У самой развилки лесная чащоба внеѓзапно обрывалась, и вплоть до города, почти на тридцать верст, тянулись много лет назад заброшенные нивы присной памяѓти колхоза 'Дело Ильича'. Да-а, натворил Ильич делов!.. Которые, по счастью, не пропали втуне - их продолжили неугомонные пришельцы-казаки. На заре новой жизни, с завидной реѓгулярностью терзаемые бандами грабителей и мародёров, они создаѓли близ дорожной рогатки немудрящий бастион. Со временем по-над лесной опушкой выросло мощное фортификационное сооружение: двенадцать стрелкоѓвых ячеек, поворотная орудийная башня и два пулеметных гнезда были соединены полнопрофильным ходом сообщения под накатом из бревен; бруствер тщательно укреплён срубными конструкциями и мешками с песком, замаскирован свежим дёрном; подходы перекрыты ямами-ловушками, направленного действия осколочными минами и проѓволокой МЗП. Гетман подумывал о том, чтобы устроить у развилки постоянную передовую заставу взамен традиционной, ближней, однаѓко воспротивилось одно большое но - река из форта не просматри-валась, а разоряться на дежурство двух нарядов стражи каждодневѓно станица не могла, для тружеников-ратников война и служба войск - не самоцель, а вынужденное оборонительное средство. Потому опытные полководцы казаков использовали выгодную укреплённую позицию эпизодически. Если быть честным - крайне редко. Когда, к примеру, 'завтра наконец последний бой'...
Потому лишь сегодня (нет, строго говоря, вчера ещё) форт был занят аванпосѓтом из пяти бойцов под началом хорунжего Добророда, опытнейшего вояки, бывшего 'контрабаса' дивизии 'Терек', ветерана десятка кроѓвавых кампаний на 'горячем поясе' предчумного мира. Молоденький пулемётчик Вовка Данькин, расположившись с биноклем на берме окоѓпа, внимательно, не отвлекаясь даже в мыслях на высокие материи, оглядывал пейзаж - у 'дедушки' не забалуешь! Двое следопытов похрапывали на застеленных накидками - поверх еловых лап - дощатых нарах в уютном и надёжном, пусть далеко не тёплом, армированного бетона блиндаже, а Добрород... А Добрород оставил снайпера Виталика 'козлом'.
- Да ну вас, Григорий Макарыч!
Виталий сдвинул кости подальше, не желая продолжать заведомо проигрышный матч.
- Пеѓрекусим?
- Можно, - кивнул ветеран. - Но мерзким вонючим домашним жиѓвотным вы, батенька, так или иначе остались. Вернемся - с вас пузырь и пончик!
- Да не вопрос, господин хорунжий! Если вернёмся...
- Не каркай, дурень!
- Стучу по дереву! А может, по граммуле... ну, того, что на медицину отложен?
- А может, в морду?! Помню, под Хасавюртом случай был: 'духи' нас дня три не доставали, и вот раз вечером...
Припоминая эпизод из горько-пьянственного боевого опыта, хоѓрунжий взялся нарезать подзачерствевший хлеб, а снайпер аккуратно разложил на пластиковом блюде микроскопические ломтики желтеющего сала, кружочки колбасы, вчерашние котлеты, густо посыпал солью половинки крупных помидоров и, выслушав традиционный доброродовский финал - усилия героев увенчались славной катастрофой, - вздохнул.
- Если завтра не сменят, придется тушёнку хавать. А вот вчера...
- Как мне вчера было хорошо, - рассмеялся хорунжий, - так мне сегодня и надо! Нечего было с вечера обжираться! Дорвались, салаги, до бесплатного. Был, как сейчас помню, в нашей роте один...
Ни прожевать кусок, ни досказать хорунжий не успел - в дверь блиндажа протиснулся взъерошенный Володя.
- Батька, машина! Чужая.
Едва не опрокинув вкопанный и намертво забетонированный стол, расслабившийся было 'батька' подскочил, схватил гранатомёт, забрался в ближнюю ячейку и прильнул к биноклю. От Нижнереченска к развилке приближался древний ПАЗ из тех, что люди называли 'каѓтафалком' и 'Шараповым'. Не доезжая ответвления, автобус зачихал и встал, водила закопался в двигателе, из пассажирского салона вышли двое молодых людей с объёмистыми сумками, а вслед за ними - белокурая красотка. В чём мама родила. Почти.
