Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,

      Где с куполом синим не властно соперничать небо,

      И ладана запах, как запах приютского хлеба,

      Ударит меня и заплещется в сердце моем, -

      Когда я вернусь... О, когда я вернусь!

      Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи

      Тот старый мотив - тот давнишний, забытый, запетый.

      И я упаду, побежденный своею победой,

      И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои!

      Когда я вернусь... А когда я вернусь?!

      (А. Галич)

      Ареопаг станичных мудрецов

      Двое за завтраком. Один (глубокомысленно):

      - Наша жизнь похожа на чашку чая...

      - Чем же это?!

      - А хрен её знает, я ведь тебе не философ!

      В бытность дочумной своей военной службы Александр Твердохлеб научился не только прыгать о парашютом, падать-отжиматься, копать яму, не копать её же и начищать пряжку ремня до степени блеска кошачьих гениталий, но усвоил также одно из главных правил организации трудового дня работника, не связанного по рукам и ногам непрерывным производственным процессом, - полуответственного чиновниѓка, менеджера по малопонятным вопросам, офицера тире командира-восѓпитателя: приходить на службу утром и уходить вечером нужно строго вовремя. Опаздывать нельзя - огульно обзовут пьянчугой. А вы думали кем, 'совой'? Да-да, сейчас!

      Появляться раньше первых петухов тоже чревато: подчинённые обвинят в неумении приструнить жену, которая, дескать, манкирует супружескими обязанностями - проще говоря, баба не даёт, - что авторитета команѓдиру-начальнику-руководителю тоже не добавит. У нас ведь куда поѓчетнее быть хитрым, сильным и запойным дураком, чем слабохарактерѓным широколобым импотентом... Ты идиот! Если бы проводился чемпионат мира по идиотизму, ты занял бы второе место! А почему второе, дорогая? Потому, что ты - идиот!..

      Ещё опаснее задерживаться вечером. Во-первых, тебя вполне может сыскать дурная работа. Она любит таѓких же, как сама. Умные-то разбежались! Во-вторых, начнут коситьѓся коллеги, подозревая тебя в карьеризме. Карьеристов обожают лишь бабушки из ток-шоу 'Я сама'. Дойду до ручки. Или до чужой постели. Что означает - сделаю сама себя!.. И третье: в чём тебя начнет подозревать контрразведка, лучше вообѓще не подозревать. Иначе сляжешь с подозрением на инсульт. На почѓве мании подозрительности в том, что жизнь не удалась...

      Зато руководитель - он же, разумеется, и чей-то подчинённый, то бишь подконтрольный, - который появляется за пять минут до рёва заводских гудков, вплоть до вечернего 'отхода' волен делать всё, что ему заблагорассудится. К примеру, посетить 'вышестоящий штаб' (ЦК, горком, администрацию, правление, контору, министерство, головной офис и т.п.). Читай - опохмелиться. Или, допустим, 'убыть на объект': на дачу, в баню, на рыбалку, просто выспаться 'после вчерашнего'. Однако на рабочем месте за него всегда должен оставаться абсолютно умный, абсолютно трезвый и столь же абсолютно надёжный, лично преданный помощник. По фамилии Навсякий. Случай... Тогда начальство будет считать его деятельным работником, который не мозолит глаза, однако 'держит руку на пульсе', а подчинённые - умелым организатором, чуждым мелочной опеке и 'стоянию над душой'. Однако и о мере забывать не следует. Влетит - уволят. Завалит - уволят с треском. Завалит с треском - 'посодют'. Меру следует знать даже в пьянке. Иначе есть опасѓность недопить...

      Правила этого Александр, даже будучи всевластным гетманом, придерживался неукоснительно. А сеѓгодня, 26 июня сего невеселого года, задержался без видимой для окружающих причины на целый час - после исполненного впечатлениями вечера и бурной ночи так сладко спалось на свежем воздухе! И так кисло поднималось. Так горько искалось домашнего животного и мобильную телефонную трубку...

