Девушка привычно уселась чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы торговцу не пришлось далеко тянуться. Их беседы заключались в основном в рассказах Марты о том, что творится в доме Оксаны Рыженко. Но завершались… завершались они в постели. Марта была красива той яркой красотой, что нравится мужикам и сводит их с ума. Рассказы её приводили Вульфа в дурное настроение, а последующим времяпровождением Вульф успокаивал себя. И Марта ему в этом помогала. Разумница Марта. Ей казалось абсолютно естественным, что госпожа должна, просто обязана выбрать из двух не молодого и красивого траппера, а пожилого, почти старого торговца. То, что сама Рыжая с этим согласна не была, не слишком её волновало. Жизнь покажет, что нет иного выбора, кроме Вульфа. А она, верная служанка, полагавшая свои нынешние действия направленными на помощь Оксане, внесёт свою лепту. Не сказать, что Ян Орлов ей не нравился. Ян всегда нравился женщинам. Любого возраста и любых профессий. Но Ян… не был подходящей парой для её госпожи. Он терзал ей душу и не давал ей занять положение в обществе, которого она была достойна. Из-за него, по мнению Марты, Оксана засиделась в этом гнилом Трампе, тогда как давно уже могла вести куда более пристойный ей образ жизни в Столице. И вот сейчас…

- Он сорвал бинты, - сообщила Марта, налив себе соку из большого кувшина и пригубив его. Сок был холодный, кувшин с запотевшими боками пожалуй только-только был поднят из ледника. Сок был вкусный. Марта наглела, и знала это. Знала и то, что Вульф пока прощает ей. Прощает за то, что она для него нынче - главный источник новостей из дома Оксаны. И не только… с некоторых пор - не только!

Вульф встал. Он не был приятен Оксане, не был приятен и Марте. Но если Оксана никогда бы не позволила ему коснуться себя, Марта уже знала, что произойдёт дальше. Поставив полупустой стакан на стол, она плавно сделала шаг назад и оперлась локтями о столешницу. Вульф подошёл к ней сзади, положил руки на бёдра, потянув вверх плотную ткань юбки:

- Он умирает? - как медленно поднимается эта ткань…

- Нам удалось успокоить его! - Марта прикрыла глаза. Не думать ни о чём. Расслабиться. Просто расслабиться.

Вульф по-хозяйски стиснул её ягодицы. Сладкая попка была у Марты. Ему нравилась. Баба глупая и наглая, в их с Оксаной доме ей не место… а жаль. Сама Оксана ей, пожалуй, уступит в бабьей привлекательности. Вульф не торопился. Он играл с ней, понимая, что не может претендовать на место в сердце Марты. И понимая, что отказу ему не будет. До определённой поры, естественно.

- Так значит, он будет жить! - сказал он ровным голосом. - Это хорошо. Нам скоро потребуется каждый боец.

Марта почувствовала его в себе. Теперь недолго осталось. Вульф… не был слишком хорош.

- Да, господин! - сказала она.

- Жаль было бы, если бы с ним что-то случилось! - сказал Вульф ровным голосом. Как если бы сидел сейчас за столом. - Особенно сейчас, когда блиндер вот-вот будет готов, и мы смогли бы вывезти и раненного, и его семью. Я бы позаботился о том, чтобы люди, которые мне близки, были бы вывезены в первую очередь… Ты поняла меня, Марта?

Марта не могла говорить, лишь молча кивнула. Вдруг она вскрикнула. Вульф, захватив её за волосы, резко задрал голову девушки вверх, склонился так низко, что она смогла разобрать все особенности его дыхания:

- Ты точно поняла меня, Марта?

- Я… поняла, господин… - простонала она в ответ.

Вскоре она отмучалась. Вульф не был очень хорош… в этом.

