Я брел, продолжая ломать голову. Мое подозрение упало на несколько мгновений морального самоедства рядом с Домом Книги. После этих мгновений все и началось. Словно высшая сила с ногами влезла в мою жизнь, распорядилась мной как беспомощной марионеткой, персонажем своего безумного сценария. Может, это экзамен на зрелость? Что я стою без Дома? Вечно мне кто-то помогал, даже в безнадежных ситуациях. То Ветер, то Юмор. А вот теперь, парень, выкрутись сам. Без помощи Бога с Машины.

Мимо прогромыхала телега, запряженная вполне земной лошаденкой. И старичок-боровичок тоже вполне земной. Вообще, райский уголок, дачное место, если бы не скелеты проклятые.

Я остановился! Работа матери! Скелет на велосипеде! Но какая связь? Неужели мать меня?.. Ну, нет. Она же никого не знает и ни в чем не разбирается.

Я решил не преследовать процессию. Ну их. Надо получить какую-то информацию. Слава богу, хоть в англоязычный фильм или роман засунули. Могли в японский, китайский… Интересно, а живопись как-то связана с языком? Или Кэт просто домыслила мир картины?

Я подошел к первому же встречному, пожилому опрятно одетому мужчине с ящиком в руках.

– Скажите, пожалуйста, здесь есть поблизости большой город?

– Большой… – Мужчина отвечал вполне дружелюбно, просто надолго задумался. – Очень далеко. Вниз по реке – две недели плыть. Наш город – самый большой в провинции. Шестьдесят тысяч жителей, может быть, и больше.

«Вот это да, – подумал я, – домики до горизонта, точно. Но должно же здесь быть хоть одно высокое здание! Например, церковь. Или электростанция. Провода же есть. Мне бы только до лестницы добраться…»

– А есть здесь поблизости какое-нибудь высокое здание? – спросил я.

– Что? – Дружелюбие собеседника мгновенно испарилось. – Еще сам Великий император Лентяй Первый запретил строить дома выше дюжины футов под страхом мучительной…

Договаривал он уже отвернувшись и направляясь быстрой трусцой в сторону, противоположную той, куда шел.

Вот это да! Какова империя Первого Лентяя или его наследников? Дела-а-а… Что-то у него не то с именем. Что? Лентяй по-английски – лэйзибоунз. Дословный перевод сказанного стариком – ленивые кости. Как понимать: скелет – император?

Меня засунули в жестокий мир. Засунули всерьез и надолго. Бессмысленно гадать, кто и зачем. Надо искать выход. Искать, искать, искать, не надеясь на чудо и внезапный подарок судьбы. Этот мир создан по тем же законам, по каким создаются все художественные произведения. А ни один автор не в силах предусмотреть все. Моя задача – обнаружить чужой просчет.

Кстати, какой палач не захочет посмотреть на мучения жертвы? Надеюсь, и загадочный сценарист навестит свои угодья. Буду ждать. Ведь он же не Юмор, и он не растает в моих руках. Добро пожаловать!

Я глубока вдохнул. Задержал дыхание. Наверное, курящие так затягиваются последней сигаретой. Мне же хотелось надышаться… воздухом. Обыкновенным воздухом. Там, у нас, на Земле, такого воздуха не было, помню точно. Надо же, даже в кошмарнейшем из мест можно найти свои прелести. Как тут – хрустальной чистоты воздух с легкой примесью лесных запахов. Я должен был запомнить его, так как собрался покинуть этот мир. Навсегда? Возможно. Не буду зарекаться.

На дальнюю дорогу полагалось присесть. Я и присел на нагретый ласковым солнцем камень. Посмотрел вниз, в долину. Вверх, на склон горы. Еще раз вниз… Поля представлялись беспорядочным набором лоскутков. Желтые, зеленые, коричневые – с этим все ясно. Но красные? Так и не удалось мне узнать, что там выращивали. И не удастся уже. И слава Богу! Чем меньше я буду вспоминать этот безумный мир, тем меньше вероятность, что меня замучат ночные кошмары. Интересно, те сволочи, которые отправили меня сюда, хотели, наверное, чтобы я разыграл из себя героя и по геройски же погиб, защищая местное человечество?

