Исключительно для ознакомления —

копировать запрещено

требуемый уровень допуска – атолл 6

(а) свод законов США 403 / статья 2.1.1.

(б) специальная директива Белого дома

3 августа 1978

УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА 1978-AU3

Правовые титулы и юридические определения, установленные в данном документе, обязательны для всех подписавших ОСОБОЕ СОГЛАШЕНИЕ «ТАНГЕНС» ОБ ОБЯЗЫВАЮЩИХ ПОЛНОМОЧИЯХ (далее ОСТ):

«БРЕШЬ» – этим термином обозначается физическая аномалия, находящаяся на месте бывшего расположения Гигантского Ионного Коллайдера (ГИК) в Винд-Крике, штат Вайоминг. БРЕШЬ возникла в результате общего системного сбоя в работе ГИКа 7 марта 1978 года и создана неизвестными средствами. БРЕШЬ может быть мостом Эйнштейна – Розена, или червоточиной (см. Отчет о следствии по происшествию ГИК).

«ОБЪЕКТ» – этим термином обозначаются все появляющиеся из Бреши предметы. К настоящему времени в среднем в один день появляется 3–4 объекта (см. Комплексное исследование объектов по происшествию ГИК). Объекты имеют технологическое происхождение и предполагают научно-технический уровень, значительно превышающий тот, что достигнут человечеством. В большинстве случаев их функции и назначение остаются неясными для находящихся в Винд-Крике исследователей.

«ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОД» – этим термином обозначается подземный исследовательский комплекс, сооруженный на месте происшествия ГИК для обеспечения бытовых и рабочих потребностей научного персонала и сотрудников службы безопасности, изучающих БРЕШЬ. Все подписавшиеся стороны согласны в том, что ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОД, включая прилегающую территорию (см. Положение об Исключительной зоне Пограничный город), есть суверенное государство, полностью управляемое организацией ТАНГЕНС.

Данный документ имеет юридически обязывающую силу и вступает в действие незамедлительно, 3 августа 1978 года.

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ —

КОПИРОВАНИЕ ЗАПРЕЩЕНО[1]

За пятьдесят секунд до того, как по кортежу ударили первые выстрелы, Пэйдж Кэмпбелл думала о падении Рима. Не империи – города. Империя уходила со сцены постепенно, и историки могут спорить относительно того, которую из нескольких дат следует назвать конечной, но в том, что касается захвата и разграбления города, расхождений нет. 24 августа 410 года. Одна тысяча шестьсот один год назад. Подробностей Пэйдж не помнила. Хотя она и планировала стать историком – прежде чем попала в совершенно иную сферу, – ни тот период, ни регион достаточно глубоко не изучала. Из школьного курса европейской истории в памяти осталась только эта дата. Интересно, понимали ли горожане, хотя бы за несколько месяцев до трагического события, что им предстоит увидеть все до конца. Подумав об этом, Пэйдж повернулась к уходящему за спину, в ночь, Вашингтону. В темноте еще виднелись выделенные подсветкой мемориал Джорджа Вашингтона и купол Капитолия. Мигающие огоньки авиалайнера, взлетевшего из Национального аэропорта имени Рейгана. Фары следующих за ней машин. Билборды, витрины, световые арки – их мерцание отражали нависшие низко над городом тучи. Инфраструктура современного мира. Казалось, она будет стоять вечно.

Пэйдж снова повернулась вперед. Кортеж направлялся на восток по Сьютленд-паркуэй, к базе ВВС Эндрюс, куда она и остальные прилетели всего лишь несколькими часами ранее. На часах – семь минут первого. Дорога была мокрая от дождя, не прекращавшегося с тех пор, как они прибыли в столицу. Отблески задних фонарей прыгали и рассыпались по тротуару. Пэйдж ехала в последней машине кортежа. Рядом с ней сидел Мартин Кроуфорд.

За спиной у них, на заднем сиденье, в запертом на ключ кейсе, лежал предмет, послуживший причиной срочного визита в Вашингтон. Объект из Бреши, который они только продемонстрировали аудитории из одного человека.

