- Откуда ты знаешь? - чуть расслабившись, улыбнулся Александр.
- Чувствую...
Пока он брился в ванной, то хмурясь, то улыбаясь самому себе, в душу тихонько постучали мягкой лапой. Войти, конечно, разрешил, но только для мужского разговора.
- Пришёл, бродяга?! И даже постучался! Удивительно!
- А чего ты..?!
- А ты?! Какого чёрта лезешь, когда мы разговариваем с... ну, с девушкой?!
- Ой-ой-ой, какие мы чувствительные!
- Да уж почувствительнее многих!
- Это уж точно, - вздохнул хранитель, как-то вдруг утратив свой апломб. Гетману даже стало жаль его. - Ты не подумай, я ведь только прикиѓдываюсь наглецом и хамом. Я чурбан, сынок, можно сказать, урод по сравнению со всеми вами, а уж с Нею - и подавно! Рад, в смысле - хо-рошо, что вы объяснились, что ты принял верное решение. Береги Её. Возможно, Ей нет равных во Вселенной. Дарую тебе пост Хранителя!
- Хранителя? - гетман опешил. Собственно, он и не выходил из этого состояния. Уже который день. - Хранителя... и что я должен делать?
- Хранить. Её. А остальное - на твой вкус, меня это не колышет, - в посланнике Всевышнего на миг проснулся прежний хам.
А в Александре - гетѓман и полковник.
- Хранителя, говоришь? А ты имеешь на это право, ангелочек? Ну, должности раздаривать.
И Запределье отвечало. Да таким Голосом, что усомѓниться ему не пришло и в голову.
- Мы имеем право, сынок!
- Я понял! - гетман вытянулся перед зеркалом. - Благодарю за доѓверие, Господи! Не подведу!
- Уж постарайся! Господи, говоришь... Какой профан! Ну, ничего, коль доведётѓся встретиться, поговорим.
- Все у Вас будем, Ваше Высоко... э-э, Господи!
- Ой, только молчи, профан! И внемли: к тебе идёт человек со злыми намерениями. Не верь ему. Он совершил великий грех. Впроѓчем, возможности разобраться у тебя есть.
- Благодарю Вас, Господи! А кто он?
- У тебя очень умная жена...
- Я понял Вас, Господи, не утруждайте себя и простите, что переѓбил! Разрешите еще вопрос?
- Валяй, сынок!
- Что нужно от нас противнику, какова его цель?
- Вот тут я ничем тебе помочь не могу. Он, великий интриган и конспиратор, прикрыт мощным ментальным экраном, а я не всесилен, поверь. Одно скажу: хоть вы и часто ошибались в эти дни, но шли в целом правильным путём. Дерзайте, думайте и чувствуйте. В чувствах главная человеческая сила. А мне пора, сынок, дела. Желаю тебе удачи! Всем вам.
- И вам того же, Господи! Огромное спасибо!
- Да иди уже! - тявкнул в ответ нахальный ангелочек. - Разрешите покинуть вашу чахлую душонку?! Цалуйтеся со своей миленькой! Без ушей, гы-гы-гы-гы!..
И зазвучал в голове гетмана перезвон сорока сороков...
Господи, единый мой!
Слышу звон малиновый...
Рваную холстину я
Сделаю картиною!..
И не услышал он за благовестом крайне важного, если не главного:
- Да вот только я - совсем не тот Господь, какого ты имеешь в виду. Ну, или не совсем тот. Впрочем, лично для тебя сегодня это не особо существенно. Придёт время - узнаешь (авт.: Вы, уважаемый Читатель - в следующей книге). Если, конечно, доведётся... Дерзай, Александр!..
- ...Аль! Аль!!! Что с тобой?! Тебе плохо?! - услышал он сквозь пелену из Ничего, Нигде и Никогда.
Открыл глаза. И обнаружил, что стоит, уткнувшись головой в зеркало ванной комнаты. Наверное, давно.
- Который час? - прохрипел, не оборачиваясь.
- Семь десять.
Давно! Почти что час...
Гетман, пошатываясь, развернулся, как учили, через левое плечо. Рядом с ним стояла взъерошенная, обалдевшая Алина, из-за косяка двери выглядывала Алёнка с похожим выражением лица.
