Вот тут парень чуть не взбесился и не поубивал всех — знаком он с ребятами, подсевшими на иглу. Но решил чуток выждать и не прогадал. Пришли ещё трое и принесли спортивную сумку с полиэтиленовыми пакетами белого порошка. Собственно, для их раздела присутствующие и собрались.

Сёма перебрался в голову того, кто выгружал из сумки наркотик — он как раз касался упаковок. Так что, изменить состав отравы получилось без особого труда — героин превратился в негашёную известь самой высокой очистки. Просто потому, что у неё хорошо запоминающаяся формула. Досматривать сцену не стал — очень уж день сегодня выдался напряженный. А ведь завтра снова в школу с утра, потом — на работу. Опять же отец может позвать в гараж, тоже придётся бежать. Потом ещё и за уроки нужно приниматься. Он ведь не железный, в конце концов. Ужасно хочется спать.

— Наташ! Есть очень серьёзный разговор, — Сёма пристроился рядом с подругой по дороге из школы домой. Оля тоже шла рядом и внимательно слушала.

— О чем?

— Ну, для начала о том, что за тобой постоянно следят. То есть ты здорово обеспокоила некую преступную группировку, связанную, как я надёжно установил, с распространением наркотиков.

— Странно? — Натка даже притормозила. — Я, вроде, ничем не могла себя выдать.

— В чём выдать? — в один голос воскликнули Ольга и Семён.

— Так я всех наших ребят из школы поснимала с иглы. То есть придумала, как убрать зависимость и дать установку на неприятие. Но это же делалось одним мимолётным касанием обычно в сутолоке в раздевалке или на входе в столовую. То есть, никому про это не рассказывала, даже вам. Не могла я спалиться, уверена на все сто.

— Вот незадача. А я-то был уверен, что за тобой увязались после случая со сбитым мальчишкой?

— А, может быть, и то, и другое вместе? — засомневалась Оля. — Преступники иногда очень здорово увязывают события и делают верные выводы.

— Ну, ладно. Не станем гадать. Мне нужен способ выводить бандитов из дела, но только не убивая их, потому что это как-то неправильно.

— Знаешь, ты, когда меня выручал, так не думал, — Натка скосила на Сёму лукавый глаз.

— Ну, сравнила тоже, — возмутилась Ольга. — Когда тебе грозила опасность, некогда было рассуждать о моральных принципах и высоких идеалах. Это были простейшие защитные рефлексы, за которые даже не вздумай Сёму осуждать!

— Да ладно вам на меня набрасываться. Но вот только, как обезвредить преступника, не лишая его жизни… вообще-то их сажают в тюрьму, но это не наш случай.

— Не наш. А, если попробовать отторжение в них заложить. То есть неприятие противозаконных методов?

— Ну… не знаю. Мне просто в голову не приходит, за что конкретно зацепить механизм, включающий сопротивление. И как это самое сопротивление реализовать?

— Реализовать можно падением в обморок, — придумала Оленька. — А в качестве спускового механизма задействовать ложь или насилие. И ещё угрозы или просто хамство.

— Сматерился и тут же брякнулся в отключку! — хмыкнул Сёма. — Приврал про рыбалку — и сразу упал кверху лапками. Знаешь, мне этот подход очень нравится. Научишь, как его осуществить?

— Научу, если сумею сделать. Ты Семён, такой придумщик стал… — но посмотрела Наталья не на парня, а на его подругу. Та только скромно улыбнулась.

В этот день руководство завода пригласило на совещание директора и главбуха маленького «ООО МеталлоСнаб». То есть в офисе остались только брат и сестра Золотарёвы, да Сёма Букацинский. Заказы на первый месяц начинающегося девяносто четвёртого года были уже приняты, и исполнение их утрясено с производственными подразделениями. Договоры оформлены — Сёма очередной раз перепроверял спецификации, Анна нумеровала и подшивала документы, а Арсений отправлял факсы с предложениями для клиентов. То есть шла рутинная работа, без которой никуда не денешься.

— Я тут вот о чем хотел бы вас поспрашивать, — Семён зашёл немного издалека. — Мы недурственно продвинули дела с загрузкой заводских мощностей, но криминал в городе совсем распоясался. А ведь по тем возможностям, что достались нам, считай, даром, мы и в этом направлении могли бы помочь.

