В дверь постучали. Вошел невысокий беловолосый капитан с открытым, приветливым лицом.

– Разрешите? – Капитан остановился на пороге.

– Да, да… Заходите.

Рябинин встал, приветствуя старшего по званию. Капитан вежливо наклонил голову.

– Лейтенант Рябинин, сегодня приехал из Берлина, – сказал Дымов. – Пришел поделиться своими берлинскими впечатлениями и сомнениями. Они пока весьма расплывчаты, но любопытны… Да, да, весьма любопытны…

Капитан промолчал, ожидая дальнейших подробностей, но полковник поднялся и добавил:

– Алексей Петрович, побудьте здесь вместе с лейтенантом. Я скоро вернусь.

– Хорошо, Сергей Сергеевич.

Дымов вышел. Капитан с откровенным любопытством оглядел лейтенанта и уселся на диване, стоявшем возле стены. Рябинин ожидал, что капитан начнет расспрашивать его о чем-нибудь, но тот придвинул к себе пачку газет, лежавших на диване, развернул одну из них и углубился в чтение.

– Не хотите ли посмотреть свежую газету? – дружелюбно предложил он через минуту.

– Благодарю вас, с удовольствием!

Рябинин взял «Правду». Передовая статья была посвящена уборке урожая. Телеграммы со всех концов страны сообщали об успехах сталеваров, о достижениях текстильщиков, о научных конференциях в институтах Академии наук. В сообщениях из-за границы мелькали заголовки: «Подрывная деятельность американской разведки», «Новые провокации против стран народной демократии», «Реакционеры не унимаются»… Андрей просматривал заголовки, прочитывал отдельные абзацы, но сосредоточиться не мог. Его волновал вопрос – чем кончится вся эта история? Может быть, он зря побеспокоил работников МВД, сейчас выяснится, что все его подозрения и страхи напрасны, и он уйдет отсюда успокоившийся, с облегченным сердцем.

Полковник долго не возвращался. Иногда звонил телефон. Капитан вставал, снимал трубку и негромко отвечал:

– Капитан Уваров слушает… Полковника нет, скоро вернется. – Потом опять усаживался и шуршал газетами.

Наконец дверь открылась и Дымов вошел в кабинет, как показалось Рябинину, возбужденный, с большим пакетом в руках. Походка его была быстрой, движения стремительны, и весь он выглядел подтянутым, помолодевшим. Уваров при первом же взгляде на своего начальника понял, что «нащупано» интересное, важное дело и предстоит серьезная работа. Именно в такие минуты полковник обычно преображался – исчезала усталость, в глазах появлялся «огонек», в голосе звучали властные нотки, и всех окружающих он заражал неиссякаемой энергией и трудоспособностью.

Дымов сел за стол, положил перед собой пакет и удовлетворенно сказал:

– Не зря вы пришли к нам, лейтенант, не зря…

У Рябинина снова сильно заколотилось сердце, он весь подался вперед, ожидая, что еще скажет полковник. Но тот неожиданно спросил:

– Скажите, вы комсомолец, коммунист?

– Кандидат… Раньше был в комсомоле…

– Отлично… Так вот, слушайте. Даю вам как молодому коммунисту, поручение. Вы должны выполнить его точно, иначе испортите нам все дело…

– Я готов, товарищ полковник, сделать все, что необходимо. Я готов…

– Не сомневаюсь, – прервал его Дымов и улыбнулся. – Пока от вас требуется немногое… Прежде всего давайте посмотрим с вами одну фотографию.

Дымов вынул из пакета фотокарточку и протянул ее лейтенанту. С карточки на Рябинина глянуло худое, хмурое лицо гостя, которого он видел в квартире фрау Гартвиг за день до своего отъезда. Рябинин невольно отшатнулся в изумлении. Правда, на фотографии старик казался моложе, его жилистую шею подпирал высокий белый воротничок со старомодным черным галстуком; выглядел он торжественно, как на параде, но Андрей сразу узнал его.

– Это тот самый, которого я видел у Гартвиг, – возбужденно проговорил Рябинин, возвращая карточку. – Безусловно. Это он!

– Вы не ошибаетесь?

– Нет, ошибиться невозможно… На снимке даже бородавка заметна. Поглядите.

Дымов тоже внимательно всмотрелся в фотографию, мельком оглянулся на стоявшего позади Уварова и снова спрятал в пакет.

