Комбат и Док выбрали себе под жильё медпункт в административном корпусе, где, к их величайшему изумлению, обнаружились два обтянутых белым дермантином топчана, письменный стол, три колченогих стула, шкаф, даже ростомер и допотопные напольные весы. Комбат для интереса встал на них - семьдесят девять с половиной килограммов. Отличные физические данные при росте метр восемьдесят, - признал Док. Сам он при той же длине тела потянул на центнер с добрым гаком. Комбат торжественно вручил сожителю найденные тут же совок и щётку на длинной ручке, ветошь, пластиковую бутыль с водой, и велел активно сбрасывать лишний вес, но при этом не особенно пылить. В награду за самоотверженный труд на ниве благоустройства интерьера пообещал снабдить друга съестным - диетическим и богатым витаминами.
Гаянэ Данилян и Ирина Козловская взялись кашеварить всего четверть часа назад, потому ужин в данный момент представлял собой раздельные кучки сушёных боровиков, припасенных ещё хозяевами, и сырых клубней картофеля. Несмотря на зверский голод, комбата они не прельстили, а когда он попросил намазать два кусочка хлеба тонким слоем тушёнки - якобы на предмет снятия Доком пробы и вынесения вердикта о пригодности говядины в пищу, - Гаянэ напомнила, что банок осталось всего четыре, а сам он несколькими часами ранее пообещал расстрелять любого, кто самочинно покусится на продукты вообще и драгоценные консервы в частности... Увы, дефицит съестного ощущался уже сегодня, на второй день новой жизни. Загородный ресторан ко времени прибытия туда мобильной группы беженцев полыхал жарким пламенем, и разжиться в храме чревоугодия им удалось только худым мешком картошки, которую кто-то - вот ведь добрый человек! - разложил за открытым каменным мангалом то ли с целью просушки, то ли ради запекания в углях, то ли для приваживания кабанов и лосей на шашлык...
Короче говоря, бутербродов комбат не получил. И вынужден был добывать хлеб насущный в поте лица своего. В рамках этого неблагодарного процесса он ободрал участок живой изгороди, наглотался крупных фиолетовых ягод с приятным кисло-сладким вкусом, набрал полный раскладной стакан в качестве презента Доку за труды, а потом... сам же и сожрал означенный презент. Почему так поступил? Из высоких гуманистических соображений! Дескать, один только Бог весть, что это за ягодки, и если он, гвардии майор Александр Твердохлеб, прямо сейчас насмерть захлебнётся кровавым поносом, предварительно сойдя с ума под действием природных галлюциногенов, ничего такого уж непоправимого для судеб человечества не произойдёт. Героический комбат выполнил своё предназначение: дрался, как всадник Апокалипсиса с воинством антихриста, спас жизни людей, вывел маленький отряд в относительно безопасное место. И теперь он, если подойти к его персоне объективно, - иждивенец, приживала, спиногрыз, нахлебник, захребетник. Сейчас требовалось совсем другое: срочно вернуть спасённым человеческий облик, залечить свежие раны и приобретённые хвори. Настал черед Дока - опытного военного врача, кандидата медицинских наук. Как можно рисковать такой персоной?! Хрена ему, короче говоря, а не сомнительных ягодок!
Которые, как уже сказано выше, оказались довольно приятными на вкус.
А куст, как не сказано ни выше, ни, тем паче, ниже, оказался таковой один на весь обозримый периметр забора.
К тому же оказался ободран дочиста...
Так что комбат лежал сейчас на паласе из травы и прошлогодних листьев в нескольких шагах от 'кухни', представлял себя бдительным часовым на страже продуктов питания, прислушивался к ощущениям в желудке и посекундно сглатывал слюну под натиском ароматов наметившегося ужина.
Ирина Козловская, помощница Гаянэ, заговорщицки перемигнувшись со шлявшимся невдалеке Куракиным, собрала очистки и удалилась в кусты. Через минуту Василий проследовал туда же - за дровишками, не иначе... Конспираторы!
- Что ж они делают?! - возмущенно шепнула Гаянэ. - На пепелище!
- Не ворчи, моя хорошая, - улыбнулся подруге Александр. - Такое поведение закономерно. Это всего лишь одно из действенных средств рекреации - отдыха, раскрепощения, снятия психо-физиологической нагрузки. Грубо говоря, инстинкты после боя требуют расслабиться. Ну, а народ у нас собрался молодой, вот и...
