Из-за стены, из зала ресторана «Белая лилия», доносились лязгающие звуки джаз-оркестра. «Ягуар» поймал себя на мысли, что невольно слушает музыку, и она мешает ему сосредоточиться. Он даже на какую-то долю секунды забыл о своем строгом собеседнике, забыл о том, что ему предстоит выполнить не совсем обычное и очень опасное задание. Он даже представил себя уже обладателем кругленькой суммы в долларах, которые дадут ему возможность. Возможность? Нет, никакой возможности! И сейчас, именно сейчас, он как-то особенно ясно понял это. Никакой возможности! Кто он, носящий кличку хищного зверя – ягуара? Тоже хищник! Человек без родины, маленькое звено большой, тяжелой цепи, к которой прикован навсегда. Этим звеном он стал несколько лет назад, когда еще шла война. Люди его страны, в которой он родился и вырос, сражались на фронтах, трудились в тылу. А он?.. Духовно опустошенный, озлобленный, равнодушный ко всему, он изменил своему народу, отрёкся от своей Родины, стал предателем… Конечно, не последнюю роль сыграли деньги, угрозы, трусость… Не стоит вспоминать. Он сам выбрал свой путь, путь «рыцаря плаща и кинжала». Рыцарь плаща и кинжала! Во всяком случае, это звучит куда лучше, чем «шпион и диверсант». Нет, он ни о чем не жалеет… Родина, народ, идеалы – все это пустые фразы, болтовня!

Эти мысли отвлекали, мешали слушать, а слушать было необходимо, ибо его хозяева начинали крупную игру, ставкой в которой была его жизнь.

Тем временем старик вытащил из бокового кармана мешковатого серого пиджака небольшой футляр и положил его на стол. Помедлив немного, он открыл футляр своими толстыми, словно обрубленными, пальцами и извлек из него кольцо, сделанное в виде серебристой змейки. Свернувшаяся змейка с приподнятой головой, казалось, приготовилась к прыжку. Крошечные изумруды вместо глаз горели зеленым злым огоньком.

Старик молча протянул кольцо собеседнику, и тот поспешно и почтительно принял его. Положив кольцо на раскрытую ладонь, он внимательно рассматривал его, изучая каждый изгиб, каждую деталь.

– Прочтите! – приказал старик.

Пристально вглядевшись, «Ягуар-13» прочитал на внутренней стороне ободка кольца едва заметную надпись: «Яр-13».

– Крайние буквы вашей агентурной клички и номер, под которым вы значитесь у нас, – небрежно обронил старик и впервые за всю беседу долгим испытующим взглядом посмотрел ка человека, сидящего напротив него.

У старика были маленькие черные глаза, глубоко засевшие в глазных впадинах.

– Завтра на рассвете, – продолжал старик, – вы вылетаете на юг, в дружественное нам государство. Оттуда морем вас перебросят в Россию, в небольшой курортный городок… В течение нескольких суток вы будете отдыхающим членом профсоюза… Но – не больше двух-трех суток. А потом к месту назначения – и за работу. И чем быстрее, тем лучше! Ваши документы безупречны, места, куда вы едете, вам знакомы… Действуйте энергично и осторожно! В Москве вы встретитесь с нашим человеком… резидентом… Явку, способы опознания друг друга и место встречи вам сообщат перед самой высадкой на территорию России. Пока же могу напомнить наши, так сказать, принципиальные установки. Главный опознавательный знак – кольцо, которое вы только что получили. Такое же кольцо будет у резидента. Встретитесь в людном месте, в естественных условиях, поэтому внимательно наблюдайте за всем, что будет делать резидент. Следуйте за ним, ориентируйтесь в обстановке, быстро соображайте. В этом – конспирация и ваша безопасность. Впрочем, как я уже сказал, подробности вам будут даны позже.

Он опять замолчал и прикрыл глаза, но тут же, будто вспомнив самое важное, чуть повысив голос, сказал:

– Учтите – встреча с резидентом будет только один раз. Цель – он передаст вам кое-что, что вам, безусловно, понадобится. Если встреча сорвется, новую явку и новые указания получите от нас… Что еще?.. Живите скромно, тихо, не бросайтесь в глаза ни внешностью, ни поведением. Снимите койку в гостинице, общежитии, у какой-нибудь хозяйки. О многих своих привычках и желаниях на время забудьте. В общем – растворитесь. Ясно?

