Женщина повернулась к нему:

– Можно личный вопрос?

– Конечно.

– Почему вы ушли из «Тангенса»?

Трэвис задумался. Вроде бы и несложный вопрос, а ведь так вот просто и не ответишь.

– Если бы я остался, случилось бы что-то плохое. Где-то и когда-то.

– Почему вы так решили?

– Так мне было сказано. – Заявление прозвучало довольно туманно.

– Может быть, если мы пройдем этот кризис, то и вы захотите вернуться.

– Я никогда не вернусь. Если все закончится благополучно и мы выйдем из этой заварушки живыми, я снова стану каким-нибудь Робом Пуллманом, найду еще один склад и буду до конца жизни работать в третью смену.

– Вы же понимаете, что могли бы облегчить себе жизнь. Если уж надо создать новую личность, почему бы не положить себе в карман пару миллионов долларов? Тогда и работать не придется.

Трэвис покачал головой:

– Деньги – это средства. Чем меньше у меня их будет, тем лучше. Мне лучше держаться в тени. Только так я могу чувствовать себя спокойно, знать, что все в порядке.

Бетани молча уставилась на него, явно не понимая, о чем идет речь. Потом, так и не найдя ответа, снова отвернулась к окну.

Прилетев в Даллес, они сразу же взяли такси и поехали в город, а полчаса спустя получили нужную информацию. Выжившие после нападения на автоколонну – кем бы они ни были – находились в шестнадцатиэтажном офисном здании с видом на кольцевую транспортную развязку у М-стрит и Вермонт-авеню. В окнах – тонированное рефлекторное стекло зеленого оттенка. Никаких корпоративных логотипов. Только адрес большими черными буквами на бетонном основании, справа от главного входа, на восточной стороне.

Сигнал шел с девятого этажа, из помещения в северо-восточном углу, выходящего окнами непосредственно на кольцевую развязку.

Трэвис и Бетани устроились в патио кафе на дальней стороне кольца, в сотне ярдов от офисного здания. Часы показывали половину восьмого утра, и жизнь в городе уже бурлила. Все вокруг блестело, будто ночью, едва ли не до утра, шел дождь. Главной новостью дня стало, разумеется, нападение на кортеж. На большом ЖК-экране в кафе без конца мелькали кадры записи с места происшествия, сделанной уже после атаки. Эта же тема так или иначе всплывала и в разговорах за соседними столиками.

Бетани работала с телефоном, положив его на колени, подальше от посторонних взглядов. Наблюдая за ней, Трэвис видел, как она шевелит губами, отдавая команды, но понять их не мог. Впрочем, если бы даже он видел их напечатанными на экране, результат, скорее всего, был бы тот же.

Через минуту Бетани подняла голову и посмотрела на него.

– Сигнал довольно слабый. Йод постепенно вымывается через почки и выходит с мочой. В канализации он будет слишком рассеян, и поймать его мы уже не сможем. – Она нахмурилась. – Кроме того, сигнал соответствует показателям только одного живого организма. Выжил лишь один человек – Пэйдж.

Не отрывая взгляда от угла девятого этажа, Трэвис кивнул. Увы, увидеть, что там, внутри, невозможно. Может ли Пэйдж выглянуть в окно – неизвестно. Не исключено, что никакого окна там и нет. За стеклянным экстерьером могла скрываться каменная стена камеры.

– Так с чем мы все-таки имеем дело? Что нам сейчас известно? Мы знаем, что Пэйдж и другие отправились в Вашингтон на встречу с президентом, чтобы показать ему объект. Мы знаем, что тогда они ему верили. В момент нападения они поняли, что ошибались насчет президента и что он имеет отношение к тому, относительно чего у них возникли вопросы. Судя по всему, в случившееся вовлечены многие. Включая и тех, кто контролирует здание.

Некоторое время они молча наблюдали за интересующим их объектом. С улицы никто не входил. В узкий проход, отделявший здание от соседнего, с собственным гаражным въездом, проскользнуло со стороны Вермонт-авеню несколько автомобилей, по большей части лимузинов и внедорожников с тонированными стеклами и профессиональными водителями.

– Посмотрим, кому оно принадлежит, – предложила Бетани и снова взялась за телефон. На стеклах ее очков, отражаясь и меняясь каждые несколько секунд, запрыгали строчки.

