— Извини, задумался, — улыбаюсь, замечая, что мой первый бокал пива уже практически пуст. Наверное, стоило все-таки пойти в другое место.

Взгляд Вика вдруг становится сквозным, и он смотрит будто мимо меня.

— Похоже, у твоего иностранца намечаются проблемы, — делая глоток из бокала, кивает головой в сторону барной стойки.

Автоматически поворачиваю голову, и за мельтешением танцующей публики удается разглядеть, как ты поднимаешься из-за стойки к какому-то невысокому и плотному парню. Крепыш не сильно толкает тебя, и ты снимаешь пиджак, глядя тому в глаза. Меня прошибает холодный пот. Ты что, спятил? Нам только скандала в гостинице не хватало. Вдруг ты какая-то шишка, а нам потом ваше посольство мозг выест.

Вижу выражение ваших лиц, явно не говорящее в пользу светской беседы и в эту секунду понимаю, что уже не успею. Сознание не фиксирует тот момент, когда я успеваю вскочить из-за стола и пробраться сквозь толпу. Мне не хватает всего пары секунд для того, чтобы вмешаться. Я не видел удара, но твоя голова резко дергается в сторону, а в следующий момент следует твой ответ, рассекая бровь парню. Блядь!

Втискиваюсь между вами, отталкивая тебя в сторону. Ты пьян, Господи. И из уголка разбитой губы стекает тоненькая струйка крови, которую ты вытираешь тыльной стороной ладони. На меня налетает крепыш, сгорая от желания продолжить ваш «мужской разговор», но я тоже не просто так грушу лупил. С силой отталкиваю его и он, не удерживаясь на ногах, чуть отлетает, ударяясь о стойку спиной.

— Успокойся! — поворачиваюсь к незнакомому парню. Пыхтит как бык, увидевший красную тряпку. — В чем проблема?

— Он сам нарвался, урод, — делает вновь шаг вперед, но я выставляю руку, упираясь в его грудь.

Отлично. Блестящий аргумент для бойцовских пьяных петухов. Докопаться до сути проблемы мне так и не удается. Вижу, как в нашу сторону направляется весьма внушительных размеров мужик. Только этого не хватало. Бросаю взгляд на бармена, подсуетился.

— Ты его знаешь? — кивает в твою сторону.

— Да.

— Тогда тебе лучше увести отсюда своего друга. Он и так уже превысил свою норму.

Поворачиваюсь к тебе. Да, ты пьян, но не в стельку. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Это как раз та стадия, когда кажется, что море по колено и тянет на всякие ненужные подвиги. И судя по твоему взгляду сейчас, одной разбитой губой и бровью тут бы не обошлось. Хватаю со стула твой пиджак и тяну за локоть.

- ¡Basta ya! Vamos. / Хватит! Пойдем.

— Нijo de puta… / Сукин сын… — презрительно сквозь зубы. Надеюсь, это не ко мне.

Ты даешь себя увести от стойки, периодически прикладывая тыльную сторону ладони к губе. Нужно что-то холодное. И нужно отправить тебя в гостиницу, пока ты еще на кого-то не нарвался. Или кто-то не нарвался на тебя.

Вик поднимается из-за столика и направляется нам навстречу. Боже, Вик! Я уже успел забыть, что не один здесь.

— Нужна помощь? — серьезно. С интересом рассматривает тебя, пока ты рассматриваешь его. Очаровательная сцена, учитывая то, что в твоем взгляде читается плохо скрываемая неприязнь. Это с чего же вдруг?

— Нет. Вик, мне нужно посадить его на такси.

— Хорошо, — понимающе кивает.

— Vas conmigo. / Ты поедешь со мной, — четко и уверенно.

Ошарашено поворачиваю к тебе голову и натыкаюсь на твой нефритовый взгляд. Мне послышалось? Вот эти вот приказные интонации мне послышались?

— Что он сказал?

— No, — тебе. — Что он пьяный дурак и хочет получить по челюсти еще раз, — Вику. Надеюсь, он не понимает испанского и плевать, что моя адаптация в два раза длиннее, чем твой оригинал.

— Sí, — звучит, как окончательный вариант, не подлежащий обсуждению. Твоя ладонь отчетливо ощущается на моей спине. И уже мягче: — Por favor… / Пожалуйста…

Сжимаю челюсть. Блядь! Сволочь! Ненавижу!

— Вик, давай я быстро отвезу его до гостиницы, а ты меня дождешься дома?

