Метте. Некоторый опыт у меня все же есть.
Инга. Какой же?
Хелене входит с халатом, таким же, как у Инги, через руку переброшен ее собственный.
Инга. Я тебя не вызывала. Когда ты это усвоишь?
Хелене. Извините! (Разглядывает Метте и через мгновение снова уходит.).
Инга. Что ты там говорила про твой опыт работы?
Метте. Прошлым летом я участвовала в строительстве стойбища древних людей…
Инга. Стойбище древних людей…
Метте. Это была временная работа. Нам нужно было на пустом месте построить жилище людей каменного века, с хижинами, очагом, помойкой, орудиями, лодками и всем остальным. И мы жили там все лето как первобытные люди.
Еще одна из синих ламп загорается.
Инга. И зачем? Какая от этого польза?
Метте (неуверенно). Не знаю. Люди приходили посмотреть на нас, на то, как жили люди тогда.
Инга. Здесь, конечно, не древнее стойбище, но раз уж ты здесь, и нам некогда ждать кого-то другого, я дам тебе шанс. Можешь остаться на испытательный срок. Метте. Спасибо.
Инга (зовет). Хелене! Принеси халат для нашей новой санитарки. (Снимает ключ со связки и дает Метте.) Вот ключ от двери в конце коридора. Не забывай закрывать ее каждый раз, когда входишь и выходишь.
Метте (берет ключ). Хорошо.
Хелене (входит с таким же халатом, что и в прошлый раз). Вот, примерь, этот подойдет?
Метте снимает свитер. Хелене и Инга надевают на нее халат, застегивают, поправляют воротник и прочее.
Метте (оглядывает себя, радостно). Как раз на меня!
Инга. Ну и хорошо. Тогда начинаем…
Сцена 2
Инга сидит за письменным столом и просматривает истории болезни.
Инга (читает и отмечает в журналах, бормочет себе под нос). …Нормальный… У нее тоже нормальный. У этого не было стула. Уже второй день. Ему надо сделать клизму с микролаксом… Мона тоже не ходила сегодня, но что в этом странного, если она ничего не ест. (Ликует.) Ага! У Йохана снова хороший вязкий стул, и это после шести дней запора…
Входит Метте. Снимает прозрачные одноразовые перчатки.
Инга. У него был стул?
Метте. Да.
Инга. И как? Нормальный?
Метте. Я не знаю…
Инга. Ты что, не посмотрела?
Метте. Нет!
Инга. Надо всегда смотреть. Это лучший способ контроля за работой организма. Я покажу тебе, как это делать. Поставим у него знак вопроса (Отмечает.) И еще тебе нужно тщательнее мыть постояльцев. А то они что-то грязные. Нужно мыть везде — во всех складках и углублениях. Там как раз вся грязь и скапливается.
Метте. Я боюсь сделать им больно. Их кожа такая тонкая и нежная. Почти прозрачная.
Инга. Не такие уж они и хилые, как кажется. А нам положено заботиться об их чистоте. И это самое меньшее, что мы можем для них сделать.
Хелене (входит, снимает перчатки). У Ингеборг нормальный стул.
Инга (отмечает в журнале). Нормальный…
Хелене. Новенькая из второй ванной тужилась четверть часа, а выдавила всего-то два маленьких, почти черных шарика.
Инга (ищет в журналах). Где она тут у нас? А, вот… Вязкий стул. Еще несколько черносливин на завтрак, чтобы отпустило. А как у Принцессы?
Хелене. У нее нормальный.
Инга (отмечает в журнале). Нормальный…
Метте. Принцесса?
Хелене. Ты не обратила на нее внимание? У нее несколько больших опухолей на голове, и они словно образуют корону.
Метте. А-а.
Хелене. Что случилось с Агнете? Она все время ходит взад-вперед по коридору. Ни лечь в постель, ни посидеть в комнате отдыха не соглашается. Обычно ведь она такая тихая и послушная.
Инга. Это новость о том, что весна наступила, так ее взволновала.
Хелене. Из-за нее и другие нервничают.
С улицы доносится звон колоколов.
Инга. Слышите? Звон стал громче. Звучит совсем иначе.
Хелене. Кто бы это мог быть?
Инга. Не знаю. Кто-нибудь из других отделений, наверное…
Хелене (идет к окну). Вон они вносят гроб. Воздух сегодня такой прозрачный. Аж до центра города все видно.
Метте. Здесь так жарко.
Инга. Это для пациентов. С возрастом телу становится труднее сохранять тепло.
Метте. Может, откроем окно? Хотя бы здесь.
Инга. Тогда кондиционер не будет работать.
Метте. У меня щеки горят.
Инга. Привыкнешь.
Хелене. Ну, а вообще тебе как здесь, нравится?
Метте. Да, чувствуешь, что ты нужен, и еще им так легко доставить радость, пациентам. Ничего и делать-то не нужно: поговоришь с ними минутку, и они начинают гладить тебя по щеке и радоваться, словно ты послана небесами.
Хелене. Им вечно надо кого-нибудь пощупать. А хуже всего — женщины. Так и норовят полапать тебя. Ничего и не остается, кроме как дать им по рукам.
Метте. Мне бы никогда такое на ум не пришло!
Инга. Не слушай ты ее. Это она просто так. Один из пациентов шепнул мне во время обхода, что новая санитарка, словно ангел.
Метте, (смеется). Ангел! Я себя им и ощущаю, в этом халате, таком белом и чистом. Только крыльев не хватает.
Одна из синих лампочек загорается.
Хелене. И ведь это каждый раз, стоит только присесть. Как будто они следят за нами.
Метте. Давай я схожу, потренируюсь.
Хелене. Не забудь надеть перчатки, поосторожней там.
Метте берет перчатки и выходит.
Инга. Она нам подойдет. Молоденькая и старается изо всех сил.
Хелене. Молоденькая! А я что, не молоденькая, что ли?
Инга. И ты молоденькая, но не настолько же. Она еще просто ребенок.
Хелене. Сбежит, как и все остальные. На таких, как она, нельзя положиться.
Инга. Не сбежит, знает ведь, что другой работы ей не найти. Она останется, если мы захотим. А мы, я думаю, захотим.
Хелене. И зачем нам она?
Инга. Ты о чем?
Хелене. Нам вдвоем лучше. Только ты и я…
Инга. Мы больше не можем одни ухаживать за всеми этими людьми. Нам нужны еще санитары. А тебе бы порадоваться тому, что тебя разгрузят.
Хелене. Да я рада, но…
Инга. Но что?
Хелене. Ничего.
Инга. Ты как дитя малое.
Хелене. А ты как мамочка.
Инга. Сменим тему.
Хелене. Помнишь, когда я только пришла? Тогда я часто, проходя мимо пациентов-мужчин, позволяла им шлепать меня по заду, чтобы просто доставить им удовольствие. Больше они этого не делают, теперь им нужно молодое тело.
Инга. Такова жизнь.
Хелене. Это невыносимо.
Звонит телефон.
Инга (отвечает на звонок). Отделение 17б, завотделением… нет, не можем, у нас нет мест. Да, но что нам с ней делать? А как в других отделениях? То же самое… Да… да, понятно… Разумеется, мы примем ее. Да, конечно. Спасибо… И вам спасибо. До свидания. (Кладет трубку.) Откуда они берутся, эти несчастные люди? Откуда они все?
