Конечно, нельзя. Да и не похоже, чтобы сама мисс Грейвс смогла бы найти другой источник средств к существованию – где-нибудь вдали от своей опасно легкомысленной кузины. Наверное, плохо, что жизнь устроена подобным образом… Впрочем, его, Максимуса, это не касается.

– Ваш рассказ еще раз подтверждает, что вам необходимо найти способ отговаривать леди Пенелопу от самых опасных ее затей.

Мисс Грейвс тихо вздохнула.

– Я пыталась – и пытаюсь. Но ведь я – всего лишь ее компаньонка.

– А не подруга? – Максимус посмотрел на нее. Было очевидно, что эта женщина обладала незаурядным характером.

И тут она снова едва заметно улыбнулась. Возможно, мисс Грейвс специально научилась улыбаться не слишком широко, чтобы не проявлять открыто своих чувств.

– Да, я ее подруга. Родственница и подруга. Я очень привязана к Пенелопе – и… думаю, что и она любит меня. Но в первую очередь я ее компаньонка. Мы никогда не будем равными, потому что мое положение всегда будет ниже, чем ее. Поэтому я могла только предложить не ходить в ту ночь в Сент-Джайлз, но не могла запретить ей это.

– И вы всегда идете туда, куда идет она?

– Да, ваша светлость. – Артемис опустила голову.

Конечно, он все это знал, однако почувствовал, что поведение леди Пенелопы… возмутило его. Максимус отвернулся и пробормотал:

– Когда ваша кузина выйдет замуж, муж обуздает ее. И тогда ей ничто не будет грозить. – «Вам ничто не будет грозить», – добавил он мысленно.

– Возможно. – Запрокинув голову, Артемис взглянула на герцога. Конечно же, она понимала его намерения в отношении Пенелопы.

– Да, непременно обуздает. – Он пристально посмотрел на нее.

– Полагаю, это было бы лучше всего. – Артемис пожала плечами. – Но если бы Пенелопа мне тогда подчинилась, то мы не смогли бы встретиться с такой интересной личностью, как Призрак Сент-Джайлза.

– Вы превращаете опасность в развлечение.

– Может быть, и так, ваша светлость. Но все-таки должна признаться: это было захватывающее приключение. Ведь Призрак…

– Он насильник и убийца, – перебил герцог.

– Честно говоря, я в этом не уверена. – немного помолчав, Артемис спросила: – Могу я доверить вам секрет, ваша светлость?

Когда леди задавали ему такой вопрос, они обычно делали это с намерением пофлиртовать, но на лице мисс Грейвс сохранялось вполне серьезное выражение, и ему стало любопытно.

– Да, конечно, – кивнул Максимус.

Они оба остановились.

– Я почти уверена, что Призрак – человек благородного происхождения.

Он старался выглядеть спокойным, хотя сердце его быстро забилось. «Что же я мог упустить?» – думал герцог.

– Почему? – спросил он.

– Потому что той ночью он кое-что оставил у меня.

– Что именно? – Ужас сдавил ему грудь.

На губах мисс Грейвс снова промелькнула неуловимая улыбка – таинственная, пленительная, удивительно женственная.

– Перстень-печатку, – ответила она.

Лицо герцога Уэйкфилда словно окаменело. «О чем же он сейчас думает?» – спрашивала себя Артемис. Она с некоторым смущением признала, что очень хотела бы знать, что он думал о ней. Может, осуждал ее легкомысленное отношение к Призраку Сент-Джайлза? Или находил для себя оскорбительным ее предположение, что негодяй в маске мог быть аристократом?

Еще секунду Артемис всматривалась в его лицо, а потом снова зашагала вдоль стены зала. Она решила, что вряд ли имело значение, что герцог думал о ней. Ведь он прежде никогда не изъявлял желания поговорить с ней. И едва ли когда-нибудь снова захочет это сделать. Да-да, они вращались на разных орбитах. «Более того, мы вращаемся в разных галактиках», – мысленно усмехнулась Артемис.

– Вы идете за напитком для леди Пенелопы? – прозвучал у ее плеча его приятный раскатистый голос.

– Да, вы правы.

– Я помогу вам. – Он повернулся к слуге, разливавшему по бокалам пунш, и щелкнул пальцами. – Три, пожалуйста.

Слуга тотчас же наполнил пуншем три бокала.

– Вы очень добры, ваша светлость, – сказала Артемис.

Он криво усмехнулся.

– Вы же знаете, что это не так.

– Не так?… – Она бросила на него вопросительный взгляд.

– Вы производите впечатление очень неглупой женщины, мисс Грейвс. И вы знаете, что я ухаживаю за вашей кузиной. Так что мое предложение помочь вам – это только способ снова встретиться с ней сегодня вечером.

На это нечего было возразить, поэтому Артемис промолчала, и они, взяв три бокала пунша, отправились в обратный путь.

– Скажите, мисс Грейвс, – снова заговорил герцог, – вы одобряете мое ухаживание за вашей кузиной?

– Не думаю, ваша светлость, что мое одобрение могло бы иметь какое-либо значение, – отрезала Артемис с неожиданным для нее самой раздражением. Он что, оказывает ей честь?

– Не думаете? – Герцог улыбнулся. – Но вы же знаете, я вырос в доме, полном женщин, не так ли? Именно поэтому я прекрасно понимаю: несколько ваших рассудительных слов на ушко кузине могут спутать все мои карты.

Артемис в изумлении смотрела на герцога.

– Вы, ваша светлость, приписываете мне такое влияние, которого у меня просто быть не может.

Он снова улыбнулся.

– Вы скромничаете, мисс Грейвс.

– Поверьте, нет.

– Хм-м… – Они приближались к Пенелопе, все еще беседовавшей с лордом Скарборо, и герцог Уэйкфилд внимательно смотрел на нее. – Но вы не ответили на мой вопрос: вы одобряете мое ухаживание?

– Вам нравится Пенелопа? – Артемис взглянула на герцога, понимая, что в ее положении следует вести себя осторожно.

– А для леди Пенелопы это имеет какое-то значение?

Артемис пожала плечами.

– Полагаю, что нет. Но я уверена, ваша светлость, что это имеет значение для меня.

Тут Пенелопа обернулась и, увидев их, просияла улыбкой.

– О, Артемис, наконец-то! Клянусь, я умираю от жажды. – Она взяла у Артемис стакан и поверх него посмотрела сквозь ресницы на Уэйкфилда. – Вы пришли, чтобы еще поругать меня, ваша светлость?

Он поклонился и, шагнув к ней поближе, что-то тихо сказал.

Артемис же отступила на шаг, потом еще на один. В этом театре было только трое актеров – Пенелопа, Уэйкфилд и Скарборо. А она просто подметала сцену.

Отвернувшись от этой троицы, Артемис окинула взглядом зал. У стены стояло несколько стульев для пожилых гостей и для таких, как она. Отыскав знакомое лицо, Артемис направилась в ту сторону.

– Не хотите ли пунша, милледи? – спросила она.

– О, с удовольствием! – Батильда Пиклвуд, полная дама с круглым розовым лицом, обрамленным седыми локонами, держала на коленях маленького черно-бело-рыжего спаниеля, настороженно осматривавшего бальный зал. – Я как раз подумала, что нужно сходить за пуншем.

Мисс Пиклвуд сделала глоток, Артемис же протянула руку к спаниелю по кличке Миньон. Тот вежливо лизнул ее пальцы, а она поинтересовалась:

– А леди Фебы здесь нет?

– Вы же знаете, что она не посещает многолюдных собраний. – Мисс Пиклвуд с сожалением покачала головой. – Сегодня вечером я здесь с моей хорошей подругой, миссис Уайт.

Молча кивнув, Артемис села рядом с пожилой дамой. Она, конечно, знала, что младшая из сестер герцога не посещала многолюдных вечеров, но все же надеялась ее увидеть. Ей вдруг пришла в голову прекрасная мысль, и она спросила:

– Но ведь леди Феба будет на домашнем приеме своего брата?

– О да. Она с нетерпением ждет его, хотя герцог, боюсь, не очень-то рад. – Мисс Пиклвуд усмехнулась. – Он терпеть не может домашние вечера – да и вообще любые приемы. А я только что видела вас с Максимусом.

Артемис понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что Максимус – имя герцога Уэйкфилда. Смешно думать, что у герцога может быть имя, но оно ему подходило. Она представляла себе герцога беспощадным римским полководцем, но мисс Пиклвуд, разумеется, могла называть его по имени – ведь она приходилась герцогу дальней родственницей и жила в его доме в качестве компаньонки леди Фебы.