— А мы заждались.

— Я останусь здесь, — сказал Мартин.

— Я имел в виду, что мы заждались приказов.

— В течение часа их не будет. Мы практически стоим на месте, «Черепаха» — на автопилоте. Бомбардировщики выполнят свою работу, мы соберем их вместе и, отойдя в сторону, понаблюдаем. Вам же все это известно.

— Известно, — согласился Эндрю. — И все-таки мы ждем. Нам необходимо быть всем вместе, Мартин.

Дженнифер засопела носом. Мартин закрыл глаза и с огромным усилием оторвался от гамака. Больше всего ему хотелось побыть сейчас одному или в компании людей, которых он сам бы выбрал.

В обстановке столовой не было ничего необычного, выдающего неординарность ситуации. Четыре пары занимались любовью с театральным шумом. Мартин обошел их и направился к оставленному для него месту, прямо под звездной сферой. К нему устремились десятки глаз — продемонстрировать сейчас слабость означало вонзить каждому из смотрящих на него нож под ребро. Вновь Мартину приходилось жертвовать личным во имя общественного…

Но почему? Вечное это «почему».

Хаким и Дженнифер появились вслед за ним. Гарпал Опережающий Время пододвинулся к Мартину поближе. Он остался единственным экс-Пэном на борту «Черепахи». Стефания руководила бомбардировщиками.

«Черепаха» задействовала все прежде пассивные сенсоры. Звездная сфера, разбившись на окна, показывала одновременно все бомбардировщики и окружающие их окрестности.

— До сих пор нет защиты, — покачал головой пораженный Хаким.

— Может быть, они боятся нас, — предположила Дженнифер.

Мартин окинул взглядом столовую, внезапно почувствовав острую неприязнь к своим компаньонам. Он постарался избавиться от подобного чувства, пытаясь погрузиться в какие-нибудь нейтральные эмоции.

Мать Войны, словно монумент, летела вдоль стены. Интересно, когда все закончится, сможем ли мы взять мома с собой и поместить его на пъедестал в центре города?

Фон исчез, теперь на экране начали появляться бомбардировщики вблизи — один за другим. Мартин узнал корабль Терезы. Он всеми силами старался сохранить спокойствие, но его ладони моментально стали влажными, сжало грудь. Нет защиты.

— Это жестоко, — пробормотал Эндрю. — Мы тоже должны что-то делать!

Мартин промолчал. Что они могли сделать? Лучшее, что они могли — это держаться всем вместе, быть бдительными, правильно оценивать то, что происходит.

Бомбардировщиков от Небучадназара отделяло сейчас не более четырех тысяч километров. Планета до сих пор не изменила своих внешних признаков — коричневая пыль с серыми заплатами, зеленые полосы минералов и черные пятна резервуаров. Атмосфера чистая и спокойная.

— Хаким, — тихонько окликнул Мартин приятеля. — Есть ли сообщения о сейсмических волнениях?

— Ничего нового. Те же ритмы низкого уровня.

— Спроектируй их для нас, хорошо?

Любое проявление активности кристаллов и их окружения проектировались на дисплей, находящийся рядом со звездной сферой.

— Может, это стоит первести во что-то более понятное нам? — предложим Мартин.

— Для этого я должен увеличить частоту поступаемых сигналов, повторяя их, как эхо.

— Ну и прекрасно, сделай это.

Обработанная таким образом информация о Небучадназаре становилась похожей на сердцебиение. Гудение и постукивание было искусственно созданным, но все же несло информацию, уши снабжались более естественной и понятной интерпретацией, чем глаза. Мартин быстро выделил реальный ритм звука — серию ударов то с возрастающей, то с падающей частотой.

— Корабль, находящийся между Небучадназаром и Рамзесом, произвел толчки, как при выстреле, — сообщила Дженнифер.

Хмурый от сосредоточения Хаким, проектировавший в это время картину, постоянно сверяя изображение и интерпретацию, кивнул и, приподняв брови, посмотрел на Мартина.

Очень незначительная реакция.

— Кокон освобождается через десять минут, — предупредил Гарпал, произнеся вслух то, что все они уже знали, наблюдая за жезлами.

