— Моногамию? — полувопросительно поправил он.

— Да-да, про нее самую. И после этого взять и… так просто изменить? Для него же это куда более важный шаг, чем для меня. А это значит, что он хотел унизить меня и выбрал самый чудовищный, по его мнению, способ.

— Может быть, наоборот, он знал, что для вас это ерунда, ведь вы сторонница свободных отношений, не так ли?

— Ну мы живем в мире свободных отношений.

— Вот. Поэтому делаю вывод, что он не хотел причинять вам зла. Что же заставило вас выбрать этот путь — уход?

— Но это же не конец истории, доктор!

— Ой, простите. Внимательно вас слушаю. — Рылеев со скучающим видом уставился за окно. Огромные роботокраны с удаленным компьютерным управлением выстраивали новые двестиэтажки. В небе — серая пыль. Этажи близрасположенного дома смотрели на него унылыми зеркалами.

«Как давно я не видел зелени!» — мысленно воскликнул он и вспомнил с грустью свой садовый участок, который недавно пришлось продать. Он находится всего в двадцати километрах от Москвы. В смысле от Новой Москвы. Несколько десятков лет назад это место гордо именовалось Воронежем. Теперь это пригород Новой Москвы — этого жуткого монстра, где, кроме бетона, асфальта, неона и бесконечных зеркал, уже ничего не увидишь. Районы похожи один на другой, как близнецы. Горожане путаются в новых названиях, поэтому кое-что именуют по старинке — Тула, Владимир, Ярославль, Смоленск… У Рылеева в голове всплыло выражение «Золотое кольцо». Его отец часто ругался, повторяя, как можно это самое кольцо втиснуть в Москву. Рылеев слабо представлял себе, что это может быть, так как был еще очень молод, когда правительство решило создать один из огромнейших мегаполисов планеты. Очевидно, «Золотое кольцо» — это города, расположенные близко к столице и имеющие какую-то культурно-историческую ценность. Так или иначе, их больше нет. И кто бы мог подумать, что Питер тоже когда-нибудь станет пригородом Москвы? А ведь пятнадцать лет назад стал.

Страшная фраза вывела доктора из транса и заставила вернуться к пациентке:

— Что-что вы сказали?

— Я говорю, пришлось его убить. Теперь меня посадят, понимаете, доктор? А мне в тюрьму нельзя.

— Почему? — хлопнул глазами Рылеев.

— Ну я же рассказывала! — обиженно надула губы молодая девушка. — Там интернета нет!

— И поэтому вы решили покончить с собой?! — еще не веря услышанному, вопрошал Александр Андреевич.

— Что вы? Как можно? Это вы покончите со мной. А сама я не умею. Деньги у меня есть, не переживайте. Только чтобы это быстро все. И лучше прямо сейчас.

У Рылеева начали вправляться мозги на место.

— Подождите, вы же сказали, что он придет и остановит вас. Как? Если вы его убили?

— Да не его я убила, доктор, как вы слушаете? Я убила брата-близнеца, думая, что это он!

— Что ж вы не удостоверились? — полюбопытствовал Рылеев, неожиданно поняв, что рассказ начал его занимать, хоть он и не слышал добрую половину.

— Так сейчас же никто не признается, что у него есть близнец! Если человек выглядит как ты, он тем самым посягает на твое право выделяться и заявлять о себе. Это же против духа либерализма! Каждый — индивидуальность! Каждый имеет право отличаться от других!

— То есть он скрывал от вас факт наличия брата?

— Он соврал мне, говоря, что есть кузен. Но двоюродный брат не может быть похож, как две капли воды, и иметь совпадающую дату рождения, верно?

— Вы очень умны, — без сарказма заметил он. Кого ему только не приходилось встречать в этом кабинете… По сравнению с ними, эта девушка была не так плоха. И реально не заслуживала в таком юном возрасте покинуть сей мир. Но что он мог сделать?

— Вот, — продолжила девушка, — а теперь он не даст мне уйти, чтобы я не могла избежать справедливого наказания. Он, как выяснилось, очень любил своего брата. Поэтому нам надо поторопиться.

