— Вот что я вам скажу, Бендер, — вы голова!

— Оно спасибо, конечно. Только я сегодня уже слышал похожий комплимент. Правда, с приставочкой «тупо». Родная сестра тупоголовым обозвала, каково?

— А пороть не пробовал?.. Хотя, пожалуй, уже поздновато… К слову, я сегодня созванивался со Штирлицем…

— С кем?

— Это мой бывший подчиненный, Володька Штыров, ты его не знаешь, — пояснил Дмитрий. — Короче, Штирлиц пошвырял мне Матвеева по системе «Экспресс» — действительно, не приобретал наш Сашенька билетов. Ни на самолет, ни на поезд. Это я к вопросу за «не сорвется».

— Что и требовалось доказать! Но теперь, когда Строгов соскочил на подписку, выплаты, хошь не хошь, должны возобновиться. И это означает, что они с Матвеевым обязательно возобновят контакты. А коли так, пускай и не новый адрес, но хотя бы номер телефона нашего стрелка Игорь должен знать. Логично?

— Вполне.

— Значит, пришла пора пощупать записную книжку Строгова. Помнишь, посещала нас с тобою такая мысля? Может, и найдем какой интересный телефончик.

— Уже. Пощупал.

— Когда успел?

— Обратно сегодня днем.

— Ну ты даешь! И сидишь — молчишь! И чего? Нарыл что-нибудь?

— Полный вассер. Ничего достойного, окромя подборки газет за тринадцатое апреля.

— Что за подборка?

— Потом расскажу. Когда до компа доберемся.

— Жаль… В таком случае ничего другого не остается, как ставить за Игорьком ноги. И он сам приведет нас к решительному парню.

Петрухин задумался:

— Ты все правильно говоришь, дружище. За исключением одного: Строгов напуган — он опасается полиции, боится нас с тобой, колотится от Саши. Поэтому я думаю, что процедуру передачи денег он обставит так, чтобы максимально избежать физического контакта с Матвеевым… Можно было бы, конечно, заказать его антенны в режиме онлайн. Но, во-первых, это геморройно и дорого, а во-вторых, ты же сам говорил, что биллинги Строгова, похоже, неинформативны?

— Есть такое дело, — вздохнул Купцов. — Я еще не до конца все проверил. Но, судя по всему, там тоже будет, как ты выражаешься, «вассер». Так что пятьсот бакинских, считай, коту под хвост ушли.

— А вот это как раз фигня. В конце концов, бывшему коллеге копеечкой помог — уже неплохо. А что касается ног, думаю, мы с тобой их все-таки поставим. Но только не за Игорьком, а за госпожой Таранущенко.

— Так ты ее нашел?! Офигеть!.. М-да, твой день нынче оказался много продуктивнее, чем мой.

— Это всё флюиды улицы Стахановцев. Как вы яхту назовете, так она и… Правда, Лену я не то чтобы нашел…

— Ну начинается…

— Спокуха! Пока — не нашел! Но зато я теперь твердо знаю, где ее искать!

— Кстати, обращаю твое внимание, что справа по курсу — «Пионерская».

— Уже?.. Стоп-машина! Самый малый вперед… Вот, где-то здесь зачалься.

Купцов сунулся в ближайший по ходу «карман», припарковался и вопросительно посмотрел на приятеля, ожидая услышать как завершение рассказа, так и дальнейшие руководящие указания. Все правильно! В этой стихийно сложившейся боевой паре самолетов-истребителей Купцов априори был «ведомым». Невзирая на былую милицейскую субординацию.

— В общем, за каких-то пятьдесят баксов бдительный сотрудник охранной фирмы «Рубикон» пересмотрел свое отношение к служебным обязанностям и пробил по внутренней базе общежития эту Лену, — пояснил Петрухин. — Она в самом деле там жила. Но, окончив вуз, автоматически лишилась койко-места. Опосля мы с охранником поднялись на этаж — в комнату, где квартировала Таранущенко. Там, по счастью, сыскалась ее бывшая соседка Лиля. Она поделилась оперативной информацией о том, что наша выпускница, не сыскав работу по специальности, устроилась продавщицей где-то здесь. — Дмитрий показал глазами, — в недрах сей торговой зоны. О чем, кстати, Таранущенко поведала Лиле самолично, будучи случайно встреченной в этих краях в компании… Внимание, барабанная дробь!.. Высокого, взрослого и немного хмурого парня лет двадцати пяти!

