Мишаня все сделал, как и обещал. В 14.10 у меня на столе уже лежал список Екшинцевых, проживавших в Краснодарском крае. Ни одного Николая Даниловича там не значилось. Просто Николаевичей было трое. Решила, что необходимо проверить этих троих.

Екшинцевы Иван и Сергей были родными братьями, проживали в Приморско-Ахтарске, их отца звали Николаем Степановичем. Значит, эти отпадают. А вот Григорий Николаевич, житель города Тихорецка, имел отца Николая Даниловича. Уже теплее… Неужели нашла! Действительно, нашла — Екшинцев Николай Данилович, год рождения 1921, место рождения — Ейский лиман, ныне город Ейск. Умер в 1976 году. Дети: Григорий Николаевич Екшинцев 1946 года рождения, имеет сына Виталия 1976 года рождения. Ага, значит, у Григория Николаевича в один год сразу два события было — смерть отца и рождение сына. Интересно, зачем эти Екшинцевы понадобились Графине?

Впрочем, это уже не мое дело. Вечером все сведения передам Марьяше, а там уж пусть она сама решает, что с ними делать. Да, кстати, надо будет с собой Мишаню прихватить, я ведь обещала их познакомить.

Встретиться мы договорились в половине седьмого в ресторане гостиницы «Астория». Мой спутник выглядел более чем — темно-серый стильный костюм из магазина «Макиавелли» великолепно сидел на его фигуре атлета. Элегантный Порецкий с большими синими глазами на не лишенном приятности лице выглядел идеальным кандидатом для обложки журнала «Men’s health». И как его знакомить с моей французской скромницей, ведь совратит в два счета….

Марьяша сидела у окна, задумавшись. На девушке сегодня был замечательный ярко-синий безукоризненного покроя костюм, изящные туфли на высокой шпильке, из украшений — сапфировый гарнитур. Заметно было и то, что она побывала в салоне красоты — маникюр, укладка, искусный макияж. В общем, девушка выглядела что надо. И держалась достаточно уверенно, похоже, уже адаптировалась в российских условиях. Теперь в ней не только внешне, но и в манерах, в гордой посадке головы угадывалось сходство с Графиней.

Про себя я почему-то сразу подумала, что из них — Порецкого и Марьяши — получилась бы неплохая пара, но тут же выругала себя за то, что думаю совсем не о том, о чем надо. Мы незаметно подошли к девушке:

— Марьяша, здравствуй. Вот и мы. Это Миша Порецкий, наш с тобою главный помощник.

— Очень приятно, меня зовут Мари Маккреди, но лучше звать Марьяша, — и она протянула Мишане руку для пожатия.

Однако галантный Порецкий немедленно перехватил ее для поцелуя. Признаюсь, что мою скромницу это не смутило. Она приняла это как должное. Вслух я заметила, что Марьяша сегодня потрясно выглядит.

— Потрясно — это значит хорошо? — переспросила девушка.

— Потрясно — это значит потрясающе, — опередил меня Мишаня и добавил: — И в этом я с Натальей Николаевной полностью согласен.

— Спасибо, ваше мнение, Михаил, очень кстати. Примерно через полчаса я здесь встречаюсь с очень приятным молодым человеком, лингвистом из Москвы, мне хотелось бы произвести на него хорошее впечатление.

— Лингвистом из Москвы? — удивилась я. — А где ты успела с ним познакомиться?

— Да здесь же, в ресторане, еще утром. Мы с ним завтракали за одним столиком, разговорились. Он сюда приехал на симпозиум на пару дней, завтра вечером улетает.

— А с группой приехал или один? — поинтересовался Миша.

— Вообще-то коллег я с ним не видела, по-моему, он один. Обещал мне чудную экскурсию по вечернему городу.

— Так ведь он москвич, — удивился Мишаня, — какой же из него экскурсовод? Я думаю, у меня это лучше получится.

— Да, наверное, вы правы, Михаил. Если вы располагаете свободным временем, присоединяйтесь к нам. Я думаю, Викентий не станет возражать.

— Ах, так он еще и Викентий, — удивился заподозривший неладное Порецкий, — обязательно с ним познакомлюсь. А то, знаете Марьяша, у меня очень мало знакомых лингвистов, пора расширять кругозор.