Я прикрыл глаза, подставил лицо солнечным лучам. Да-а… Сейчас вспоминаешь – гадко и неприятно. Но ужас первых дней прошел. Стерся. Ежедневный ужас – это уже не ужас. Это просто сложности жизни.

В первые же часы, проведенные здесь, я наткнулся на ходячие скелеты, ведущие пленников, избивающие людей. Потом узнал, что местная власть запрещает строительство зданий высотой больше трех метров. Получалось, что я не мог убраться из этого мира, используя мою власть над Домом. Мало было представить перед собой знакомую ленинградскую улицу. Надо было спуститься к этой улице по ступенькам. Но где найти достаточно длинный спуск со ступеньками в этом мире?

Мне пришлось задержаться. Надолго. По моим оценкам – чуть ли не на год. Из наблюдений за скелетами я понял, что справиться с ними мне не по силам. Истории о том, как храбрый землянин попадает в мир, порабощенный чудовищами, поднимает восстание и освобождает добрых аборигенов, годились только для книжек и для фильмов. Но в жизни… В какой, к черту, жизни набор костей, годящийся лишь для демонстрации в медицинских учебных заведениях, мог передвигаться, не рассыпаясь на составные части? При этом он еще и очень ловко дрался, владея чудовищным всесокрушающим бичом. Этого не могло быть!

После того, как один из скелетов проводил меня «долгим задумчивым взглядом» (интересно, что он видел пустыми глазницами?), я решил ретироваться подальше от населенных пунктов. Куда уходят люди в моей ситуации? Правильно, в горы. А за неимением гор – в холмы. Уже тогда в моем мозгу стали вызревать различные варианты возвращения в свой мир.

Ни одного дня мне не удалось прожить в одиночестве. «Пятница» нашелся очень быстро. Да не один, а… «с половиной». Так я узнал, что просто ходячими скелетами местные кошмары не исчерпываются.

Выбирая удобное место для шалаша, я обнаружил, что оно уже занято. В шалаше жил Джон (вполне нормальное имя для местного англоязычного населения) – высокий рыхлый и патологически трусливый парень. Поговорив с ним, я понял, что он еще может считаться местным олицетворением храбрости. Но осуждать бедолагу не стоило. Аборигенам было кого и чего бояться.

Первой у шалаша я увидел неряшливую расплывшуюся женщину с каким-то странным, дебильным лицом. Я даже назвал бы его супердебильным. Женщина не обратила на меня ни малейшего внимания. Двигаясь медленно-медленно, она возилась на небольшом огородике. Я попытался с ней заговорить – безуспешно. Еще одна попытка – то же самое. Эти попытки здорово облегчили мое знакомство с Джоном. Его удивил незнакомец, пытающийся заговорить с шулу. По моему поведению Джон догадался, что я не опасен. Он вышел из своего укрытия и мы познакомились.

Еще за несколько месяцев до нашей встречи Джон работал при дворе местного скелетного начальника. Он относился к третьему кругу (кто жил в первом – никто не знал, а второй состоял из скелетов и женской прислуги) и был вполне доволен безумным для меня, но вполне разумным для него миропорядком. Неожиданно, каким-то шестым чувством Джон понял, что скелеты начали смотреть на него не так как раньше. Для них он «созрел». Что такое «созрел», Джон знал намного лучше других в силу своей жуткой профессии. Единственным шансом выжить был побег.

Оказывается (как говорил Джон), скелеты совсем не набрасываются на кого угодно. Они мудро правят (?!) в своих владениях, отбирая лишь необходимый им человеческий материал. Это либо пожилые люди со слабым здоровьем, либо «созревшие» люди между тридцатью и сорока годами. В «созревшие» обычно попадали матери трех-четырех детей и неженатые или бездетные мужчины. Джону еще не было тридцати, он привык жить сегодняшним днем и, до поры – до времени, не думал об опасности. К тому же, работа Джона позволяла ему прекрасно обходиться без женщин.

В чем состояла работа, и как Джон обходился без женщин, нормальный цивилизованный человек вряд ли мог выслушать без сильнейшей рвоты и потери аппетита как минимум на неделю. Я тогда, в свой первый день здесь, уже успел проголодаться. Мой желудок был пуст. Таким образом, мне удалось избежать рвоты. А как средство борьбы с голодом… Да, рассказ Джона очень пригодился.