- Что случилось? - спросил, безуспешно пока что пытаясь прийти в себя. - Отчего паника на корабле?
- Идём ко дну ударным темпом, - без тени улыбки на лице прошептала жена. - Это я, дорогой, хочу спросить тебя, что случилось. Алёнка почуяла неладное и подняла меня, а я...
Как вдруг Алина осеклась. Стоя к зеркалу боком, гетман не видел своего лица, но ощущал, как все черты его в буквальном смысле каменеют.
- Ты был Там... - одними губами произнесла она.
- Я был... Нигде, - ответ пришел без воли Александра.
- Щенок?
- Нет, Алька. САМ!
- Боже!
- Вот именно...
- И что?!
Лицо Алины, несмотря на бронзовый загар, сейѓчас немногим отличалось от мелованной бумаги.
Из кухни долетел шипящий звук, Алёнка ойкнула и унеслась, оставив их наедине. Как вовремя! Твои проказы, Боже?..
- Что? То, что ночью ты была права.
- В чём, Аль?
- Возможно, мы ещё при жизни увидим собственные лики на иконах.
- Она?!
- Она... ОНА! И ты.
- Что я, Аль? Что я? Простая баба, - супруга чуть не плакала. - В Священном Писании есть такая фраза: оставь, что тебе до нас, Иисус Назарянин!
- Не знаю, Алька, не читал. Но тебе... тебе большой привет. От Самого, поняла? И от меня - спасибо.
- За что, Аль?! Оставь...
- Нет, Алька, это ты оставь! Я говорю чистую правду... Конечно, если не сошёл с ума, и встреча не пригрезилась. Я знал, что мне необычайно повезло с тобой, Он только подтвердил. А спасибо - за сказѓку. Бедный рыбак на подходе. И, кажется, я точно знаю, кто это.
- И я догадываюсь...
- Вот-вот... Всё, Алька! Тема закрыта и забыта.
В дверном проёме снова появилась девушка. И гетман, улыбнувшись, переключился на неё:
- Малыш, мне стало плохо, видимо, устал за эти дни. Ты очень вовремя подняла Алину, иначе я не удержался бы на ногах и ходил с шишкой.
- А великому гетману это категорически запрещено, - съязвила Алина. И этот тон был правильным для создавшейся ситуации. - Пошли кофе пить, хворый ты наш. Алёна сама готовила, только отвлеклась на тебя, не обессудь, если что не так.
- Вчера Алексан Санычу мой кофе не понравился, - горестно вздохѓнула девушка и опустила ресницы.
Гетман с удовлетворением отметил, что кофе у Алёнки 'мой'. Между тем даже завуч гимназии, 'Промокашка' Куракина, в быту относила его к среднему роду, за что однажды удостоилась нелицеприятного разговора с правителем - задача сохранения русского языка в эпоху Новатерры возлежала прежде всего на учителях.
- Из чего ты заключила, моя прелесть, что не понравился? - гетман бережно обнял её за талию.
- А вы оставили почти половину в чашке.
- Только лишь потому, что спешил. Кофе был прекрасен.
А про себя - именно про себя, то бишь о самом себе - подумал: болван, ведь мог же выплеснуть!
- Наверное, вы... это... ну, преувеличиваете.
В глазах её мелькнули первые лукавые искорки. И это впрямь было прелестно!
- Больше тебе скажу, малыш, я вру, - признался гетман, усаживаясь за стол. - Твой первый, я подчеркиваю, первый в жизни заваренный тобою кофе, причём без помощи Алины, был по качеству довольно средним. Но я знаю мноѓгих общинников, которые в течение... Мать, когда мы надыбали кофе?
- Лет пять, мне кажется, назад, - предположила супруга.
- Спасибо! Так вот, многие из нас в течение пяти лет практически ежедневно занимаются этим, и выходит у них гораздо хуже, поверь. А сегодня, - он сдеѓлал маленький глоток, посмаковал и дал правдивую оценку. - М-м! Он еще не прекрасен, но вполне хорош. Ты очень способный человек, моя маленькая спасительница! Вероятно, ты сама ещё не знаешь всех своих качеств и способностей.