— Ты что, Сёмка? Собрался патрулировать улицы и шарашить по нарушителям файерболами? — покосился на товарища Сеня. — Так на это милиция есть. Не наша это забота. Знаешь, пусть каждый делает своё дело. Тогда и порядок будет.

Аня же ничего не сказала, а только щелкнула замком папки, поставила её на стеллаж, взяла другую и продолжила работать.

Короче, этих ребят на рискованное дело не своротить, да и лишних хлопот они категорически не желают. Вот совсем другое дело Наталья — нет в ней этого рассудительного равнодушия. Да и Оленька, хоть и ни в малейшей степени не наделена чудесными инопланетными качествами, а переживает за всех. За весь их городишко.

— Сёма! Что делать? Анну похитили и требуют выкупа миллион долларов! — Арсений примчался в школу и ворвался в класс прямо посреди урока. Собственно, само занятие на этом и завершилось, потому что не только ученики, но и учительница пришли в возбуждённое состояние.

Воспользовавшись шумом и неразберихой, Сёма вышел в коридор. Оля, Наталья и Сеня помчались следом.

— Ты на чем так быстро добрался? — по дороге спросила неугомонная Ольга.

— На папиной машине. Ему сейчас не до неё.

Семён же, тем временем, взялся за перила лестницы, ведущей на первый этаж, и проскользнул в сознание похищенной девушки. На голове вонючий мешок, руки к чему-то привязаны. Похоже, что к подлокотникам кресла. Вокруг тихо — даже чужого дыхания не слышно. Некоторое время потратил на попытки сориентироваться, но ничего из них не получилось. Сама Анна находилась в сознании, но была растеряна и испугана.

Вот было бы здорово с нею договориться. Интересно, способна ли она его слышать, как Наталья?

— Ань, это Сёма, — попытался он подумать, как можно яснее.

В ответ девушка только невнятно замычала — точно, ей же рот заклеили пластырем.

Попробовал действовать её рукой — сопротивляется. Вот же какая упрямая! А ведь тот наркоторговец, через руки которого буквально на днях преобразовывал героин в известь, и не думал противиться. Хотя, он и не заставлял его выполнять никаких движений — просто давал через ладони нужные посылы.

— Сёма! Это Аня, — вдруг мяукнуло в его голове. — Ты сейчас что, ко мне в мозги забрался?

— Да, ты посиди пока в моей черепушке, а своё тело постарайся не контролировать.

— Ладно. А чего ты задумал?

— Освободиться, вот чего. А теперь — брысь под лавку и нишкни.

А дальше всё было просто — развеял в прах путы, связывавшие руки, снял с головы пыльный тряпичный мешок. Тесная комната с запертой дверью. Окна нет — свет пробивается только в щель над самым полом. Охранников тоже нет, по крайней мере, здесь.

«Эх, развернись рука, раззудись плечо!» Ударил пяткой в хлипкую фанерную дверь, но та лишь содрогнулась. А на ногах красивые девчачьи башмачки на изящной танкетке — какие же маленькие у девушек ножки!

— Я вот тебя сейчас… донесся из-за двери убедительный такой голос.

— Так заходи, померяемся, — откликнулся Сёма неубедительным, можно сказать, писклявым девчачьим дискантом Анечки.

Дверь щёлкнула запором и отворилась. Прежде, чем стоящий за ней мужик успел что-либо предпринять, Сёма слабой девичьей ладошкой врезал в кадык. Имеется ввиду пяткой ладони — это, если ткнуть прямо, отогнув пальцы вверх. И, да… врезала, или врезал — это он сейчас плохо различал — мальчик он, или девочка. Короче, первый охранник рухнул, зато второй успел выстрелить. Да, их было двое.

Но пулю Сёма рефлекторно рассыпал в песок. Или он сейчас был Аней? А от второй отклонился, уйдя вправо. Наткнулся на стенку, растерялся и получил касательное ранение сквозь левую грудь.

Касательное относительно рёбер, но груди стало так больно, что оставшаяся часть событий уже… опять лакуна в памяти… то есть не совсем лакуна, а сплошное мельтешение. Короче, всем, кто оказался вокруг, просто отключил сердца. Выскочил из здания, рефлекторно озираясь, прыгнул в стоящую неподалеку машину, завёл её волевым усилием, даже не вспомнив, что для этого требуется ключ.