– Зачем? – не понимает полицейский.

– Представьте, что было бы, если бы в вашем времени нашли звездолет будущего, припаркованный на лесной поляне! В том автомобиле применяются такие технологии, узнав которые нацисты продвинутся далеко вперед. Я хоть и немец, но не особо поддерживаю это движение. А после того, что я узнал из источников в вашем времени, нацизм кажется мне чудовищным проявлением социально-политического устройства. Я знал, что в стране есть лагеря, где содержат коммунистов, евреев и прочих неугодных, но не знал, что их жгут в печах! Для чего это?

– Жгут затем, что надо! – изрекает полицейский. – Это дело руководства. А если народ позволяет руководству занимать свое место, значит, народ где-то в глубине своей мелкой души приветствует происходящее. И не вздумайте мне возражать!

«Ауди» подкрадывается к лесной опушке, откуда хорошо просматривается местность. Полицейский глушит мотор.

– Выходите. В текущих обстоятельствах необходимо применить снаряжение. В багажнике имеется оружие и средства защиты.

Все трое в бронежилетах. Лабберт с любопытством осматривает новое обмундирование: в его веке нет ничего подобного.

– Оружием кто-нибудь из вас пользоваться умеет? – интересуется полицейский.

Иосиф косится на Лабберта, тот, в свою очередь, идет в машину и достает из рюкзака «Luger P08» с коричневой рукояткой.

– Проклятье! – недоумевает полицейский. – Все это время пистолет находился при вас?

– Да, господин полицейский, – смеется Лабберт, – а что такое? Вышла служебная промашка? Забыли проверить содержимое моей ручной клади, прежде чем взять на борт своего современного корабля?

Полицейский поджимает губы и отмахивается.

– Только от него толку чуть, – говорит Лабберт, – в нем всего два патрона.

– Дайте посмотреть. – Полицейский вертит оружие. – Как я и думал, разработчик этого пистолета еще и прародитель самого популярного в мире патрона. Стандартные девятимиллиметровые, у меня таких целый багажник.

– Сложно поверить, что в вашем времени все еще используются обычные патроны, которые стреляют вот уже век. Меняются только технические характеристики самого оружия. Эх…

– Начитались фантастики? – Полицейский возвращает пистолет.

В кустах что-то шевелится. Полицейский берется за дробовик и целится в зеленую глубину листьев.

– Живо в укрытие! Прячьтесь за машину!

Полицейский встает на колено и вжимается щекой в черный корпус оружия.

– Не стреляйте! – доносится тревожный голос. – Я всего лишь брожу по лесу в поисках корней и трав. Хайль!

Появляется плетеная корзина, затем человек.

Полицейский поднимается и опускает автоматический дробовик.

– Прошу, не стреляйте!

– Уходите. Ну же! Скорей!

– Да-да… ухожу, – говорит мужчина, но с места не двигается. Он не может оторваться от автомобиля. – Это… а… что…

– Живее покиньте местность! Здесь проходят военные учения, вы не должны никому рассказывать!

– Я понял. – Он быстро удаляется, не переставая оглядываться.

– Эй, погоди-ка! – будто что-то вспомнив, окликает его полицейский. – Да постой же! Далеко живешь?

– Примерно в километре отсюда, – отвечает перепуганный крестьянин. Взгляд его мечется между дулом дробовика и лицом человека в странной зеленой форме.

– Хочешь послужить родине?

Мужчина кивает.

– Можешь сделать так, чтобы в ближайшее время у нас в распоряжении появилась штыковая лопата?

– Лопата? Лопата у меня есть! – заискивающе отвечает он. – Могу принести две, даже три!

– Спасибо, достаточно одной. И помни – никому! Это секретное задание.

– Я понял!

– Иди же! Жду на этом же месте.

Теперь он спешит, даже не оборачиваясь.

Лабберт, Иосиф и полицейский выносят погибшего из автомобиля и укладывают на землю.

– Когда принесут лопату, будем хоронить, – объявляет полицейский. – Давайте сделаем это возле того невысокого дерева.

