— И это еще не все, моя дорогая. Я поручил своим агентам подыскать в Нью-Йорке подходящее место для салона красоты. Естественно, он должен находиться на Пятой Авеню[136]. Я хочу сделать его самым неповторимым, уникальным, самым дорогим салоном в США.

— Почему не мира? — прервал его Бернард.

— Бернард прав. Самый дорогой салон в мире и, следовательно, самый роскошный. Там, конечно, будет использоваться только моя продукция; клиентами нашими станут знаменитости, которые одним своим присутствием, бесплатно, будут косвенным образом рекламировать мою косметическую серию. И… — для пущего эффекта Тео в этом месте сделал паузу, — поскольку это предприятие является независимым, я намерен присвоить ему собственное, официально зарегистрированное имя. Вы же знаете, на таких именах делаются целые состояния.

— Великолепно!

— Превосходно!

Бернарду удалось ухватить мысль, за которой он столько гонялся, и он сосредоточился на ней, разглядывая ее сквозь сверкающий и бурлящий от пузырьков шампанского туман; то, что он там увидел, ему понравилось.

— В вашей компании еще есть свободные акции?

Если Тео и услышал Бернарда, он не подал вида. Он снова поочередно и очень пристально оглядел лица в комнате, как будто подвергая их какому-то своему собственному испытанию, и медленно произнес:

— Итак, я подошел к заключительному пункту нашей сегодняшней повестки.

Марселла подалась вперед со своего кресла. Ее возбуждали не только все эти разговоры про бизнес и прибыли, но и сам Тео Гэвин. Раньше она недооценивала его, причисляя к разряду обычных глуповатых американских бизнесменов, недалеких и скучных. Как же она ошибалась! Он такой привлекательный, у него такое богатое воображение, а какой он мужественный… «Необработанный алмаз», как выразилась как-то раз про него Саманта. Но, ведь, действительно, алмаз, да еще из тех, чья цена с течением времени возрастает. И возрастает скоро.

Тео поднялся; все глаза смотрели на него. Его резкое, суровое лицо приняло серьезное выражение.

— Вы все готовы к этому? — Он остановился, обратив взор на Саманту. — Вся эта серия, от первого до последнего продукта, будет иметь одно, очень особенное имя. Имя, которое каждый будет знать и узнавать, будет помнить. Имя это — САМАНТА!

Вслед за этими словами Тео Гэвина на несколько продолжительных мгновений воцарилась тишина, нарушаемая только неровным и шумным дыханием Бернарда.

— О, Тео, — выдохнула Саманта.

— Блестяще, — сказала Марселла. — Блестяще, совершенно блестяще.

— Гм-м, — промычал Бернард, мощно сражаясь с туманом от шампанского.

— САМАНТА! — повторил Тео. — Заглавными буквами, с восклицательным знаком. Это имя сделает вас известной во всем мире, Саманта.

— Саманта и так известна во всем мире, — возразил Бернард. Его мозг быстро прояснялся.

— Конечно, — согласился Тео, небрежно кивнув головой.

Саманта изобразила на лице скромную улыбку.

— Есть одно небольшое обстоятельство, — начал Бернард. — Незначительная проблема, но, тем не менее, проблема.

Тео почувствовал, как напряглись мышцы его живота.

— Какая проблема, Бернард?

Саманта подняла брови.

Марселла насторожилась.

Пухлое лицо Бернарда сохраняло выражение невинности.

— Контракт, подписанный нами, прямо не предусматривает коммерческого использования собственного имени Саманты. Такое положение дел представляется мне несколько несправедливым. По моему мнению, следует внести в договор соответствующие исправления. — И Бернард откинулся назад, пальцы переплетены, очень довольный собой.

— Вот что я тебе скажу, Бернард, — ответил Тео таким голосом, как будто собирался с его помощью построить мост через огромную пропасть. — Не дави на меня. Это может оказаться ошибкой.

— Небольшой процент прибыли — вот все, что я имею в виду, — быстро сказал Бернард, внезапно осознавая, что за пижонством Гэвина скрыта жесткая деловая хватка. — Небольшой единовременный гонорар за использование имени и определенные отчисления с каждой проданной единицы товара…

Тео положил руки на стол ладонями вниз.