— Ладно, — согласно кивает. Достаю ключи из кармана и, стягивая со связки ключ от квартиры, протягиваю ему под твоим тяжелым взглядом. Этот жест ты наверняка понял без перевода. И кто мне Вик — тоже. Даже не задумываюсь, что делаю, но мне нужно как-то разрулить вас обоих и ничего лучше я не придумал. Тем более что Вика я сам сегодня позвал. Дергаю плечом, сталкивая твою руку и подталкивая вперед, иду следом к выходу. Вик идет за мной. Рассаживаемся по машинам. Мы в гостиницу, Вик — ко мне домой.

В такси некоторое время едем молча. Чувствую, как соприкасаемся бедрами и плечом, и вся кровь из организма устремляется под пояс джинсов. Прикрываю глаза и делаю незаметный глубокий вдох. Отворачиваюсь к окну, молясь, чтобы мы поскорее доехали, и я избавился бы от этого наваждения. А дома, чувствую, меня сегодня ждет умопомрачительный секс и очевидно почему.

— Ты злишься?

— Нет, — не оборачиваясь.

— Кто он?

Твою мать, да какая тебе разница? Я же не прошу показать твои семейные фото в бумажнике.

— Друг.

— Ты всем друзьям даешь ключ от квартиры?

Не выдерживаю и поворачиваюсь к тебе. Что за диалог вообще такой?

— Только особенным.

— Ты с ним спишь? — с такой обвиняющей интонацией когда-то меня спрашивала мама: «Ты разбил вазу?». Я буквально задыхаюсь от твоего напора и наглости. Видно, дозу ты набрал все-таки приличную.

— Это как-то тебя касается?

Ответной реплики не следует. Через пять минут машина тормозит у входа в гостиницу, и я выхожу из авто, выпуская тебя. Уже собираюсь садиться обратно, но ты расплачиваешься с водителем и, захлопнув дверцу, отпускаешь такси. Уверен, моя ярость четко читается на лице, в то время как ты не громко произносишь:

— Я просто хочу поговорить. Не долго. Пожалуйста, — и я понимаю, что злюсь не на тебя. Я злюсь на себя. Рядом с тобой сейчас я чувствую себя все тем же семнадцатилетним пацаном, который пришел учить испанский. Краснея и задыхаясь от твоих случайных прикосновений. Меня колотит от одного твоего присутствия. Ты как будто паук, впрыснувший свой парализующий яд в муху, оплетаешь меня паутиной своих слов и взглядов, чтобы потом банально сожрать. Снова. У нас не будет продолжения. Потому что ты никогда мне не принадлежал и никогда не будешь. И мы оба это понимаем. Зачем ты это делаешь?

— Я слушаю.

— Не здесь, — слегка приглашающе киваешь головой в сторону входа.

Ну да, мне еще не хватало светиться с тобой посреди ночи перед Ромкой, нашим ночным администратором.

— Хорошо. Через десять минут у тебя в номере, — Боже, я хоть сам понял, что собираюсь делать, и как это звучит?

Недоверчиво смотришь на меня.

— Я приду. Через десять минут, — похоже, болезнь тобой дает осложнение на мозг. Я три дня сознательно избегал тебя изо всех возможных сил, а теперь добровольно собираюсь пойти к тебе в номер, чтобы заняться… мазохизмом. По-другому это назвать нельзя. Разворачиваюсь и все-таки иду к служебному входу.

Отперев дверь своим ключом, проскальзываю в боковой коридор и из него поднимаюсь по ступенькам на твой этаж. Подхожу к двери и негромко стучу. Тут же открываешь. Свет падает на твою губу и да, в темноте она выглядела явно лучше. Ты — мое наказание. Захожу внутрь, направляясь в ванную. Беру полотенце и, намочив его краешек холодной водой, иду в комнату. У тебя одноместный двухкомнатный номер и сейчас ты сидишь на подлокотнике дивана, сложив руки на груди.

— Дай посмотрю.

Приподнимаешь лицо и внимательно наблюдаешь за мной, пока я прикладываю холодное и мокрое полотенце к ссадине. Чуть морщишься.

— Сильно болит?

— Нет. Просто холодно.

Что-то очень похожее уже было когда-то. Поток воспоминаний тут же сметает меня своей эмоциональной волной, и я начинаю дышать чуть чаще. Сердце ускоряет свой темп, отчетливо помня, чем закончилось то похожее десять лет назад. И, очевидно, не только я об этом помню.

— Ты все-таки выучил испанский, — попытка улыбнуться и вновь морщишься.

— У меня был хороший учитель, — не поднимая глаз.