«Умереть, чтобы избежать тюрьмы? Тюрьмы, в которой на данный момент есть все, что нужно человеку, включая еду, душ, кровать, телевизор, но нет интернета? Да реально ли вообще то, что происходит сейчас?» — билось в голове у Рылеева, пока он подбирал слова. Наконец он выговорил:

— Я не думаю, что это основательный повод уйти. Что ваша матушка думает об этом? — Доктор прикусил себе язык. Матушка! Пора прекращать читать Чехова на ночь.

— Моя официальная мать наверняка будет против, — кивнула Лаура. — Но узнает об этом слишком поздно.

— То есть вы не предупредили ее о своем намерении?

— А я не обязана. Человек становится независимой личностью с момента своего рождения. Международный Правовой Кодекс гласит: «Каждый имеет право на смерть», глава 202, статья 18578, пункт 687857. Так что же — я не каждый? Доктор, вы же проценты имеете с каждой смерти, я не понимаю, чего вы ко мне привязались?

Рылеев же думал о своем. «С момента рождения…» Если младенец приползет в его кабинет и проагукает, что хочет уйти, что скажет главврач? Что мы обязаны исполнить волю личности? До пятнадцати лет за детей платит его нынешний родитель — тот, который числится им по документам на момент свершения сделки. То есть мы потом маме этого малыша вышлем счет электронным письмом?

— А почему вы все-таки его убили? — не оставлял он попыток докопаться до истины и, возможно, найти подсказку, как вернуть девочке желание жить. — За то, что он вам изменил?

— Да нет же, за это я его ударила. Кулаком по лицу. А из носа пошла кровь… Понимаете? Он бы меня посадил за причинение вреда здоровью. Поэтому пришлось его убить. Чтобы он не смог на меня заявить. А тут и зашел он… Точная копия. Ну я и поняла, что это был близнец, и дала деру в окно. И вот я перед вами.

— Так, может, это и была точная копия? Клонирование сейчас далеко ушло.

— Да нет же! Я говорю, у него вся семейка повернутая, они против клонирования. К тому же клонов создают для будущей пересадки внутренних органов, они содержатся в боксах в специальных учреждениях. А этот себе гуляет. К тому же я, когда убила его, паспорт скачала на флешку. А из его носителя удалила. Чтоб не сразу опознали. Ну вот по дороге к вам и прочитала. Имя другое, а отчество, фамилия и дата рождения — те же. Я ж говорю, брат.

Рылеев снова окунулся в воспоминания. Как хорошо, когда были бумажные документы. А теперь… Кто-то шутя удалит электронный паспорт — и поминай как звали. Потом столько штрафов платить за восстановление!

— Ну хорошо, так кто же все-таки изменил вам? Тот, с которым вы состояли в отношениях, или его брат-близнец? Ведь тогда фактически измены вовсе не было.

— Ой, доктор, а я как-то не подумала над этим…

В этот момент дверь с надписью «Таназийная терапия» сотряслась от многоваттного стука. Следом появился парень, здоровый, широкий в плечах, волосы, несмотря на моду красить в разные яркие цвета, были русыми.

— Ах, вот ты где! Ты ответишь по закону за убийство моего кузена!

— Кузена? — хохотнула девица (впрочем, это была лишь маска, Рылеев заметил, как ее кожа покрылась мурашками, а пальцы мелко затряслись) и подкинула на ладонях флеш-накопитель. — У меня есть паспорт. Я знаю, что он твой брат-близнец. И всем расскажу.

— В здании суда расскажешь!

— Вот еще! Все процессы давно ведутся онлайн. Зачем мне ехать в само здание? Я только через шесть дней там буду.

— Да что ты мне роботную пыль втираешь?! Думаешь, я не понял, зачем ты здесь?! Ты и не собиралась регистрироваться на сайте правосудия! Ты решила просто уйти!

Рылеев наконец-то пришел в себя.

— Молодой человек, — рыкнул он грозно на пришедшего. — Назовите номер электронного талона. Без талона в этот кабинет входить нельзя!

Парень сперва таким взглядом окинул доктора, словно собирался вцепиться ему в глотку выбеленными лазером зубами, но быстро стих.

— Хорошо, я добуду талон, — покорно произнес он и вышел в коридор.

— Итак, вы на чем-то остановились? — хмуро спросил он девушку, кивнув на каталог.

— Да, — тут же оживилась она. — Отрубание головы подойдет!