Накату опять, в который уже раз за последние дни, вывернуло наизнанку. Ему вообще очень тяжело далась дорога - этому крепкому, несгибаемому бойцу, особенно когда закончился регенерин. Вилли, который крайнюю часть пути не испытывал и малой толики его страданий, недоумевал и пребывал в смущении. Непонятно ведь, отчего страдает ниппонец. Отчего ещё больше пожелтел, иссох телом, ослабел. Тем паче непонятно, с чего его так терзает рвота. Ладно бы, съел чего-то не того, или болен был. Болен Наката был, только непонятно чем. А насчёт съел… Дней десять уже прошло, когда они в последний раз пробовали мясо. Рацион их отныне состоял из кореньев, плодов зелёного войлочника и орехов. Пища безвредная, пусть и не очень вкусная. Чтобы мало-мальски поддержать силы, хватало. На большее… они и не рассчитывали. Навигатор их показывал, что они очень близки к цели, хотя и пришлось сделать немалый крюк. Крюк… Не он ли был повинен в том, что Накате поплохело? Ведь десять дней назад, когда они упёрлись во вход в узкое, тёмное ущелье, куда не проникали лучи солнца, Наката был голоден, устал, ободран. Но не страдал ни рвотой, ни страшными головными болями, ни ломотой в костях. Всё это началось, когда Вилли, упершись взором в странный знак, высеченный на скале, надолго застыл на месте, мучительно вспоминая. А потом сказал "обойдём". И Наката удивился, расстроился из-за удлинения пути, но не спорил и не возражал. Маленький гном был здесь в своей стихии - гномы Тарона хранили в своих книгах много полезного из древней истории планеты. А раз на вопрос Накаты ответа не последовало, стало быть - не только полезного, но и тайного. Вилли только пробурчал тогда, что "здесь лучше не ходить… плохо будет". Как будто в других местах им было хорошо. Орков вокруг пусть не орды бродили, но было много. Очень много. И если раньше добычей были орки, нынче всё было наоборот. Добычей были они. Чёрные орки, в основной массе своей населявшие предгорья и плато высоко в горах, очень мало походили на своих приречных сородичей что внешне, что бытом. Да собственно говоря, эти твари и умнее были. Другое дело, что маленький прайд из двух трапперов умудрился прошить самые населённые их места с неимоверной удачей - всего лишь дважды нарвавшись на орков. Первый раз это был старый самец, собиравший плоды. Он даже не заметил трапперов, пока не стало слишком поздно. Второй раз… им встретились охотник с самкой. Охотника удалось завалить практически сразу. Повезло. Самка успела заверещать и броситься спасаться, прежде чем Вилли достал её броском ножа. Нож вошёл хорошо, пробив затылок и опрокинув самку мордой вниз, в камни. Вот только после этого не было ни малейшего шанса, что они останутся незамеченными орками. Они спешили уйти от вероятной погони, рванулись в горы. И нарвались на то ущелье, обойти которое Вилли счёл лучшим из вариантов. На навигаторе место, которое они обходили, было помечено чёрным цветом. Густо закрашенное чёрным большое, изогнутое пятно. Они шли по нему десятый день. И Вилли, глядя на то, как выворачивает желчью и плохо перереваренными пдодами войлочника Накату, сомневался, что они отсюда выйдут.

С большим трудом разогнувшись, отирая запачканные блевотой губы, Наката сипло попросил:

- Дай воды!

Вода у них была. Единственное, чего было в достатке, так это - воды. С вершин вниз, в долины, стекало множество мелких быстрых ручейков с ледяной, кристально чистой водой, которую и гном, и ниппонец высоко оценили. Удивительно, что в ручьях этих не водилось никакой живности. И вокруг, пусть даже изредка, не мелькало ни зверья, ни птиц. Безжизненные тянулись места. А растительности было - хоть отбавляй. Вот ведь даже войлочник, которому здесь не место, раскидывал свои заросли на десятки саженей, снабжая кисловатыми, с кулак размером, плодами.

Вилли отстегнул флягу и протянул Накате. Промолчав, что у того своя фляга на поясе висит. Пустая, видимо. Наката много пил последние дни. Рот сох так, что распухал язык. Протянул, и молча смотрел, как холодная, часа два как набранная вода льётся на лицо ниппонцу, лицо побитое внезапно проявившимися крупными оспинами, изрезанное свежими морщинами. Наката вытащил язык, жадно подставив его под капли. Во фляге было около кварты. Добрая гномовская фляга. Он вылил её всю. Досуха. Это была не беда, вокруг хватало ручейков и мелких озёрец. Надо только не забыть её наполнить.