В дамских разговорах не содержалось ничего, что могло бы рассердить принцессу. Почти все они касались свадебных торжеств – великолепие жениха, красота Элизабет, пышность банкета. И Элис скоро узнала, что, хотя король и королева, как правило, обедали отдельно, сегодня должен состояться еще один банкет.

Вскоре Элис устала стоять, но, поскольку дам оказалось больше, чем табуретов и подушек, ее единственным выходом оставалось только сесть прямо на пол. Она взглянула через комнату на Мэдлин, которая неловко переминалась с ноги на ногу. Несомненно, им предстояло еще многому научиться в должности фрейлины, например, как найти для себя табурет или подушку. Возможно, табурет из ее спальни подошел бы, но нужно найти кого-то, кто его принесет. Нести такой предмет самой недостойно и унизительно.

Постоянная болтовня фрейлин ей показалась утомительной, особенно по сравнению с интересными разговорами сэра Николаса. Она даже пожалела о спокойной жизни в Тауэре. Ее спина начала болеть, ноги устали, скука одолевала ее. Прошло целых три часа.

К ней подошла Мэдлин и устало вздохнула.

– Я охрипла как ворона, – съязвила она. – Неужели женщины никогда не устают болтать? Даже Элизабет, должно быть, тоскует по времени, когда обходилась всего двумя фрейлинами.

– Не думаю, – возразила Элис. – Элизабет по своей воле не откажется от того, что добавляет ей важности. Она ждала своей значимости всю жизнь.

– Я плохо знаю ее, – призналась Мэдлин, – но должна сказать, она все еще не разочаровала меня, она выглядит такой, какой я ее представляла раньше, спокойной и кроткой. Уверена, она не настолько плохая, как ты ее помнишь. Не могло твое первоначальное впечатление возникнуть из обычной детской враждебности к другим живущим с тобой под одной крышей?

– Не будем говорить о ней, – остановила ее Элис, испытывая странное чувство, будто Мэдлин предала ее. Она считала, что Мэдлин поняла причины ее отношения к Элизабет. – Вот и снова священник, – вздохнула она. – Мои колени уже все в синяках. Мы просто обязаны достать подушки.

Мэдлин хихикнула.

– Не сомневаюсь, леди Маргарет охотно предоставит нам материалы, если мы завещаем все, что сделаем, ее любимой часовне.

Элис улыбнулась. Никто не мог бы долго сердиться на Мэдлин. В комнате наступила тишина. Опять началась месса. К их облегчению, когда она кончилась, вдовствующая королева объявила, что принцесса собирается удалиться, чтобы отдохнуть перед вечерними торжествами. Дам отпустили.

По дороге в их спальни неугомонная Мэдлин высказала предположение:

– Ручаюсь, она совсем не спала прошлой ночью. Тюдор кажется немного холодным, но ни один мужчина не бывает холоден в брачную ночь.

Элис рассеянно кивнула. Она думала, должна ли она оставаться в своей комнате, пока Элизабет не решит послать за ней. Такая перспектива ее не слишком привлекала. Мэдлин, очевидно, тоже не хотелось идти в свою комнату, и она предложила в оставшееся время исследовать хотя бы женскую часть огромного дворца.

Элис не возражала, и они провели остаток дня, осматривая небольшие садики и разные укромные уголки. Они знали, что двор скоро покинет Вестминстер и переедет в Шин, или Гринвич, или, может быть, поскольку приближалась весна, в какой-нибудь дворец в отдалении от Лондона. Обычно в течение года король объезжал свои резиденции, оставаясь в каждой до тех пор, пока запах от рва и уборных не становился невыносимым. Тогда двор переезжал, а во дворце и окрестностях делали санитарную уборку.

Вернувшись в свои комнаты, Элис и Мэдлин стали готовиться к вечернему пиру. Сейчас они наслаждались свободой, зная, что позже, когда установится распорядок их обязанностей, им придется гораздо больше времени проводить с принцессой.

Вечером все опять собрались в большом зале, но в гораздо меньшем количестве, и церемониймейстеры без суеты могли рассадить всех по местам. Элис и Мэдлин сидели вместе с другими фрейлинами недалеко от главного стола. Опять выступали шуты и менестрели, акробаты и актеры, но Элис вскоре заскучала, и ее взгляд начал блуждать по лицам.