– Он принял все спокойнее, чем я ожидала, – сказала Пэйдж. – Думала, убедить будет труднее.

– Он видел его собственными глазами, – отозвался Кроуфорд. – От такого рода доказательства не отмахнешься.

– И все-таки… Он ведь недавно на должности. Ни одного объекта еще не видел, тем более такого.

– Он – президент и повидал всякого.

Пэйдж смотрела на бегущий за осевой линией поток машин, из-под колес которых вылетали рваные облачка влаги.

– Думала, испугается. Думала, вот мы покажем ему эту штуку, и он перепугается не меньше нас.

– Самообладания ему не занимать.

– Думаешь, он нам поможет? – спросила Пэйдж. – Поможет остановить то, что грядет?

– Мы не знаем, что грядет.

– Мы знаем, что ничего хорошего ждать не стоит. И у нас чертовски мало времени.

Кроуфорд кивнул. Ему было семьдесят четыре, и выглядел он соответственно; разве что глаза за десятилетия почти не изменились. Сейчас в них читалось беспокойство.

Пэйдж посмотрела вперед и наткнулась на свой же взгляд в зеркале заднего вида. Морщинок вокруг глаз еще не видно – ей ведь всего тридцать один, – но на такой работе долго они себя ждать не заставят.

Она обернулась и взглянула на кейс, едва заметный в рассеянном дождем городском свете. Мысленно вернулась к тому, что сказала президенту: данный объект можно рассматривать как своего рода исследовательский инструмент, предлагающий уникальное видение мира и возможность узнавать то, что невозможно узнать никакими иными способами.

Этим они и намеревались теперь заняться: найти ответы на вопросы, которые вот уже два дня не давали им покоя. Пэйдж думала о Юме, штат Аризона, первой ступени поисков. Именно там они впервые испытают объект в полевых условиях. И, может быть, именно там найдут то свидетельство, что так нужно им сейчас, то, ради чего они и поедут туда.

А может быть, они ничего там не найдут. Может быть, никакого доказательства там нет. Ни там, ни где-либо еще.

Об этом лучше не думать. Пэйдж повернулась и снова посмотрела вперед через забрызганное ветровое стекло. Краем глаза она заметила, что Кроуфорд вроде бы собрался сказать что-то, но остановился, будто прислушиваясь к чему-то. Она тоже услышала – где-то впереди. Проходя через бронированные стекла внедорожника, звук напоминал шелест игральной карты о вертящиеся спицы велосипеда. Но Пэйдж знала: это не карта и не велосипед. Пульс участился. Она подалась вперед, к спинке водительского сиденья, и в следующую секунду все началось.

Шедший перед ними внедорожник тормознул и попытался уйти в сторону. Поздно. Зацепив заднее крыло идущего впереди джипа, он резко развернулся, и мгновением позже свет его фар ударил в глаза Пэйдж, а ее шофер рванул влево руль. И тоже поздно. Удар получился такой, будто кто-то схватил телеграфный столб и с размаху, как бейсбольной битой, жахнул по внедорожнику. Ремень безопасности врезался в грудь, воздух вылетел из легких, а перевести дух получилось не сразу. Отчаянно ловя ртом воздух, она почувствовала, как переворачивается под нею мир. Сначала он накренился под углом в сорок пять градусов. Потом еще круче. Не удержав равновесия, внедорожник грохнулся на крышу. Стойки не выдержали нагрузки, и стекла вывалились из рам.

В тот же миг в машину ворвался мир звуков. Тяжелый стук автоматического оружия – вероятно, не одного – заполнил ночь. Било что-то крупнокалиберное. Наверняка не автомат. Не 7,62 мм. Скорее «Браунинг М2». Пули размером с человеческий палец и со скоростью втрое больше скорости звука. Пэйдж повисла на ремне вниз головой; грудь перехватило, вдохнуть не получалось. На дробь пулемета накладывался еще один звук, напоминавший стук капель по металлу, только усиленный во сто крат. Пули били по машинам все громче и громче. Пэйдж понимала: кортеж остановлен, и теперь нападавшие методично расстреливают неподвижные машины от головы колонны к хвосту. Добивают.