Мадам Талилу улыбнулась.

— Ну конечно, милая! Как же иначе? По Лайонелу веками безнадежно вздыхают женщины, не только петербурженки. А ваша поразительная история любви взбудоражила весь мир! Союз между уважаемым влиятельный вампиром и человеком — это немыслимо! Среди простовампирья еще куда ни шло, может быть, где-то на краю света, но в наших кругах вот так дерзко, ломая многовековые устои, — никогда!

— Ах-х, — только и смогла выдохнуть девушка. А она-то чуть не проговорилась про своего беса, решив, что интерес к ней вызван именно этим.

Хозяйка взяла ее за руки и, не переставая придирчиво разглядывать, сообщила:

— История о безжалостном ягуаре и его девочке уже облетела планету, затаив дыхание, все ждут продолжения! Моя дорогая, мы свидетели рождения новой легенды.

— Не понимаю, почему это так важно, — пожала плечами Катя.

Мадам Талилу усадила ее на диван и сама устроилась рядом.

— Любовь и Великую любовь различают по масштабу жертв. Ни один правитель, даже самый сильный и древний, не поставит под угрозу свое бессмертие ради человека. Масштабы принесенной Лайонелом жертвы ради тебя просто невероятны. И даже если ваша история закончилась, теперь она будет жить вечно!

Катя не могла поверить своим ушам. Она до сих пор была не способна принять того факта, что старейшины неустанно следили за ней и Вильямом, а потом за ней и Лайонелом. А осознать, что помимо старейшин за ее жизнью теперь следит весь вампирский мир, являлась вовсе задачей непосильной.

Вильям и Тане тоже заметно удивились новости. Лицо сына Цимаон Ницхи сделалось напряженным, янтарные глаза подозрительно сощурились. Как всегда, ничего не удивляло одну лишь Киру. Она как будто отсутствовала, а неожиданно очнувшись, обратилась к Кате:

— Позволь мне пойти поискать Йоро?

— Иди, — кивнула девушка.

Атанасиос приблизился к мадам Талилу и утончил:

— Значит, говорите, вампиры взволнованы?

Радушная хозяйка оценивающе посмотрела на юношу и, как показалась Кате, несколько раз подумала, прежде чем ответить.

— Я бы сказала, они массово повергнуты в романтизм.

— Как странно, правда? — Катя повернулась к Вильяму. — В Петербурге все спокойно, а наш с Лайонелом союз приняли очень прохладно.

— Петербуржское общество смотрит на все как участники истории! А мы — как сторонние наблюдатели с незамутненным взглядом, интерпретируем события по-своему, — мадам Талилу протянула девушке стопочку газет и принялась показывать заголовки на первых полосах, переводя с французского:

— «В ответе за свою любовь! Тартарус ждет», «Слезы на балу. Она еще помнит человеческие слабости!», «Вслед за любовью: девушка, покорившая ягуара, отправилась в старейший город вампиров!»

Катя видела свои портреты, где она одна, и где с Лайонелом, и когда мадам Талилу умолкла, упросила:

— Вы знаете, где сейчас Лайонел?

— Само собой, это всем известно. Он в Пикардии, гостит у своего друга Моргана Нориша.

У девушки перехватило дыхание при мысли, что она так близко от Лайонела и совсем скоро вновь увидит его.

Хозяйка дома разгадала ее замысел и, качнув изящной головкой, сказала: — Я дам вам адрес и карту наших подземных ходов. По поверхности передвигаться... — она помолчала, подбирая слова, — не совсем удобно.

Катя была готова вскочить и немедленно отправиться в путь, но правила приличия, вдолбленные в голову с детства родителями, останавливали ее. А воспоминание о родителях оказалось беспощадно пронзительным, как воспоминание о чем-то любимом и родном, но забытом и очень далеком. Внутри стало пусто и ей казалось, уменьшись она сейчас до размера, чтобы поместиться в собственном сердце, эхо от ее отчаянного крика в той гнетущей тишине и пустоте повторялось бы до бесконечности. Девушка почувствовала себя одинокой и несчастной.

— Катя! — услышала она знакомый голосок. А в следующую секунду, крепко обхватив за шею, ее уже обнимал Йоро.

Теплые глаза мальчика сверкали такой искренней радостью, что одиночество под ее натиском раскололось, точно елочный шарик, и хрупкими осколками посыпалось, превращаясь в ничто.