- Блядский пикник затеяли, - проворчал хорунжий. - Делать не фиг!
Пока мужчины расстилали покрывало в стороне от чахлого автоѓбуса, степная нимфа сбросила остатки одеяний и закружилась в танѓце - дьявольском, влекущем, противоестественном. Рядом с хорунѓжим часто-часто задышал пулемётчик.
- Ни хера себе, - пробормотал ветеран и позвал 'козла'. - Иди сюда, Виталя, посмотри! Не пойму я, что за бардак ва-аще?!
- Вот это номер! - воскликнул вылезший наружу снайпер.
Девушка всё кружилась и кружилась по сочному в июне разнотравью Средней Полосы, закинув руки за голову. Спутники же, покаѓзалось воинам, не обращают на волшебное чарующее действо ни маѓлейшего внимания, болтают, разливают водку. Козлы рогатые, - подуѓмал Добрород, заворожённо глядя на метания копны волос и холмиѓков грудей прелестницы под сдавленные стоны боевых друзей. Ошеѓломлённые станичники не удостоили водителя ни единым взглядом. А зря!
Мощная реактивная граната врезалась в дерево над самым блинѓдажом. За миг до взрыва опытнейший Добрород всем телом вжался в крутизну окопа. Ударная волна швырнула его наземь, свет померк, пропали звуки, навалилась тяжесть, горячая струя забулькала по одеревеневшему лицу. А после снова появился свет. В конце тоннеля...
- ...Такие вот, башлык, у нас дела, - закончил скорбное поѓвествование Ходжаев: аванпост разгромлен, четверо казаков убиты, хорунжего будто корова языком слизала, третий стрелковый взвод на лошадях отправлен в поиск.
- Понятно, курбаши, - вздохнул гетман.
Наедине они порою называли так друг друга. Гетман знал, что 'баш' по-тюркски - голова, глава. Начальник, если в переносном смысле. 'Башлык' - колпак, суконный тёплый головной убор, опять же в переносном смысле - шеф, а если очень точно с тюркского - владения начальника. О том, что главарей басмаческих формироваѓний в отдельных среднеазиатских местностях прозвали 'курбаши', он тоже слышал, однако что есть 'кур', знал только по-молдавски. От Серёги. Задница... О чём Ходжаеву - главе последней, - разумеется, не говорил.
- Ты отправил на поиск хорунжего целый взвод... Что, есть какой-то след?
- Ещё какой! - самодовольно ухмыльнулся атаман. - В самое логово террористов!..
...Очнулся Добрород в убогой мрачной комнате с крохотным зарешеченным окном. Стены были ободраны, покрыты гарью и потёкаѓми, от куч слежавшегося мусора в углах несло фекалиями, крысами и гнилью. Из обстановки в комнате имелись канцелярский стол эпохи первой русской революции (на поле Куликовом - против узурпатора Мамая), а также два колченогих стула того же времени изготовления, к одному из которых был сейчас прикручен ветеран. Саднило тело, голова раскалывалась, кисти затекли, однако Добрород, 'счастливый' обладатель четырех контузий, с невероятным удивлением вдруг осознал, что различает звуки. Хорошо! Нет, если честно, удовлетворительно. С большущим минусом. И видит! Крепѓкого бритоголового мужчину у окна. Анфас. Наоборот. Если по-русѓски, то развернутого к Добророду... к лесу - передом.
Мужчина, облачённый в камуфляж, бубнил в коробочку радиостанции.
- ...да, шеф... так точно... они передали, что седьмой спиѓсан... потерь нет... здесь тоже нормально, четверо двухсотых, один тёплый, скоро начнем беседу... да, тоже без потерь... благо-дарю вас, шеф, можете на нас рассчитывать... так точно, мы готоѓвы, через два часа начинаем выдвижение, ударим вовремя и в полѓном соответствии с планом операции, не сомневайтесь... нет, шеф, эта дрянь по-прежнему молчит... так точно... обязательно, шеф... простите, шеф, тут какая-то херня... извините, я свяжусь с вами позже!
Мужчина в изумлении, как показалось Добророду, воззрился за окно, а сам ветеран в наступившей тишине смог различить унылый, мерный, обречённый звон. Не колокола. Колокольчика...
