«Ай да Люба! Жениха тебе пора, милушка»,—думает Борис, не подозревая, что он-то сам и есть желанный че­ловек для этой славной девушки.

Спохватившись, он переключается на записку: что-то нынче скажет Головастов? По пустяку не стал бы беспо­коить. Не раз Борис порывался ему позвонить, но сдер-

живал себя, чтобы не показаться излишне заинтересованным. И вот наконец дождался.

Верстак Борис убирал торопливо.

«Где же телефон найти? От Любы не очень удобно…— А ноги будто помимо его воли несли Бориса к хорошо знакомой отгородке, где помещалась табельщица. — Ес­ли и узнает, что ей за дело?..»

Люба не удивилась, когда он попросил разрешения позвонить. Улыбнувшись ласково, девушка молча кивну­ла на телефон.

Не сразу Борис узнал голос Головастова.

—        Я слушаю, слушаю… Никак Дроздов? — вдруг об­радовался следователь.

—        Да, это я, Виктор Семеныч. Давно хотел сам зво­нить, да как-то неудобно.

—        И зря стеснялся. У меня новости.

—        Хорошие или плохие?

—        Да как сказать… Это с какой стороны. — Судя по голосу, Виктор Семенович заколебался. — Вы где сей­час?.. Я хочу сказать, сможете заехать ко мне?

—        Конечно, смогу. Через тридцать — сорок минут буду.

—        Вряд ли сумеете так быстро… Но все равно жду. Люба не спускала глаз со взволнованного лица Бори­са, и когда, он, поблагодарив ее, пожелал Любе хорошего жениха, девушка опешила и не нашлась что ответить. Да если бы и ответила, Борис вряд ли мог услышать — он чуть ли не бегом устремился к проходной.

Автобус взял приступом, не жалея сил. Пересел на трамвай и вздохнул свободней — в вагоне не было так тесно, как в автобусе. И все-таки Борис любил ездить на автобусах из-за того, что они ходили по более широким и нарядным улицам; а трамвай, будто нарочно, выбирал кривоколенные глухие переулки и все время звонил, пре­дупреждая ротозеев, которые то и дело шарахались от него.

Головастов встретил его как старого знакомого. Креп­ко тиснул руку, поставил стул гостю, усадил его и, усевшись за стол, оживленно потер руки. У Виктора Семеновича были основания чувствовать удовлетворение.

Милиции удалось напасть на след Евгении Пуховой и таким образом выйти на шайку. Шайка была не велика числом, но крепко сколочена; вожаком оказался свод­ный брат Жени — Роман. Шайка действительно занима­лась кражами на вокзалах и в магазинах у зазевавшихся покупателей. Впрочем, по некоторым наблюдениям круг деятельности Романа Пухова не ограничивался мел­кими кражами. Существовало подозрение, что за его ре­бятами числились и более тяжкие грехи. Но пока что эти подозрения не подтверждались. Роль Жени была опреде­лена четко. Пользуясь своей броской внешностью, она отвлекала жертву поддельным отчаянием и просьбами о помощи. Брат и сестра почему-то не ладили, однако все выходки девушки, как установили наблюдатели, почти всегда сходили с рук, хотя со всеми другими Роман Пухов бывал предельно жесток.

Головастов вышел из-за стола и, заложив руки за спи­ну, стал ходить по кабинету, явно стараясь успокоиться. Волнение следователя удивило Бориса.

—   Я понимаю, Дроздов, у вас возникает естествен­ный вопрос, почему же мы медлим. Видите ли, дело в общем-то куда серьезней, чем кажется на первый взгляд. Брать их сейчас… ну… не выгодно, что ли. Есть подозре­ние… что у шайки более обширные и неожиданные связи, чем можно было бы предполагать. Мы хотим до них до­копаться…

Головастов остановился, положил руку на плечо Бо­риса.

—   И в этом вы нам можете очень помочь.

Борис удивленно взглянул на Виктора Семеновича.

—   Чем же?!

Помолчав, Головастов снова огорошил его:

—   Скажите, вам драться приходилось?

Борис рассмеялся.

—   А как же? Что за парень, если он никогда не дрался.

—   Физически крепок, вижу. Вон как давнул руку. А какие-нибудь приемы знаете?

—   Гм… подножку… — и сам же подвел итог: — Нет, Виктор Семеныч, не обучен.

—   Это легко наверстать. Вы могли бы походить к на­шим ребятам. Это может вам очень пригодиться в свое время.

—   Зачем?..

Борис все больше удивлялся. Уж не в оперативную ли группу собирается его включать Головастов? Но сле­дователь будто и не заметил смятения собеседника.

—   Я считаю, уже пора вам нечаянно — подчеркиваю, нечаянно — встретиться с Женей Пуховой, — продолжал он. — Пора. А это не пройдет незамеченным для Рома­на — он не выпускает сестру из поля зрения. И тут вам может достаться не один хук и справа, и слева.

Борис с бодрой уверенностью расправил плечи, хотя под ложечкой неприятно засосало — как-никак преступ­ный мир, а с ним шутки плохи.

—    Страшновато? — Головастов насмешливо сузил глаза.

Борис понял — его подзадоривают. Он вздохнул и от­ветил с предельной откровенностью:

—    Есть немного…

— Хорошо понимаю, Дроздов. Но вы сами захотели помочь Жене Пуховой, давайте помогать вместе — у од­ного у вас ничего не выйдет. — Головастов придвинул стул, сел на него верхом. — Значит, так. Для начала я добился от начальства разрешения на ваши занятия в ми­лицейском спортивном зале. Он как раз расположен не­подалеку от вашего завода.

— Интересно. За меня все решили?

—    Да, Дроздов. Каюсь. Как в поговорке: без меня ме­ня женили.

Головастов все больше нравился Борису.

—    И что же мне в том спортивном зале делать?

—    Овладеть искусством борьбы и самозащиты.

—    Самозащита действительно никогда не помеша­ет…— Борис вспомнил свой «фонарь», полученный от Сергея Кириллова, и усмехнулся.

— Однако подведем итог нашему разговору. Вы со­гласны оказать нам помощь, Дроздов?

Борис кивнул.

Следователь быстро оформил пропуск и вручил его Борису.

— Будете предъявлять при входе. Разыщите Мальце­ва. Он все знает и сделает, что надо.

Как раз неподалеку от спортивного зала милиции, ку­да ходил Борис третью неделю, и столкнулся вечером с Женей Пуховой.

Узнал он Женю в первые же секунды. Остановился. А девушка лишь скользнула по нему взглядом и равно­душно продолжала путь, будто прошла мимо стены. Лил дождь. Женя подняла воротник пальто и зябко спрятала в нем подбородок. Голову ее прикрывал берет, но из-за дождя он у нее потерял форму и походил на блин. Волосы выбились из-под берета и прилипли к щекам. Жалкий был вид у нее сейчас.

Будто почувствовав на себе взгляд, Женя вздернула подбородок и прибавила шагу. А он словно мимоходом отметил: лицо девушки сильно исхудало, глаза ввали­лись, казалось, что она вот-вот упадет от усталости. Вне­запно пришла догадка.

«Она же голодная!»

Второй такой встречи может и не повториться.