— Сделка завершена. Больше никаких разговоров о процентах и участии в прибыли не будет. Не будет. — Тео глубоко вздохнул и взглянул на Саманту. Потом смягчил тон: — Через год-два, когда мы получим точную картину ситуации…

— Я уверена, что Тео прав, Бернард, — быстро сказала Саманта, стремясь побыстрее усмирить злость Гэвина. Сделка получилась совсем неплохой, и она собиралась значительно улучшить ее в совсем недалеком будущем — выйти замуж за Тео Гэвина. Но это ее личное дело, Бернард пусть сюда не вмешивается. — Давайте я лучше расскажу вам, какие у меня есть хорошие новости, — предложила Саманта.

— О, да, — ответила Марселла.

— Пол Форман дал мне еще одну сцену в кадре фильма. Послезавтра мы все ужасно рано уезжаем в горы снимать ее. Я даже думаю, что вскорости моя репутация как киноактрисы может воскреснуть и засверкать заново. Как бы то ни было, это просто безумно интересно.

— В этих горах может быть опасно, — проворчал Тео. — Может, мне сопровождать вас, чтобы защищать свои интересы, свой бизнес и лично… — Он улыбнулся.

— Дорогой Тео, какой же ты все-таки романтик!

Бристол поднял телефонную трубку и сразу же узнал голос Луиз Питерз. Он вспомнил ее — она была на рождественском приеме у Саманты Мур. Ходячий секс. Без балды. И вот теперь она звонит ему…

— Вы удивились, наверное, что я вам так звоню? — кокетливо сказала Луиз. — Мы думали о вас, Джейсон и я.

«Джейсон Питерз, — припомнил Бристол, — один из тех изящных и изнеженных мужчин, которых так часто можно встретить на Медисон Авеню. Вряд ли он был достаточно мужчиной для такой женщины, как Луиз Питерз, и ее звонок, определенно, является подтверждением этому факту.»

Бристол криво улыбнулся в трубку.

— А я думал о вас. Просто о вас.

— Как мило с вашей стороны сказать так. Я боялась, что вы нас забыли.

— Я помню… — Бристол заколебался, но Шелли была в душе и не могла слышать его. — Я помню блузку, в которую вы были одеты, — он заставил себя гортанно рассмеяться от удовольствия. — Почти одеты, — добавил он.

Луиз хихикнула.

— Ну, Харри, вы просто грязный старикашка.

— Я стараюсь.

— Как мило! Я рада обнаружить, что остался по крайней мере один настоящий мужчина.

— Если у вас есть какие-нибудь сомнения…

Она мягко прервала Бристола:

— Расскажите мне о Шелли. Она такая красавица.

Бристол сквозь зубы выругался. На какой-то момент ему показалось, что все идет по сценарию. Зачем нужно было приплетать сюда Шелли?

— С ней все в порядке, — мрачно ответил он.

— На Джейсона она произвела очень большое впечатление. Он настаивает, что она самая привлекательная, самая чувственная женщина, встреченная им за последнее время. И я с ним полностью согласна.

— Угу, — Бристол начал скучать.

— Вы счастливый человек, раз имеете такую подругу, как Шелли.

— Я тоже так думаю.

— Мы очень хотим увидеть вас и Шелли, — сказала Луиз, и голос ее приобрел оттенок интимности. — Приходите к нам на небольшой ужин, пожалуйста. Вы и Шелли. Мы поужинаем вчетвером, это будет так весело, так интересно. Мы так хотим получше вас узнать, Харри, — вас и Шелли.

Бристол чуть было не отказался от приглашения, но потом передумал.

— Когда? — грубовато спросил он.

— В четверг, в восемь. Номер 2014 в «Эль Плайамар». Мы повеселимся от души…

После того как он расстался с Беки, Чарльз вот уже более часа торчал на дороге в Пуэбла, наблюдая за проносящимися мимо автомобилями. Водители недоверчиво оглядывали его фигуру и давили на газ. Или давили на сигнал и ехали дальше. Или вообще никуда не давили, а просто игнорировали его. Чарльз уселся на свой рюкзак и изобразил полное безразличие — никакого эффекта.

«Никто меня не любит!» — пожаловался он высокому синему небу и засмеялся над собой. Потом встал, закинул рюкзак на плечо и пошел пешком. «Может, эта демонстрация решительности и энергии разбудит в каком-нибудь водителе сочувствие».