Признаться, я была очень благодарна Мишане за проявленную смекалку. Что это еще за Викентий? Не дай бог, аферист или мошенник. А я ведь за девушку несу ответственность. Несмотря на свои двадцать с хвостиком, она почти ребенок. Наивный, доверчивый ребенок. Молодец, Мишка.

Достав из портфеля список Екшинцевых, я положила его перед Марьяшей.

— Вот то, за чем ты приехала в Россию. Все краснодарские Екшинцевы. К счастью, фамилия очень редкая. Если бы тебе понадобились Ивановы, в этом списке были бы тысячи фамилий. Что ты с пи-ми намерена делать?

— Звонить бабушке, я понятия не имею, что с ними делать дальше.

— Тогда не откладывай этот разговор, если возможно, свяжись с ней прямо сейчас.

— Да, конечно, но будет лучше, если я позвоню из номера. Вы не скучайте без меня.

С этими словами она поднялась из-за стола, предоставив нам с Мишей возможность обсудить ситуацию.

— Ну, как тебе мадемуазель? — поинтересовалась я у Михаила.

— Французского в ней немного, — философски заметил мой коллега, — костюм и акцент, а вот наивность — чисто русская. Как будто не из Парижа, а из села Кукуево приехала. Какого-то Викентия умудрилась подцепить. Николаевна, ты с ней разъяснительную работу почему не провела?

— Ой, Миш, сама на себя удивляюсь. Не предупредила девчонку, что у нас аферистов в приличных гостиницах пруд пруди.

— Сейчас я об этом лингвисте Викентии попробую навести справки, а то, может быть, зря мы с тобой волнуемся.

С этими словами Миша набрал по мобильному чей-то номер, объяснил ситуацию и отключился. Минут через пять ему перезвонили. Миша быстро стал писать на салфетке, изредка вставляя в разговор фразы типа «эх, ни фига себе!», и пару раз даже присвистнул. Я уже приготовилась услышать от своего напарника нечто ужасное.

— Ну и ну, не успела приехать в Питер, а уже такую «знаменитость» заарканила, — изумился Миша, — личность очень уж известная в определенных кругах. Викентием он представляется, когда видит, что иностранка имеет отношение к науке. А если у его жертвы лицо, так сказать, не обременено интеллектом, то представляется Жоржем.

— Милославским, что ли. Не иначе «Иван Васильевич меняет профессию» его любимый фильм.

— Как и твой, между прочим.

— Миша, а как же он определил, что она иностранка? Акцент у нее еле заметный.

— Наши соотечественницы такого возраста, если они не путанки, как правило, предпочитают гостиницы подешевле. Марьяша на проститутку не похожа, высшее образование на лбу написано, да и по ней видно, что она не из рязанской губернии приехала. Порода в ней чувствуется.

— «По-ро-да», — передразнила я Мишаню, — лошадь она, что ли, что ты породу в ней определил.

— Не скажи, начальница, — настаивал на своем Порецкий, — даже если бы на ней был бомжовский прикид, а не этот шикарный костюмчик, я бы в ней породу определил. Как, впрочем, и Викентий. У него, между прочим, два высших образования. И две ходки. Специализируется на кражах. Втирается в доверие к богатым дамочкам, желательно иностранного происхождения, затем посещает их в номере, усыпляет и «обносит» по полной программе.

— Так он еще и уголовник!

— Еще тот уголовничек, матерый, опытный, но никаких «мокрух», работает изящно, я бы даже сказал, благородно. Взять с поличным очень трудно.

— Слушай, Миш, а может, твой приятель ошибся, — кивнула я на мобильный. — Может быть, это не тот Викентий?

— Поживем, увидим. Лучше скажи, где наша француженка так долго пропадает, уже скоро восемь. Викентий минут через пять-десять появится.

— Не знаю, наверное, дозвониться не может.

Вскоре в дверях появилась Марьяша, как мне показалось, с заплаканными глазами. Я была права. Девчонка уже успела всплакнуть, потому что за последние сутки здоровье бабушки резко ухудшилось.

— Нюша в панике, говорит, чтобы я срочно вылетала домой. А бабушка посылает в этот Тихорецк. Говорит, чтобы я обязательно познакомилась и с Григорием, и с его сыном Виталием. Посмотрела, как они живут, узнала их точный адрес. Спрашиваю, а что мне им сказать, как представиться? Она говорит, что-нибудь придумайте с Наташей, но не говори пока, что ты от меня. Наташа, может быть, и вправду у бабушки с головой не в порядке?