– Ясно!

Старик оглядел комнату, наклонил голову, прислушиваясь к доносившейся из зала ресторана музыке, словно впервые услыхал ее, и после небольшой паузы заговорил снова:

– В первый же воскресный день я жду донесения. Будьте осторожны, остерегайтесь, чтобы вас не запеленговали. Доносите предельно кратко и сразу же переходите на прием. Позывные заучите. Вопросы есть?

Вопросы? Какие могут быть вопросы у него – исполнителя чужой воли, чужих планов? Его задача – выполнить и выжить. Вопросы появятся там, на месте, но их, наверно, некому будет задавать, и тогда-то придется действовать так, как подскажет инстинкт самосохранения. А сейчас…

– Нет, вопросов нет…

– И очень хорошо, что нет… Не люблю непонятливых… Советую вам и на будущее – поменьше спрашивать!

И снова собеседник только кивнул головой.

Наступило молчание. Старик медленно и грузно поднялся из-за стола.

– Все! Желаю удачи!

Губы старика растянулись в улыбке, открыв ровные золотые зубы и обескровленные десны.

Черные глаза продолжали пристально, не мигая, смотреть на агента.

Мужчина тоже встал. Он почтительно наклонил голову, пожал протянутую руку старика и прошел в угол комнаты. Здесь висели его пальто и шляпа. Мужчина неторопливо и молча оделся, низко надвинул шляпу.

Медленной походкой он пересек слабо освещенный, дымный и уже почти пустой зал ресторана и вышел на улицу. Моросил мелкий дождь. Высоко в темном ночном небе вспыхивали, ползли, исчезали и вновь появлялись огни реклам. Мелькали названия напитков, жевательных резинок, новых кинофильмов, патентованных подтяжек, духов и модных романсов.

Мужчина пересек улицу и углубился в темный переулок.

Все произошло с молниеносной быстротой.

Пожилая женщина в черном платье и старомодной шляпке, с базарной кошелкой в руках переходила улицу. В это время из-за угла, описав крутую дугу, вынесся легковой автомобиль. Своим лакированным крылом он с огромной силой ударил женщину и мгновенно исчез из глаз изумленных, испуганных прохожих. Над улицей пронесся и замер вопль. Когда люди подбежали к женщине, она была уже мертвой. Далеко в стороне валялась кошелка, из которой высыпалось несколько картофелин. Ни номера машины, ни ее отличительных признаков никто не успел заметить.

Лейтенант Рябинин всего этого не видел. Он подошел к месту происшествия уже тогда, когда машина скорой помощи увезла труп женщины, а столпившиеся прохожие и жители этой тихой берлинской улицы, сокрушенно покачивая головами, обсуждали случившееся. Тут же находились служащие народной полиции. Никакого вмешательства или помощи от Рябинина не требовалось. Помянув про себя недобрым словом всех автомобильных лихачей вообще и шофера-преступника, убившего только что пожилую женщину, в частности, Рябинин продолжал свой путь к дому фрау Гартвиг. Он обещал ей сегодня, перед отъездом в Москву, обязательно зайти еще раз. До отхода поезда с Силезского вокзала оставалось два часа, вещи уже сданы в камеру хранения, так что времени вполне достаточно.

Калитка палисадника была открыта, но на входной двери висел маленький никелированный замочек. Фрау Гартвиг всегда вешала этот хрупкий прибор, когда ненадолго отлучалась из дому в магазин или на базар. Двери она, конечно, запирала тщательно, со всей присущей ей аккуратностью, множеством всяких замков, засовов и запоров. Замочек же вешала как символический знак издавна заведенного порядка и охраны своего добра.

Рябинин поглядел на замочек и усмехнулся. Эта привычка хозяйки дома ему была знакома. Что ж, полчаса, пожалуй, он подождет в палисаднике, спешить все равно некуда. На этой скамейке возле небольшой цветочной клумбы очень удобно посидеть и покурить.

…Часть, в которой служил лейтенант Рябинин, стояла на окраине Берлина. Окончив военное училище, лейтенант приехал в советские оккупационные войска в Германии и начал свой трудный, но почетный путь офицера.