Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вторым к столу подошел тучный немец из Дюссельдорфа. Сорок одна банка, поставленная им на кон, удивила даже завсегдатаев. Почти одновременно, изрядно вспотевшие, немец и виллемстадец отбросили традиционным здесь жестом — через плечо, за спину — последние банки. Все двадцать гвоздей по шляпку вошли в доску после двадцати ударов уроженца Кюрасао. Его соперник сдался на двадцать девятом ударе. Пятьдесят западногерманских марок под аплодисменты зрителей перекочевали в кошелек виллемстадца.

Секрет успеха, как это часто бывает, оказался простым. Здешнее пиво, рекламируемое буквально на всех перекрестках острова, — единственное в мире, которое производится на опресненной морской воде. Оно очень легкое, быстро утоляет жажду и, что самое главное, даже в большой порции не вызывает сонливого опьянения. К тому же любители пари, кроме выигранных денег, получают солидную премию от местной фирмы за искусно исполненную рекламу пива «Амстел».

Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год - TAG_img_cmn_2007_10_20_013_jpg523802

Бессмертные песни Калипсо

Белый флаг с шестью звездами на фоне перпендикулярных красной и синей полос развевается над «Олд форт Амстердам». Такие же стяги можно увидеть над многими особняками и виллами Виллемстада. На перекрестке проспекта Фоккерверг и бульвара Рийкзеенхейд высится монумент — большое бетонное кольцо, переплетенное шестью треугольниками. От их острых вершин взлетаюд ввысь шесть металлических птиц, олицетворяющих, нидерландские Антильские острова — Аруба, Бонайре, Кюрасао, Саба, Синт-Эстатиус и часть территории Сен-Мартена. По замыслу скульптора, монумент символизирует автономию: птицы-острова покидают материнское гнездо — Голландию. Однако Кюрасао и другим островам так же трудно добиться подлинной свободы, как невозможно улететь этим накрепко приваренным к постаменту птицам.

Нидерландские Антилы получили автономию в конце декабря 1954 года. Согласно статусу шесть островов считаются частью Нидерландского Королевства. В вопросах внутреннего управления власть предоставлена местному Законодательному совету. Однако все законы, которые принимает совет Антильских островов, могут иметь силу лишь в случае их одобрения губернатором — личным представителем королевы Нидерландов. Есть у нидерландских Антильских островов и другие хозяева — незримые, но весьма могущественные.

Из густых зеленых зарослей на берегу залива Святой Анны вырастают серебристые цистерны нефтехранилищ с ярко-оранжевой раковиной на боку — эмблемой англоголландской корпорации «Роялдатч Шелл». Резервуары с нефтью рассыпаны вокруг Виллемстада, как опята возле пня в урожайную осень. Стоит только выйти за пределы Пунды и Отрабанды, как обязательно наткнешься на огромные резервуары, принадлежащие дочерней компании «Шелл» — «Кюрасао Петролеум Индастри Компани».

На острове своей нефти нет и никогда не было. Однако уже на протяжении шестидесяти лет, когда в деловых кругах Европы произносят слово «Кюрасао», подразумевается одно — нефть. Дело в том, что после строительства на острове первого нефтеперерабатывающего завода в 1915 году по стальным жилам Кюрасао потекла «черная кровь» Венесуэлы, а одновременно в сейфы нефтяных магнатов — река долларов. Начался бум, началась эпоха процветания бизнесменов Кюрасао.

Кроме переработки нефти, «Шелл» здесь занимается еще и бункеровкой, то есть заправкой топливом транзитных судов, следующих из Атлантики в Тихий океан через Панамский канал, а также кораблей, курсирующих вдоль побережья Северной и Южной Америки. В 1974 году корпорация еще прочнее укрепилась на Кюрасао: с постройкой нового порта для пересылки нефти с Ближнего Востока в США прибыли «Шелл» побили все рекорды.