Сэр Николас сидел за столом на некотором расстоянии от нее вместе с другими придворными. Он не смотрел в ее сторону, и она стала разглядывать других людей за его столом. Она подумала, что среди них мог бы быть сэр Лайонел Эверингем. Вдруг ее взгляд замер на одном человеке. Она видела только его профиль, твердый подбородок и орлиный нос, но в следующее мгновение он повернулся в ее сторону, и она застыла от неожиданности.

– Что с тобой? – спросила Мэдлин, увидев ее странное лицо. – Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение.

– Ты права, – пробормотала Элис. – Если не мой брат Роджер сидит вон там за столом, значит, у него есть двойник. Но если за одним столом со мной сидит мой брат, то почему никто не сказал мне, что он здесь? И если он здесь, почему он не встретился со мной?

– Все равно перестань так пялиться, а то он увидит тебя.

– Я хочу, чтобы он посмотрел на меня!

Джентльмен, занятый в тот момент разговором, вдруг поднял голову, и Элис удалось встретиться с ним взглядом. Секунду он выглядел озадаченным, будто что-то вспоминал и не мог вспомнить. Вежливо улыбнувшись ей, он вернулся к своей беседе.

– О Боже! – воскликнула Мэдлин. – Если он узнал тебя, не похоже, что он очень рад встрече.

– Я не уверена, что он знает, кто я, – пожала плечами Элис.

– Когда ты в последний раз видела его?

– Больше года назад, по-моему, и очень недолго, но он должен знать меня.

Она расслабилась и, улыбнувшись, проговорила:

– Раз он здесь, то, должно быть, присягнул королю, так что мне не придется больше служить Элизабет.

Надежда поддерживала ее до тех пор, пока ей не удалось проговорить с братом. Столы убрали, и все присутствующие смешались, разговаривая и перебрасываясь фразами друг с другом.

– Так это все-таки ты, Элис, – с удовлетворением произнес Роджер Вулвестон, увидев перед собой сестру. – Эверингем говорил, что ты изменилась и стала совсем взрослой с того момента, как я видел тебя в последний раз.

– Спасибо, – сухо ответила она. – Никто не посчитал нужным сообщить мне, что вы при дворе. Мне сказали только, что вы сражались при Босворте с Френсисом Ловеллом.

– Нет необходимости вспоминать сейчас тот ужасный день, – сурово заметил он, оглядывая зал. – Я поклялся в верности королю, и он настолько милостив, что сохранил мой титул и владения. Теперь я лорд Вулвестон.

– Честно говоря, я рада слышать такую новость.

– Он простил большинство нас, дворян с севера, где он, по слухам, пытается найти друзей. Он даже провозгласил Тирелла шерифом Гламоргана и смотрителем замка Кардифф. Но ты не должна упоминать Ловелла, потому что он отказался покориться и поэтому не прощен. Его лишили прав состояния и, без сомнения, казнят, если поймают.

– Он правда жив? Нам говорили, что он мертв.

– Ложные слухи, – заявил Вулвестон. – Их распускает сам король, чтобы настроить людей против него. Ловеллу удалось скрыться, напрасно он не покорился вместе с нами.

Элис часто встречала виконта Ловелла, и он очень ей нравился.

– Вы ведь не упрекаете виконта за то, что он остался верен своему делу, сэр! – потрясенная словами брата, воскликнула Элис.

Вулвестон пожал плечами.

– Ты всего лишь женщина, моя дорогая, так что не сможешь понять такие вещи.

Элис постаралась сохранить хладнокровие, потому что еще не узнала то, что больше всего хотела узнать.

– Я должна предположить, сэр, – осторожно намекнула она, – что я больше не подопечная короля?

– Ну, что касается тебя, – беззаботно улыбнулся Роджер, – то я уже согласился не мешать твоему обручению.

Элис удивленно уставилась на него.

– Мое обручение!

Он вспыхнул, словно раздраженный самим собой.

– Эту новость сообщит тебе сам король. Я не могу и не имею права обсуждать ее с тобой.

– Но я так поняла, что мое обручение с сэром Лайонелом…

– Ты выйдешь не за сэра Лайонела, – быстро прервал ее Вулвестон, – хотя, как ты видела, он тоже покорился Тюдору вместе со мной. Но даже тогда он не мог надеяться, что ему позволят претендовать на тебя.