Все молча подхватывают бездыханное тело, испещренное багрово-коричневыми язвами, и мелкими шагами несут в указанном направлении.

Через полчаса обрадованный тем, что послужил Германии, мужчина приносит лопату. Полицейский приказывает ему немедленно скрыться, заверяя, что инструмент якобы будет реквизирован в пользу вооруженных сил. При этом он чуть не оговаривается «в пользу «Бундесвера», поправляется и говорит «в пользу «Вермахта».

Могила выкопана быстро: работают втроем, поочередно. Тело аккуратно спускают вниз. Полицейский уничтожает документы, чтобы в случае эксгумации тайная полиция и прочие силы Рейха не смогли определить принадлежность останков. На алюминиевом нагрудном жетоне затирают дату рождения и решают его оставить.

Они прислушиваются к каждому звуку и все так же по очереди размахивают лопатой, зачерпывая как можно больше земли и ссыпая ее в могилу.

Полицейский поглядывает на исчезающее тело напарника влажными покрасневшими глазами. За свою жизнь он похоронил более десятка боевых товарищей и сослуживцев, но до сих пор так и не может привыкнуть. Раньше ему казалось, что с каждым новым покинувшим строй будет приходить равнодушие – увы, становится только хуже.

– Я не верю! – вдруг заявляет он. В его голосе чувствуется уверенность отчаявшегося человека. Он берет пистолет и приставляет себе к виску.

Лабберт смотрит с выражением полнейшего непонимания.

– Я не верю! – повторяет полицейский. – Этого всего нет, и быть не может! Какие нахрен нацисты, какой 39-й год?! Это же бред, вздор! Эй, ты вроде бы из моего времени? – Иосиф прекращает закапывать и выпрямляется.

– Вроде да, – отвечает он, вытирая пот.

– Тогда скажи, ты сам-то веришь?

– Во что, в перемещение? Черт его знает, я верю глазам и ощущениям, на протяжении всей жизни они были моими неразлучными спутниками. И если это существует, значит существует.

– А я вот отказываюсь верить даже собственным глазам. Я как раз завершал смену, когда дежурный по рации сообщил, что какие-то люди ошиваются возле электрораспределительного комплекса. Приказали проверить. Поблизости было еще несколько патрульных машин, все мы получили одно задание и случайно пересеклись на развилке. Так получилось, что я ехал первым. Факт проникновения визуально подтвердился. Черный «Мерседес» свалил ограждение, дальше вы знаете…

Иосиф делает энергичное движение и сталкивает вниз большой ком земли. Его мало смущает направленный в висок пистолет, он уверен: полицейский не посмеет себя застрелить. Произойдет это не от недостатка смелости, а от избытка любопытства. Каждому интересно побывать в другом времени. Ради этого каждый готов забыть про строгие научные изъяснения и собственные инстинкты.

– Хотя какого черта я буду рисковать собой? – полицейский в порыве безумия наводит пистолет на Лабберта.

– Ты чего?!

– Проверим, насколько всё правда!

– Мало тебе одной смерти? – спрашивает Иосиф, не отрываясь от дела. – Вообще-то погиб твой сотрудник. Не знаю, какие между вами были отношения, дружеские или просто служебные, но я бы не стал проливать кровь возле еще свежей могилы, хотя бы из уважения к нему. Даже твой психоз не может служить оправданием. К тому же ты грозишь пристрелить единственного человека, который может помочь.

В довершение своих слов Иосиф подходит к полицейскому, отводит в сторону зловещее дуло и вручает лопату.

– На, держи. Пора поработать и забыть про глупости. Я не меньше твоего нахожусь под впечатлением, но взгляни на меня! Ты же защитник порядка и наверняка знаешь: потеря контроля в критической ситуации сулит неприятности.

Проводив товарища в последний путь, полицейский приходит в себя, берет инициативу и приступает к активным действиям. Они отправляются в место, где оставили «Мерседес», но автомобиля не обнаруживают. Транспортное средство, представляющее огромную техническую ценность, попадает в руки людей, для которых применяющиеся в нем разработки на сегодняшний день являются недостижимыми.