Нефть, однако, оказалась своеобразным «троянским конем» для Кюрасао. Автоматизация производства из года в год выбрасывала рабочих с заводов «Шелл». Число занятых сократилось с двадцати, до пяти тысяч человек. Безработица достигла небывалых размеров — 20 процентов трудоспособного населения. Частые увольнения и нищенская зарплата постоянно толкают рабочих на организованные выступления против администрации. Жители Пунды хорошо помнят, как колонны отчаявшихся людей направились к правительственным зданиям, требуя удовлетворения своих справедливых требований. На подавление демонстрации были брошены полиция и морская пехота Нидерландов и США. Могилы расстрелянных на кладбище в Отрабанде до сих пор хранят память об этих событиях. Рядом с Пундой, блистающей своим могуществом и богатством, скромно приютилась невзрачная Отрабанда. Это кварталы бедноты, увидеть здесь туристов — редкость. Покосившиеся дома, мелкие лавчонки, узкие грязные улицы... В глубине гетто — так называют этот район сами жители — картина еще мрачнее. Многие дома смотрят черными глазницами незастекленных окон. У дверей сидят старики — высохшие фигуры с остановившимися глазами. Дети со вздутыми рахитичными животиками копошатся в придорожной пыли. Взрослые на работе или в поисках ее.

Накануне нашего приезда все газеты Кюрасао вышли с крупными шапками: «Трагическая смерть семьи Хартман», «Выстрелы в Отрабанде», «Отец убивает семью из револьвера 22-го калибра». Впрочем, на следующий день трагедия, разыгравшаяся в Отрабанде, была предана забвению. Газетные полосы заполнили отчеты о женитьбе крупного промышленника на Мисс Карибиен — королеве красоты, уроженке Кюрасао.

Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год - TAG_img_cmn_2007_10_20_014_jpg946947

Мы подходим к небольшому двухэтажному дому под номером семь. Здесь еще два дня назад жил мелкий служащий, тридцатидвухлетний мулат Элоис Хартман с женой и тремя малышами-близнецами. Все соседи считали его счастливчиком: Хартман единственный в квартале имел более или менее приличную работу. Однако и тех денег, которые он приносил, едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Не обходил его дом и страх — постоянный страх потерять работу. И худшее случилось: Хартман оказался на улице. На последнюю получку Элоис купил револьвер. Трагедия Хартманов длилась полторы минуты — от первого до пятого выстрела. Элоис застрелил вначале жену, трех ребятишек, а затем покончил с собой...

Мы возвращались из Отрабанды молча, в подавленном настроении. И вдруг до нас донеслась музыка. Воздух наполнился пульсирующими звуками, темп нарастал, и полилась песня. То была калипсо — жизнерадостная народная мелодия, полная неистребимой веры в лучшее завтра.

И еще раз мы услышали калипсо — уже в порту. Под четкий ритм гитары и барабанов танцевали чернокожие женщины в ярких платьях и мужчины в белых широких штанах и цветных рубахах. Гитарист, «мастер-калипсо» — так здесь называют автора и исполнителя песен — творил чудеса. Под его смуглыми пальцами шумели океанские волны, штиль сменялся бурей, покой — смятением, радость — горем. Мальчуган, танцевавший посреди пирса, был нервом музыки. Пассажиры бросали с борта мелкие монеты. Они падали у ног мальчишки, и тот, не прерывая танца, собирал их в большую соломенную шляпу. Внезапно взревел гудок судна. Мальчишка, сбившись с ритма, неловко ткнулся вперед и уронил шляпу в море, монетки исчезли в жирно поблескивавшей, радужной от нефтяных разводов воде. Мы с жалостью наблюдали за мальчишкой. Он стоял у края в замешательстве. Что делать? Прыгать с пирса? Опасно — моторы уже работали. По щекам его текли слезы. Но вот новый взрыв музыки, и слезы мальчишки сразу высохли, он уже смеется и снова отбивает чечетку...

Виллемстад — Москва

Алексей Александров

Ненасытное чрево острова Сейбл

Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год - TAG_img_cmn_2007_10_20_008_jpg879557

Как только судно коснется килем зыбучих отмелей Сейбла, оно обречено на гибель. Дэвид Джонсон, смотритель маяка

Соболь, сабля или песок?

Произошло это случайно, когда летом я летел из Мурманска на Кубу. Наш Ту-114, минуя южное побережье Гренландии, должен был пролететь над Сейблом, затем выйти на трассу, идущую вдоль восточного побережья Североамериканского материка — до Гаваны. Я попросил летчиков показать мне остров, о котором много лет собирал сведения в лоциях и старых картах, в географических книгах и путевых заметках. Стоял ясный солнечный день, и облаков под самолетом не было. Сквозь широкие иллюминаторы кабины с высоты восьми тысяч метров — в бортовой бинокль, которым мне разрешили воспользоваться пилоты, — я увидел в застывшей синеве океана узкую изогнутую полоску. Вдоль южного берега острова отчетливо виднелась широкая белая кайма прибоя.

30
{"b":"249608","o":1}