– Спасибо, лейтенант. – В голосе Дымова Рябинин уловил что-то теплое, задушевное. – Я тоже думаю, что вы не ошиблись. Нет, лейтенант, мы с вами не ошиблись, – повторил полковник, подчеркивая слово «мы». – А теперь слушайте меня внимательно. О вашем приходе к нам – никому ни слова. В том числе – ни сестре, ни ее мужу… Не подумайте о них ничего плохого – так нужно в интересах дела и для их спокойствия. Понятно?

– Понятно! А о том, что произошло в Берлине?

– Об этом можете говорить. Только не пытайтесь делать какие-либо выводы, они преждевременны. Возможно, вы нам понадобитесь. Нам нужна будет ваша помощь. Вот вам наши телефоны – мой и капитана Уварова.

Дымов записал номера телефонов и протянул лейтенанту листок, вырванный из блокнота.

– Если появится необходимость – звоните. Если вы нам будете нужны – вызовем. Ясно?

– Ясно.

– Где вы собираетесь остановиться?

– Я еще не решил, товарищ полковник. Хотел пожить у сестры… Но, может быть, мне лучше устроиться в гостинице, в офицерском общежитии?

– Что ж, пожалуй, это неплохо. Устроиться сумеете?

– Поеду в комендатуру. Надеюсь, что в общежитии койка найдется.

– Ну, хорошо. Если будут затруднения – позвоните, я вам помогу. А теперь – спасибо за приход. Желаю успеха… Побольше отдыхайте, побывайте в театрах, музеях, на стадионе «Динамо». Небось любите футбол?

– Болею, товарищ полковник…

– Не сомневаюсь. Ну а любимая девушка, невеста, есть? Ждет, наверно?

Рябинин замялся, не находя слов для ответа. Дымов хитро подмигнул:

– Секрет? Ну, раз так – спрашивать не буду. В эти секреты мы не вмешиваемся. Давайте ваш пропуск, лейтенант.

Дымов расписался на пропуске, прихлопнул его небольшой печатью и, пожимая руку лейтенанту, проговорил:

– До скорого свидания… Рад был с вами познакомиться.

Когда Рябинин вышел, в кабинете воцарилась тишина. Уварову хотелось о многом спросить, узнать, что сообщил лейтенант, что за фотографию принес и показал полковник, но он привык не задавать лишних вопросов и ждал, когда начальник заговорит сам. Дымов, наклонившись над столом, казалось, что-то обдумывал, взвешивал, сопоставлял. Прошла минута, другая… Наконец полковник поднял голову и медленно сказал:

– Поспешность в суждениях ведет к неправильным выводам, уважаемый Алексей Петрович.

Уваров не выдержал:

– Это упрек, Сергей Сергеевич?

– Если хотите – да, упрек.

– По какому поводу?

– По поводу того, что поспешность обычно ведет к неправильным выводам. Впрочем, вы все сами поймете – и очень скоро. Скажите, как с заданием по делу Барабихиных?

– Все в порядке, товарищ полковник.

– Точнее?

– Барабихины ведут замкнутый образ жизни. Почти нигде не бывают, да и к ним редко кто захаживает. Майор и дома, очевидно, работает.

– Дома?

– Так точно… А жена днем – в городе, вечерами – дома. Нормально живут!

– Очень хорошо. И все же сейчас нам особенно важно быть начеку. Да присаживайтесь, Алексей Петрович, чего зря стоите?

Капитан присел на стул и спросил:

– Сергей Сергеевич, что-нибудь новое произошло, дополнительные данные получили?

– Получил, дорогой товарищ, получил! И совсем с другой стороны.

– Что именно? – Уваров подался вперед.

– Лейтенант Рябинин, который только что был здесь, – родной брат жены Барабихина. Он сегодня приехал из Берлина. Он должен был привезти сестре подарок от фрау Гартвиг, кольцо.

– Гартвиг! – не удержался капитан. – Мы о ней запрашивали.

Дымов постучал пальцем по пакету, который лежал перед ним на столе.

– Вот здесь ответ из Берлина на наш запрос. Домохозяйка Марта Гартвиг – мать активиста Союза свободной немецкой молодежи Пауля Гартвиг – честная, лояльная немецкая женщина. – Он помолчал и тихо добавил: – Ее уже нет в живых. Два дня назад она погибла под колесами легкового автомобиля. Об этом же нам сообщил лейтенант Рябинин.

Полковник умолк и задумался. Молчал и капитан Уваров. Так прошло несколько минут. Полковник вышел из-за стола и зашагал по кабинету.