Пирос разлегся вдоль длинной стены огромного тронного зала, почти заполнив его своим чудовищным телом. Широкие крылья были сложены за спиной, мерное дыхание приподнимало и опускало бока, точно меха какого-нибудь устройства, изобретенного гномами-механиками. Пирос дремал, посапывая и легонько ворочаясь во сне. Когда с тумбочки, задетой его хвостом, упала и с треском разбилась редкостная ваза, Верминаард, изучавший за рабочим столом карту Квалинести, поднял голову и зарычал:

— Преобразись лучше, пока все кругом не разнес!..

Открыв один глаз, Пирос холодно посмотрел на Верминаарда, потом коротко и неохотно пророкотал волшебное слово.

Тотчас же громадный алый дракон замерцал и расплылся, словно зыбкий мираж, а затем снова сгустился, но уже в виде стройного черноволосого мужчины с тонким лицом и раскосыми красными глазами, облаченного в красные одеяния. Усевшись на столик возле трона, он сложил на груди руки и с неприкрытым отвращением уставился в широкую мускулистую спину Верминаарда.

Кто-то робко царапнул дверь с другой стороны.

— Войди! — рассеянно приказал Верминаард.

Стражник-драконид распахнул золоченую дверь, впустил Младшего Командира Тоэда и его пленников — и удалился. Верминаард заставил Тоэда прождать несколько томительно долгих минут, но затем, оторвавшись от плана будущей битвы, одарил Младшего Командира милостивым взглядом и взошел по ступенькам на трон. Трон, кстати сказать, был сделан в виде разинутой пасти дракона.

Верминаард выглядел впечатляюще. Высокий, могучий, он был закован в иссиня-черную, отделанную золотом чешуйчатую броню и двигался в ней с грацией и изяществом, удивительными для его сложения и роста. Жуткая маска Повелителя Драконов скрывала его лицо. Он удобно откинулся на спинку трона; рука в кожаной перчатке рассеянно поглаживала стоявшую рядом булаву, вороненую с позолотой.

Он с раздражением взирал на Тоэда и его пленников, прекрасно зная, что Тоэд приволок этих двоих в беспомощной попытке оправдаться за то, что так непростительно упустил жрицу. Когда Верминаард выяснил у драконидов, что среди пленников, захваченных в Утехе и позже столь постыдно утраченных, была женщина, подходившая под описание жрицы, — его гнев был ужасен. Не будь хобгоблин столь искусен по части ползания в ногах, он бы поплатился головой за эту оплошность. Злопамятный Верминаард хотел было нынче вовсе отказать ему в аудиенции, и только странное, беспокоящее чувство близкой беды заставило его передумать.

А все эта проклятая жрица, говорил себе Верминаард. Он ощущал ее приближение и все более нервничал; ему было не по себе. Он внимательно оглядел двоих, приведенных Тоэдом, и, видя, что ни один из них не отвечал нужным ему описаниям, нахмурился под шлемом.

Пирос же при виде пленников повел себя совершенно иначе. Преображенный дракон привстал с места и так стиснул эбеновую столешницу, что тонкие пальцы оставили на ней вмятины. Он так и дрожал от возбуждения и лишь величайшим усилием воли сумел сохранить внешнее хладнокровие. Только пламя, разгоревшееся в красных глазах, выдавало его волнение и восторг.

Один из пленников был овражный гном, и притом не кто иной, как Сестан. Скованный по рукам и ногам — ибо Тоэд не желал более рисковать, — он с трудом мог идти. Оказавшись перед лицом Повелителя Драконов, он в ужасе упал на колени. Второй — тот, что привлек внимание Пироса, — был человеком, мужчиной. Одетый в рванье, он тупо смотрел в пол.

— Зачем ты притащил сюда это отребье. Младший Командир? — зарычал Верминаард.

Тоэд, больше похожий на ком дрожащего студня, издал булькающий звук и быстро заговорил:

— Вот этот выпустил рабов, которых я вез из Утехи. — И хобгоблин наподдал Сестана ногой. — А этот бродяга был схвачен в окрестностях Врат: как ты знаешь. Повелитель, Врата дозволяется посещать лишь воинам…

Мужчина поднял голову; вид у него был растерянный и глуповатый.