      Лохматый черномазый организм сыскался дрыхнущим по диагонали каморки охранника на первом этаже командирского дома, которую Богачёв упорно именоѓвал дворницкой. Оставшееся - очень небольшое! - место барбос любезно предоставил бодигарду Лёхе. Не менее дрыхнущему. А трубка ничтоже сумняшеся валялась рядом с Алькиным бокалом на газоне под балконом. И снилась ей 'трава, трава у дома, зеленая-зеленая трава'... Случись гроза, так полная труба приснилась бы той трубке! А что творилось с гетманским лицом - не передать даже великим и могучим русским матом. 'Старенький у нас начальник...', - вспомнился язвительный смешок болтуньи-паникерши Насти. Старенький... И бес, вон, так боднул в ребро - только держись! Сеѓгодня, кстати, кажется - не так чтоб очень сильно. После зубодробительных испанских 'процедур'... И впрямь клин лучше таким же клином вышибать, чем руганью и ссорами!..

      Двести метров от дома до места несения службы дались гетману сродни марафонскому забегу. Руки дрожали, даже будучи рассованы по карманам для стабилизации в пространстве. Ноги болтались в движении, как разваренные спагетти. Взгляд плыл, упорно не желая цепляться за ту или иную объективную реальность. Столкнувшись в апартаменте лицом к лицу с Натальей Хуторской, гетман про себя взмолился: 'Только ни о чём не расспрашивай, просто поздоровайся и отвали!' Ага, не тут-то было!

      - Доброе утро, Саныч! Хотя... - помощница присмотрелась к нему внимательнее. - Доброе - это явно не про тебя. Выглядишь как учебное пособие в питерском НИИ скорой помощи.

      - Вот спасибо, - пряча глаза, огрызнулся гетман. - Экие мы добрые! Эвон как умеем подбодрить, привести царя-батюшку в тонус.

      - За 'маленькой' сгонять? Это мы мигом! Только перегара не чувствуется, так, лёгкий аромат разве что... Что-нибудь случилось, Саня?

      - Что-нибудь случилось...

      Случилось то, что гетман сумел наконец зафиксировать взгляд на лице Хуторской, навёл, так сказать, резкость.

      - ...Ничего особенного не случилось. Просто война у нас, если ты помнишь. Или не слыхала?

      - Слыхала, что мы победили, - простодушно пожала плечами Наталья.

      - Угу, все медали в копилке нашей сборной... - слова по-прежнему давались гетману с трудом. - Что нового?

      - В смысле..?!

      И тут гетмана прорвало:

      - В коромысле! Натка, я не пойму, ты на самом деле тупишь или издеваешься надо мной!

      Хуторская густо покраснела.

      - Извините, господин полковник! Докладываю: звонил Богачёв - почему-то мне, а не напрямую вам...

      Гетман догадывался, почему. Сверчки в траве не отвечали, а сам он не догадался просмотреть непринятые вызовы.

      - ...сказал, сидит с Русиком Шайтаном и Клешнёй в Нижнереченске у корефанов, пока без толку, видимо, кинет кости до Батяни. Так и говорил, я не выдумываю. Звонил его высокопреподобие отец Максимилиан...

      - В данном случае не удивляешься, почему звонил именно тебе? - примирительно улыбнувшись, спросил гетман.

      Наталья тоже сделала попытку улыбнуться. Правда, тон её остался протокольным, а в глазах предательски блеснули слёзы.

      - Говорит, пытался, но вы не отвечали.

      Повторное обращение верной помощницы на 'вы' окончательно добило гетмана, которому и без того было стыдно за неоправданную резкость. Они ведь много лет изо дня в день подтрунивали друг над другом, и не вина Хуторской в том, что Полковник всея Руси с утра разобран по узлам и агрегатам. Не оборачиваясь - ручки вспомнят! - он потянулся к дверному замку, щёлкнул фиксатором, дабы обеспечить конфиденциальность, и крепко обнял подругу.