В комнате воцарилась тишина. Три из четырех пар прекратили заниматься любовью. Четвертая, до сих пор активная, тоже начала стихать.

Мартин почувствовал слабость.

Сердцебиение Небучадназара изменилось. Хаким прогнал несколько сигналов через усилители и интрепретаторы и сказал:

— Активность на глубине поверхности, кажется, уменьшается.

— Уменьшается? — удивленно переспросил Мартин.

Атмосфера Небучадназара, видимая в звездной сфере, тускло мерцала. Сквозь корпус «Черепахи» послышались какие-то напевные звуки — что-то среднее между тоном колокольчика и причитанием от боли при попадании по пальцу молотком.

Все тело Мартина напряглось, он протер глаза рукой. Никто не двигался. Мать Войны тоже замерла. Прошли секунды.

— Матерь божья, — пробормотал Гарпал Опережающий Время.

— Спокойно, — сказал Мартин.

Четвертая пара, разъединившись, схватились за свои комбинзоны. Неприлично умирать обнаженными и в соитии.

Прошли минуты, которые показались вечностью. Две минуты раскрытия коконов и рассыпание мин.

Атмосфера вокруг детей вновь завибрировала. Прежние звуки внезапно сменились прерывистым глуховатым стуком, а дребезжание колокольчика уже било в уши.

— Планетная кора приподнялась, затем снова опустилась на несколько сантиметров, — констатировал Хаким.

— Вся кора? — недоверчиво переспросил Эндрю.

— Вся, которую мы только можем обозревать, — подтвердил Хаким. — Полагаю, что вся…

Казалось, поверхность планеты содрогнулась, от полюсов к экватору мгновенно протянулись какие-то белые линии, разграничивая скалистую поверхность на полигоны, которые при этом на короткое время окрашивались в красный цвет.

Лицо Хакима побледнело.

— Я не знаю, что это было… Но мины освобождены.

— Все одиннадцать кораблей, находящиеся во внешней звездной системе, развернулись в направлении к источнику толчка, — сообщила Дженнифер.

Мартин обвел взглядом столовую, стараясь восстановить дыхание.

— Что-то начинается, — пробормотал он.

На звездной сфере отображался процесс выброса кокона мин с бомбардировщика. Кокон, падая, взрывался, и в клубах дыма тысячи мин с бешеной скоростью разлетались в разные стороны. Спустя минуту атмосфера ярко озарилась, и в ней появились кружащиеся яркие вспышки — как при фейерверке — ослепляющие, слишком многочисленные, чтобы их можно было сосчитать.

Трудно было предположить, что случилось.

Некоторые бомбардировщики, казалось, горели — их окружал светящийся ореол.

— Отчетливые следы реакции создания антиматерии, — сказал Хаким. — Гамма-излучение сверх нормы, расщепление нуклонов — об этом говорит наличие альфа частиц и большого количества ионов. Возможно, вся планета сделана из антиматерии…

— Нет, это не так, — вмешалась Мать Войны. Все головы повернулись в сторону разрисованного робота. — Сенсоры не подтверждают такую интерпретацию.

— Как бы то ни было, произошла реакция образования антиматерии, — сказал Хаким. Его голос дрожал. — Мины сдетонировали преждевременно…

— Достигла ли хоть одна из мин поверхности?

— Нет, — ответил Хаким.

— Все ли бомбардировщики возвращаются?

Звездная сфера показывала, что корабли действительно возвращаются — четверо из них были окружены мерцающим ореолом, за ними тянулся след, как если бы они набирали высоту.

— Четверо наших кораблей оставляют за собой отчетливые следы антиматерии, — сообщид Хаким.

— Но это абсурд, — сказал Мартин. — Может быть, это просто слой антиматерии в атмосфере?

— Нет, такое невозможно, — возразил ему Хаким и, ища поддержки, взглянул на Мать Войны. Та молча ему кивнула.

«Черепаха» прошла мимо Небучадназара и нырнула ниже линии эклиптики. Бомбардировщики один за другим выбросили свой груз, яркими вспышками разукрашивая окрестности на тысячу километров.

На Небучадназаре просматривались едва различимые свежие пятна турбулентных завихрений.

Планета выглядела подобно огромному пятну, поглощающему упавшую в него краску иного цвета.