— Гениально! Вот только как мы будем эту Лену искать?

— Элементарно, Уотсон! Чары вашего покорного слуги оказались столь сильны, что девушка Лиля, не устояв перед оными, любезно подарила фотографию со студенческой пьянки. На коей запечатлена она сама, а также подруги по общежитию. Вот, дывысь. — Петрухин протянул приятелю любительскую цветную фотографию квартета молодых, слегка пьяненьких девчушек. Лицо одной из них было обведено фломастером.

— Ничего особенного, — вынес мужское заключение Купцов. — Разве что рыжая, как Маруся Огонек. Помнишь? Три поляка, грузин и собака: «Шарик, шукай Янека»?

— Еще бы! Каждые каникулы крутили. Фильм из того времени, когда деревья были большими, а цены на пиво — маленькими… Ладно, дружище, засим разбежались. Поступим так: я окучиваю первый этаж, ты — второй… Вопросы? Вопросов нет!..

11 мая 2011 года, ср.

За ночь погода резко испортилась, и послепраздничное утро выдалось на редкость дождливым и холодным. Балтику, а вместе с ней Питер штормило не по-детски. Ветер выворачивал зонты, трепал полы упрятанных было до осени плащей и пальто, рвал на клочки небрежно закрепленные плакатики, славящие Победу. Последнее — сугубо символично. Ибо о ней, о Великой Победе, вот уже много лет вспоминали равно как о заурядном дне рождения — раз в году.

Спальный район уезжал на работу: трамваи, автобусы и маршрутки подвозили людей к метро, и двери «Пионерской» качались туда-сюда, заглатывая утреннюю человечину. Поточным конвейером эскалаторы везли человечину вниз, вниз, вниз, чтобы выпустить на поверхность за много километров отсюда. Вместе с работягами и служащими спускались под землю бригады карманников и профессиональных нищих. Домушники еще спали. Их время наступит позже, когда большая часть граждан будет зарабатывать на хлеб насущный.

Петрухин и Купцов сидели в салоне микроавтобуса, припаркованного метрах в тридцати от центрального входа в торговую зону, работающую «нон-стоп-24». То бишь в режиме «праздник каждый день». Свеженанесенная на стекла «фольксвагена» тонировка слегка омолаживала видавшее виды транспортное средство, придавая ему налет некогда утраченной европеистости. Хотя… кого в наши дни удивишь темными стеклами? Народ давно привык прятаться от ужасов повседневности, огораживаясь от них тонировкой и стальными решетками. Оно, конечно, срабатывает, но исключительно на психологическом уровне. Как известно, ежели кому вдруг дозарезу понадобится «спрятанная за забором девчонка», всё едино выкрадут «вместе с решеткой».

До конца рабочего дня Лены Таранущенко оставалось пятнадцать минут. Об этом партнеры узнали вчера, когда под вечер снова прошлись с бредешком по всем павильончикам и закуткам гигантской, даже по питерским меркам, торговой зоны. А ведь в минувший понедельник казалось, что уставшая испытывать терпение оперская Удача отвернулась от них. Проведя скрытый кастинг местных продавщиц и не обнаружив ни одной, хотя бы отдаленно походившей на «Марусю Огонек», Петрухин уже решил было, что ничего не остается, как начинать готовить отложенный на черный день «театрализованный» блеф-план. Однако Купцов резонно рассудил, что всего один неудачный заход на рынок не может считаться репрезентативным, поскольку у барышни на сей предпраздничный день вполне может выпасть элементарный выходной. Так оно в конечном итоге и оказалось…

— …Надо же: вчера, как по заказу, такой денек славный выдался. А сегодня — прям ужас нечеловеческий! Не май, а сплошь маята! — посетовал на стихию Купцов, развинчивая пробку термоса с горячим кофе.

— Есть такое дело. Ежели не государство, то хотя бы природа старикам нашим несчастным благоволит. Я, кстати, вчера в кои-то веки на Пискаревское выбрался — цветы положил, постоял… У меня ведь где-то там родственники лежат, по материнской линии.

— Молодца! А вот я, блин, только по телику смотрел… Весь день на биллинги-шмиллинги, газеты-интернеты угробил… Тьфу, пакость!