заглавием «Сочинения Александра Николаевича Радищева, тт. 1 и 2, редакция П. А Ефремова, изд. кн. маг. Черкесова», отпечатанную 25 апреля 1872 года в количестве 1985 экземпляров, доставил таковую на картонную фабрику Крылова, где означенная книга, в присутствии ст. инспектора типографий, надв. советника Малоземова—уничтожена посредством обращения в массу сего 11-го июня в количестве 1960 экземпляров. Пять экземпляров оставлены не уничтоженными для представления в Главн. управление по делам печати, а двадцать были препровождены в оное в апреле сего года» 34.
Таково официальное свидетельство об уничтожении «ефремовского Радищева».
Предчувствуя гибель издания, П. А. Ефремов ошибся только в способе его уничтожения, хотя ходили упорные слухи, что оно, вопреки протоколу, было все-таки сожжено на стеклянном заводе. Но это — уже деталь. Такой же деталью является и то обстоятельство, что кроме 25 экземпляров, не уничтоженных официально, еще 15 экземпляров было выкрадено из типографии буквально под носом городовых букинистом-книгоношей, шутливо прозванным библиофилами «Гумбольдтом».
Эти пятнадцать экземпляров купил у него по высокой цене сам Ефремов.
Разумеется, «ефремовский Радищев» стал большой библиографической редкостью. Особенно редки экземпляры с обложками, выходным листом, портретом Радищева, предисловием Ефремова и его библиографическими примечаниями, помещенными в конце второго тома. В большинстве случаев, все это в попадающихся экземплярах отсутствует. Можно предположить, что такие неполные экземпляры идут не из числа оставленных цензурой 25-ти экземпляров, а именно из тех пятнадцати, которые выкрал из типографии букинист-книгоноша и продал Ефремову. Это подтверждается и тем, что я видел экземпляр издания, к которому подклеены рукописный выходной лист, предисловие редактора и его же библиографические заметки. Сделано все это рукой самого Ефремова, вынужденного, очевидно, таким именно образом пополнять доставшиеся ему неполные экземпляры.