Через минуту она нахмурилась:

– Это не федеральная собственность. По крайней мере, как таковая не значится. В окружном реестре зарегистрировано как корпоративное офисное здание, находящееся в частном владении. Построено в две тысячи шестом. Название компании не указано, имя владельца отсутствует. Возможно, какая-то фирма, выполняющая заказы военного ведомства. Или строительная. Что-то в этом роде.

Она еще раз пристально посмотрела на здание.

– Можете узнать что-нибудь еще? – спросил Трэвис.

– Должна. Если мы хотим помочь Пэйдж. – Бетани повернулась к нему. – Вот что я думаю. Получить помощь – реальную помощь – можно разве что от ФБР. Никто другой за проблему такого уровня не возьмется. Но действовать нужно очень осторожно. На что бы там ни наткнулась Пэйдж и что бы ни оберегал президент, мы должны исходить из предположения, что каждый, кто назначен непосредственно им, играет на его стороне. Заняв кресло, Кэрри заменил и генерального прокурора, и директора ФБР. А уж кого уволили и заменили они, можно только гадать. Мы не знаем, сколько у них сторонников на всех уровнях. Если пойдем наугад, можем зацепить ту же струну, которую зацепила Пэйдж.

– И как же нам ее обойти?

Бетани бросила взгляд на телефон.

– Это зависит от того, какие связи я смогу задействовать. Мне нужны фамилии владельцев банковских счетов. Крупной недвижимости. Имена их контактов. Такого рода информация. Имея ясное представление о том, кто вовлечен в это дело, можно вычислить тех, кто в него не вовлечен. Тогда мы, по крайней мере, не станем ломиться вслепую. Проблема в том, что те, чьи имена нам известны, сейчас никак не помогут. Ни президент, ни кто-либо из членов его кабинета нигде – в этом я абсолютно уверена – не засветились. – Она снова посмотрела на здание. – Нам необходимы имена оттуда. Владельцев. Управляющих. Всех, кого можно. Ниточка, с которой я могла бы начать.

Какое-то время она молчала, задумчиво морща лоб, потом, похоже, так ничего и не придумав, дернула бровями и снова склонилась над телефоном.

– Ладно, посмотрим.

В последовавшие за этим минут десять Трэвис не произнес ни слова, предоставив Бетани полную свободу действий. Глядя на многоэтажку, он представлял, что можно было бы предпринять, получив поддержку ФБР. Основные силы антитеррористического подразделения находились неподалеку, прямо за рекой, в Квантико. За те несколько часов, которые потребуются им для координации действий с местной полицией, вокруг шестнадцатиэтажного здания с тонированными стеклами может собраться целая армия вооруженных блюстителей порядка, ожидающих развития событий с тем же пылом, что и толпа фанатов – выхода поп-звезды из отеля.

Вот в это время и важно обеспечить выживание Пэйдж. Люди, схватившие ее, продажны и жестоки, но не глупы. Если они поймут, что проиграли, то в первую очередь озаботятся поисками надежных дорогостоящих адвокатов и постараются заключить сделку с властями, сваливая вину друг на друга. Убив Пэйдж, они ничего не достигнут, а потерять могут многое.

Но до того момента она будет все равно что стоять на коленях перед пустой могилой. Причины, по которым ей сохраняют жизнь, могут испариться в любой момент. Скорее всего, у нее осталось несколько часов. Если не меньше. Трэвис почувствовал, как дрожат лежащие на столе руки, и сжал кулаки.

Бетани закончила и положила телефон перед собой.

– Ничего. – Она произнесла это буднично, как будто отсутствие информации ничуть ее не удивило. – Все транзакции проходят через посредников, и где-то на середине цепочки есть разрыв. Все, начиная от платежей на этапе строительства и вплоть до счета за электричество в прошлом месяце. Странно, как это все работает, но относительно небольшое предприятие может иметь лучшую защиту, чем большой международный банк или федеральная система вроде «Социальной защиты». Слабость громадных, ворочающих триллионами долларов организаций в их открытости, по необходимости широком доступе. В этом весь смысл их существования. Они могут обеспечить надежность, но не могут ничего спрятать. – Она кивнула в сторону многоэтажки. – А вот это может. Может позволить себе иметь секреты. Оно ведет дела, не называя себя и не раскрывая имен своих директоров. В информационном смысле оно – черная дыра. Чтобы так все устроить, кто-то сильно постарался. Кто-то очень умный и ловкий. Кто-то, с кем я, возможно, играла в теннис.