— Ну и на что они мне? — раздраженно спросил Верминаард. — Пусть их бросят в рудник вместе с остальными никчемными…

— Я д-думал… — начал заикаться Тоэд, — …ч-человек может оказ-заться с-соглядатаем…

Повелитель Драконов впился в мужчину пристальным взглядом. Тот был высокого роста, лет пятидесяти по человеческому счету. Его волосы были седыми, гладко выбритое лицо — загорелым, обветренным и в морщинах. Одет как нищий, — да он, скорее всего, и есть нищий, брезгливо сказал себе Верминаард. Ничего примечательного не было в этом человеке; вот только глаза казались молодыми и удивительно ясными, да и руки могли бы принадлежать юноше. Быть может, эльфийская кровь…

— Тоже мне соглядатай! — сказал наконец Верминаард. — Это же недоумок! Только и может, что разевать рот, словно рыба на песке!..

— Насколько я понял, он глух и нем. Повелитель… — Тоэд обливался потом.

Верминаард невольно сморщил нос: даже драконий шлем не мог спасти от зловония, источаемого потеющим хобгоблином.

— Итак, ты пленил овражного гнома и шпиона, лишенного слуха и языка, — ядовито заметил Верминаард. — Молодец, Тоэд. Может, ты мне еще букетик цветов соберешь?

— Как будет угодно Повелителю… — Тоэд почтительно поклонился.

Верминаард неслышно засмеялся под шлемом. Все-таки Тоэд был забавен; какая жалость, что его так и не удалось приучить хотя бы изредка мыться, Верминаард махнул рукой:

— Убери их. И сам убирайся.

— Как поступить с пленниками. Повелитель?

— Овражного гнома — скормить Углю нынче же вечером. Шпиона — в рудник. Да вели не спускать с него глаз — он очень, очень опасен! — И Повелитель Драконов расхохотался.

Пирос скрипнул зубами и про себя обозвал Верминаарда идиотом.

Тоэд вновь поклонился.

— Шагай, ты!.. — рявкнул он, дергая цепь, и мужчина, спотыкаясь, поплелся за ним. — Вставай! — Тоэд пнул Сестана ногой. Бесполезно: овражный гном, услышавший, что его собираются скормить дракону, рухнул без чувств. Пришлось звать драконида, который и выволок его вон.

Верминаард сошел с трона и, вернувшись к столу, скатал свои карты в толстый рулон.

— Отправь к войску крылана — пусть доставит приказы, — велел он Пиросу. — Завтра утром вылетаем жечь Квалинести. Будь готов, когда я позову!

Когда за Верминаардом захлопнулись золоченые створки, Пирос — все еще в человеческом обличье — поднялся из-за стола и лихорадочно зашагал по комнате.

Из-за входной двери снова послышалось царапанье.

— Повелитель Верминаард удалился к себе! — крикнул Пирос, разгневанный тем, что кто-то посмел прервать его размышления.

Дверь чуть-чуть приоткрылась.

— Я хотел бы видеть только тебя, о Царственный, — прошептал в щелку драконид.

— Войди, — разрешил Пирос. — Только будь краток!

— Предатель преуспел, о Царственный, — тихо доложил драконид. — Правда, ему удалось отлучиться лишь ненадолго, дабы не навлечь на себя подозрений. Но он привел жрицу…

— Да провались она в Бездну, эта жрица! — зарычал Пирос. — Кому она нужна, кроме Верминаарда? Ступай сообщи ему… хотя нет, погоди.

Драконид, уже шагнувший к двери, остановился.

— Я пришел к тебе первому, как ты и велел, — сказал он извиняющимся тоном, готовясь спешно откланяться.

— Нет, не ходи к нему, — вскидывая руку, распорядился дракон. — В конце концов, для меня эти новости тоже представляют некоторый интерес… Нет, я не про жрицу — тут пахнет кое-чем покрупнее. Вот что: я должен встретиться с нашим вероломным дружком. Приведешь его вечером ко мне в логово, да смотри не говори Повелителю Верминаарду… пока. Он может нам помешать… — Мысль Пироса мчалась стремительно: его планы готовы были осуществиться. — Верминаарду, — сказал он, — хватит дела и в Квалинести.

Драконид поклонился и вышел из тронного зала. Пирос же снова заходил взад и вперед, потирая ладони и улыбаясь.

— Оставь эти штучки, нахал! — нарочито тонким голосом пропищал Карамон и шлепнул Эбена по руке, проникшей было под его юбку.