Катя нежно гладила мальчика по щеке и не могла на него насмотреться. Только сейчас она поняла, как он ей нужен и дорог. Йоро был частью ее былой жизни, тем самым перепутьем, где две дороги, после ее окончательного решения стать вампиром, соединялись в одну.

— Оборотень? — недоуменно спросил Тане, осторожно отступая и принюхиваясь.

— Наш друг, — разъяснил Вильям и с ноткой ревности добавил: — Любимчик.

Мадам Талилу тем временем извинилась и ушла за картой.

Йоро разжал объятия и прошептал:

— Прости меня.

— Не за что прощать, — заверила девушка. — Я очень скучала по тебе.

— И я. — Он несмело улыбнулся. — Мы возвращаемся домой? — И, помахав руками, засмеялся. — Летать с крыши!

В комнату вернулась хозяйка, протянула девушке карту и провела ноготком извилистый маршрут.

— Поместье Нориша найти просто.

Катя не сразу заметила, как окаменело лицо Йоро, а глаза распахнулись шире и в них застыло странное выражение, какое она прежде никогда не видела.

— Что-то не так?

Мальчик обменялся взглядом с Кирой и хрипловато спросил:

— Зачем тебе в поместье Моргана Нориша?

— Там Лайонел, — пожала плечами девушка, вглядываясь в лицо оборотня. И вновь обеспокоенно повторила: — Что-то не так?

Мальчик взял ее за руку и крепко сжал. Он долго молчал, после чего пробормотал:

— Все так.

* * *

Раздался звонок в дверь, резкий, как будто раздраженный. Анжелика с трудом заставила себя оставаться на месте — в гостиной, на диване. В камине горел огонь, а когда-то полные цветов, самых лучших роз, старинные вазы почти все пустовали.

Слуга не успел доложить, Лайонел бесцеремонно оттолкнул его и вошел. Он был сейчас именно таким, каким Анжелика знала его целых семь лет. Идеально красивый, точно сошедший с одного из своих портретов в многочисленных журналах, идеально одетый в черный костюм и бледно-голубую рубашку с бриллиантовыми запонками. Ледяной взгляд до прозрачности голубых глаз, золотой ореол волос — волосок к волоску, ни тени улыбки.

Девушка медленно поднялась, ноги ее дрожали, а глаза были устремлены на стоящего за Лайонелом юношу.

— Даймонд, — с трудом вымолвила она.

Когда-то живые и сверкающие от любви синие глаза были тусклы и пусты. Юноша с красновато-каштановыми всклокоченными волосами смотрел на нее отстраненно и абсолютно безразлично, словно не узнавал. Одетый в потрепанные синие джинсы и рваный свитер, рядом с Лайонелом он выглядел жалким уличным попрошайкой.

— Почему он такой? — непонимающе моргнула Анжелика, делая пару шагов к юноше.

Лайонел взял его за шиворот и толкнул к девушке. Губы молодого человека искривила насмешливая улыбка.

— Полагаю, несколько месяцев в тюрьме, вдали от тебя, научили его кое-чему.

— Даймонд, — вновь повторила Анжелика, протягивая к нему руку и касаясь бледной щеки.

Юноша не отшатнулся, он вообще никак не прореагировал. Смотрел на нее пустым взглядом и молчал.

Девушка гневно прищурила черные глаза и уставилась на Лайонела.

— Что ты с ним сделал?

Молодой человек прошелся по комнате, заложив руки за спину.

— Нет, дорогая, это сделал не я, а ты. Сколько не пытаюсь, никак не припомню, когда бы я приказывал этому мальчишке пойти против моей воли. А ты, Анжи, не помнишь?

Раньше ей нравилось, когда он называл ее этим сокращенным именем, но сейчас это была лишь насмешка, больно задевшая.

Молодой человек без интереса взглянул на Даймонда, затем перевел взгляд на девушку и потребовал:

— А теперь ты мне скажешь, кто убил Венедикта!

Анжелика скрестила руки на груди.

— Сам не догадываешься?

— Если бы я хотел лишь догадываться, то не задавал бы вопрос.

— Это был Ферран, — спокойно ответила девушка.

Лайонел приблизился к ней почти вплотную, и голос его прозвучал угрожающе: