Кто же прав? Вернемся в 1983 год. Карле Бруни было всего шестнадцать. По выходным, когда нет занятий в школе, она бесплатно позировала фотографу Тьерри Ле Гуэ,[62] который в ту пору работал ассистентом в парижской студии «Пин Ап». «Когда я впервые увидел ее в воскресный день в марте, Карла была прекрасна. У нее был нос как у современной топ-модели Жизель Бундхен». Иначе говоря, большой. Ничего общего с изящными чертами лица первой леди. К слову, Жизель Бундхен признавалась, что в ранней юности ей часто предлагали сделать пластику, но она всегда отказывалась. А Карла Бруни, очевидно, пошла на это. Ирен Сильвани,[63] бывшая глава журнала «Вог», знавшая Карлу еще подростком, подтвердила, что та ненавидела свой нос: «Ее фигура была невообразима, тело — само совершенство, настоящая бомба. Но Карле не нравилось собственное лицо и особенно нос. Она переделала его в ранней юности, и это никогда не было тайной». Подруга детства первой леди, не переставая петь ей дифирамбы, также вспомнила, что Карла терпеть не могла свой нос, считала его «слишком длинным». Этот выразительный нос, фамильная черта Бруни-Тедески, которую унаследовала и сестра Карлы Валерия, причинял младшенькой множество страданий.

Обращение к пластическим хирургам в таком нежном возрасте было тогда в духе времени. Макс Вадукул,[64] штатный фотограф авторитетного еженедельника «Нью-Йоркер», рассказывал: «Когда Карла была еще начинающей моделью, я снимал ее для немецкого журнала, который уже прекратил свое существование. Для той фотосессии она перевоплотилась в монашенку. Лицо Карлы тогда еще не было переделано. Позже, когда мы снова встретились, ее черты слегка изменились. Об этом часто забывают, но в 1980-е все отдавали дань скальпелю. Вспомните Майкла Джексона…» Жан-Жак Пикар[65] тоже признал, что Карла была в авангарде движения: «Когда в 1990-е она переделала грудь, об этом все говорили. Во Франции это было… ново».

Ведь Карла открыла проход, в который, годы спустя, ринулись тысячи молодых женщин. А тогда никто и не думал этого скрывать. Да и сама Бруни не всегда избегала разговоров о пластической хирургии. Более того, она легко шутила на эту тему, даже когда стала приобретать популярность. Когда она в лицах показывала друзьям свои диалоги с хирургами, все просто умирали со смеху. Вивиан Блассель,[66] бывшая журналистка TF1, бурно жестикулируя, рассказала нам, какой номер выдавала им тогда Карла: «Она со смехом описывала, как переворачивают глаз, чтобы переделать скулы». Но это было до того, как модель вырастила защитную раковину и закрылась в ней; до того, как первая леди переписала свою историю… Легко смеяться над собой, когда вам двадцать и вас все обожают. Легко быть без комплексов, пока вы не стали заложником тщательно выстроенного образа.

«Тяжело быть моделью, существовать только благодаря своей красоте, — говорит журналистка отдела моды Жани Саме.[67] — Карла, как и многие другие, гналась за молодостью. В двадцать четыре года становится уже тревожно». Карле было примерно столько, когда одна модель, пожелавшая остаться неизвестной, застала ее перед зеркалом: все ее лицо было покрыто маленькими кусочками японской бумаги. «Она объяснила, что хотела научиться управлять лицом — говорить так, чтобы ни один кусочек не упал, двигая только губами». «Никаких морщин» — навязчивая идея Карлы. Уже тогда она с удивительным упорством боролась с признаками времени. С тех пор она даже старается избегать солнечных лучей.

Желание в совершенстве контролировать свое лицо привело к тому, что Карла, по мнению некоторых специалистов, утратила некую изюминку, заключила себя в железную маску, которую сама и выковала с годами. Любопытно, что при этом Карла Бруни всегда была уверена, что красота — это не только черты лица, но и манеры. Шестнадцать лет назад она призналась одному журналисту: «В тринадцать[68] я была похожа на креветку, но оказалось, что соблазнительность не имеет ничего общего с красотой. Я поняла, что соблазн — сам по себе». Прекрасных манер и соблазнительности у бывшей модели было предостаточно. Но, похоже, этого все равно не хватало.

Идеальная женщина. Ему нужна была идеальная женщина. С головы до ног, до кончиков ногтей, с маникюром, как ему нравилось, и, если можно, в костюме от Армани. Она была готова на все, чтобы завоевать его. Он — Мик Джаггер. Подруга детства Карлы вспоминала, как в шестнадцать лет та была страстно увлечена вокалистом «Rolling Stones»: настоящая фанатка благоговейно вырезала каждую фотографию звезды и прикрепляла их к картинам великих мастеров, украшавшим стены семейных апартаментов. То было время рок-н-ролла в жизни Карлы — девочки-подростка в линялых джинсах и кольцах с бирюзой, любительницы модных нарядов, готовой перекраситься в блондинку по первой прихоти. Уже тогда Бруни жадно вгрызалась в жизнь. Как все фанатки ее возраста, она была влюблена в своего кумира. Разница только в том, что она так и не отказалась от этого лакомого кусочка.

«Когда-нибудь я буду встречаться с Миком Джаггером», — в восемнадцать лет заявила она своему парню Кристоферу Томпсону, сыну сценаристки Даниэль Томпсон. Юношеское бахвальство или пророчество девушки, решившей во что бы то ни стало не упустить свидание с судьбой? Ведь Мик Джаггер — не просто сексуальный мужчина, при виде которого девчонки падают без чувств, а еще и знаменитость. «Мик был воплощением власти», — напоминает фотограф Жан-Мари Перье,[69] один из немногих, кому довелось снимать певца в 1966 году. «Он — звезда мирового масштаба, и не было места на земле, где бы его не узнали. Я видел, как у него просили автограф люди из заброшенной деревни в техасской глубинке! Мик мог получить все, что хотел, стоило ему щелкнуть пальцами. По сравнению с ним Николя Саркози — ничто…»

Власть… уже тогда она завораживала Карлу, желавшую покорить мир, уверенную в себе, убежденную, что именно она должна «стать знаменитой». Поэтому она выбирает своей целью Джаггера с его мировой аурой. «Стоило ему щелкнуть пальцами», и она получила бы от него то, к чему стремилась всей душой: славу… Ни ее парень Кристофер, ни подруги Джоанна, Рафа и Алексия не принимали ее намерения всерьез. «Когда она твердила, что будет встречаться с Миком Джаггером, все только смеялись», — призналась одна из них. Им и в голову не могло прийти, что их беззаботная Карлуша, начинающая манекенщица, которую пока никто не знает, однажды приберет к рукам этого рок-идола и закрутит с ним страстный роман.

Карла терпеливо ждала своего часа. Возможность проникнуть в наглухо закрытый круг общения британских рок-звезд представилась в 1988 году, на парижском концерте гитариста «Dire Straits», еще одной любимой группы Карлы. Как настоящая фанатка, она поработала локтями и прорвалась в первый ряд. Оказавшись возле сцены, она пустила в ход свои чары, тот самый взгляд, который, по словам ее близких, сводит с ума всех мужчин. И конечно, музыканты не могли не заметить красивую брюнетку, прожигавшую их голубыми глазами. «После концерта кто-то из технического персонала подошел к ней и сказал, что „Dire Straits“ приглашают ее за кулисы», — рассказывала нам Алексия Сильвани, подруга детства Карлы. В музыкальной среде это была распространенная практика: четырьмя годами раньше в клипе Брюса Спрингстина на популярную песню «Dancing in the dark» сам лидер группы заметил в толпе миловидную девушку и предложил ей подняться на сцену. Это была Кортни Кокс… красивая брюнетка с голубыми глазами.