- Кроме меня, - вздохнула хрупкая брюнетка.
- Что, старость постучала в двери? Не хочется уединиться с кем-нибудь? Если надумаете - к вашим, милая девушка, услугам...
- Иди ты, Санька..!
- Не посылать гвардейских офицеров! - дурашливо воскликнул Александр. - Ишь, распустилась дворня!
- Ты уже не гвардейский офицер, - горько усмехнулась Гаянэ, его стремительная, по-южному пылкая и, увы, скоротечная любовь. - Ты теперь вождь...
Ну да, так дело, по существу, и обстояло. С первого же часа новой жизни командир третьего парашютно-десантного батальона 369-го отдельного полка ВДВ России гвардии майор Александр Твердохлеб стал вождём сбродного племени нилгородцев. Стал им как подготовленный. Как сильный. Как вооружённый. Как споѓсобный действовать и властвовать не по определению, а именѓно в такой вот - донельзя конкретной - ситуации. Стал лидером по молчаливому согласию общины. Никто не возражал... Да и кому, собственно, было возражать?! Спасённые, все, кроме, может быть, его и Дока, привычных к резким переменам обстановки, пребывали сейчас в состоянии сумеречного помрачения сознания, в некоем пограничье между небывальщиной и явью. Наверняка многие из них не представляли себе размеров Катастрофы. Может быть, даже не расценивали сам Её факт как свалившуюся на их плечи объективную реальность. Подобное сплошь и рядом происходит на войне, особенно в условиях долгой вялотекущей перестрелки: окружающее воспринимается как дурной сон, который без следа растает поутру. Признаться, даже у комбата, когда немного за полдень прилёг в тенёчке, чтобы полчаса перекемарить, перед погружением в 'нирвану' промелькнула мысль: сегодня воскресенье, и то, что с ними случилось вчера и продолжается сейчас, не более чем увлекательное приключение, своего рода экстремальный week-end. Ближе к ночи подадут автобусы, и все они, чудно отдохнувшие, разъедутся по домам, вымоются, смажут йодом ссадины, отужинают, выспятся и, полные впечатлений, назавтра приступят к работе. То-то будет разговоров!..
Эх, если бы всё обстояло именно так! Но - увы... И вождь, наблюдая за племенем, прекрасно это понимал.
Цивилизованное человечество не приспособлено к подобным встряскам. Изнеженные относительной стабильностью современного мира, рассудки большинства спасённых, не выдержав колоссального объёма и нетривиальности воспринятой информации, попросту дали сбой. Мозги, естественно, 'перезагрузятся' - у тех, кто переживёт период 'сумрака', - но произойдёт это отнюдь не завтра. Потребуются месяцы. А может статься, годы... Сегодня же недостаток Рационального - разумного, рассудочного - активно замещается из мрачного подсознания. Людьми в большей степени движет программа инстинктивного поведения: защита самое себя, стремление к уюту и теплу, питание, совокупление и прочее. Плюс ко всему - вернее, минус, - происходит это на пределе накала эмоций, в состоянии аффекта, то бишь, грубо говоря, без внутренних тормозов.
Значит, требовался тормоз внешний - человек хладнокровный, твёрдый, сильный, грамотный, разумный. Человек, привыкший и готовый руководить, умеющий организовать быт людей так, чтобы они вынуждены были мыслить и действовать рационально, во благо общины, а не каждый - ради удовлетворения своих потребностей. Человек, способный, если доведётся, даже убить во имя Добра и Справедливости, но в то же время человечный. Настоящий вождь! А уж то, как его называть, не суть важно - полевым командиром, топ-менеджером, паханом, великим князем, гетманом, да хоть царём-кесарем. В подобной ситуации крылатое древнеримское выражение 'аут цезарь, аут нихиль' применимо было уже не к отдельно взятому выскочке-властолюбцу, но к общине в целом: либо из наскоро сколоченной, дезорганизованной, мятущейся массы людей выделится лидер, эдакий жёсткий несущий стержень, либо коллектива не возникнет вообще. Или цезарь, или - как альтернатива - ничто! А ничто в данной ситуации - именно Ничто, нечто несуществующее...
