В тот же день с «Флайинг Фиш» произошло самое необыкновенное происшествие, которое когда-либо выпадало на долю подводной лодки. Было уже далеко за полдень, когда она на перископной глубине подошла к брекватеру Сейсина. Боб заметил в порту четыре или пять транспортов, но это не вызвало у него особого энтузиазма, так как все они находились за пределами досягаемости его торпед. В окуляр своего боевого перископа Риссер наблюдал за поездами, двигавшимися по железнодорожным линиям вдоль берега. Он с кислым видом смотрел, как на акватории порта суетились катера, пыхтели буксиры и неуклюже двигались баржи. Здесь не было ничего подходящего для командира стаи «морских дьяволов», занятого поисками достойной цели.

Равнодушным, рассеянным взглядом Риссер следил за маленьким буксиром, направлявшимся прямо на него, с двумя глубоко осевшими баржами. Не долго думая, он приказал погрузиться на глубину 27 метров, не столько для того, чтобы избежать обнаружения, сколько для того, чтобы буксир или баржи не повредили перископа и антенны подводной лодки. Он дал приказание идти вперед на малой скорости, стараясь уклониться от приближающихся судов, которые, по всем признакам, должны были пройти по левому борту «Флайинг Фиш». Шум винта буксира был ясно слышен внутри подводной лодки, когда он проходил над ней. И вдруг наступила тишина. Буксир остановился. Боб ждал, когда винт снова заработает, но прошло несколько минут, а буксир все не двигался с места. Терпение Боба иссякло, и он приказал с величайшей осторожностью, чтобы не протаранить перископом днище буксира или баржи, всплыть на 18-метровую глубину и как можно медленнее поднять на поверхность драгоценный глаз подводной лодки. Перископ вышел на поверхность совсем рядом с баржей, нагруженной, оказывается, булыжником. На корме стоял рулевой. Он открывал люки, чтобы сбросить булыжник в воду, и не заметил поднятого перископа. Рассказывая об этом, Боб лаконично заметил:

— Он мог с легкостью плюнуть на перископ! — И затем прибавил:

— Он не видел нас, но зато нам достаточно было один раз взглянуть на баржу, чтобы заметить на ней увесистые булыжники, которые с минуту на минуту, как глубинные бомбы, могли обрушиться на подводную лодку.

Место было явно не подходящее для подводной лодки. Японцы, видимо, строили новый брекватер или увеличивали старый. Но Боба это уже не интересовало. Только бы успеть убраться отсюда, и как можно скорее.

— Погружаться на 27 метров! Быстрее! Лево руля! Полный вперед!

Услышав сообщение диктора о том, что их командир увидел через перископ, вся команда с жаром принялась за дело.

— Мы едва ускользнули, — говорил Боб Риссер, описывая впоследствии подробности этого происшествия. — Я был здорово напуган. Правда, булыжники не нанесли бы нам серьезных повреждений, но я не хотел, чтобы на нас попала хоть часть этих бомб времен каменного века. Однако я не мог не улыбнуться при мысли о необычайности положения. Можно поклясться, что еще ни одна подводная лодка не подвергалась опасности превратиться навсегда в составную часть какого-нибудь брекватера. Это было бы похоже на сказку о ревнивом короле, который замуровал возлюбленного королевы в ее покоях.

Только один раз подводной лодке Риссера грозила серьезная опасность от глубинных бомб. Это произошло 20 июня, через несколько дней после того, что можно было назвать «Сейсинским инцидентом». В 16.07 подводная лодка атаковала крупное грузовое судно, выпустив по нему три торпеды. Действия развертывались быстро и, казалось, благоприятно, но в конце концов все обернулось против «Флайинг Фиш». Атакованное судно избежало торпед, так как быстро изменило курс, собираясь войти в гавань Сейсина. Взрыв трех торпед, не попавших в цель, по-видимому, заставил насторожиться эскортный миноносец, который стоял в порту. Вскоре после взрыва торпед на «Флайинг Фиш» услышали шум винтов и работающих машин на расстоянии 1450 метров. Уйти от атаки глубинными бомбами было уже поздно.

Как и ожидал Риссер, на лодку посыпались бомбы. К счастью, в это время она уже находилась на 90-метровой глубине, и ни одна из 13 бомб не взорвалась близко. В 18.45, когда берег остался далеко позади, «Флайинг Фиш» всплыла. Она шла в сторону моря для патрулирования в глубоководных районах. Кроме того, необходимо было перезарядить аккумуляторную батарею. Через десять минут после всплытия Риссеру пришлось выдержать своеобразный поединок с таинственным радиолокатором, работавшим на 10-сантиметровой волне. Это был тот самый радиолокатор, который не давал покоя всем «морским дьяволам». Сигналы его были настолько похожи на работу американской станции, что, казалось, их посылал в эфир кто-то свой. Вначале сигналы шли с юго-востока, где была зона действий подводной лодки «Бауфин». Однако опытному и бдительному радиометристу «Флайинг Фиш» они показались подозрительными. После тщательного изучения сигналов он объявил, что это японский радиолокатор. В течение примерно 25 минут источник сигналов находился на пеленге 119°, затем пеленг изменился и стал 150°. Это направление не менялось в течение 20 минут.

— Японец был чертовски хитер, — рассказывал Риссер. — Очевидно, он засек нас. Мы были похожи на двух людей, которые, столкнувшись, никак не могут разойтись и, куда бы ни повернули, все время натыкаются друг на друга.

Горький опыт командира доблестной «Сихорс» Гарри Грира, приобретенный им в Восточно-Китайском море, не прошел даром для командиров «морских дьяволов» во всех столкновениях с японскими 10-сантиметровыми радиолокаторами в Японском море во время «операции Барни». Ни один из них не попался на эту удочку. Трудно представить себе, насколько велик соблазн установить связь с кем-нибудь из своих во время боевой операции. И как опасно оказаться лицом к лицу с беспощадным врагом, готовым мгновенно сбросить смертоносный груз глубинных бомб.

23 июня, в последний день действий «морских дьяволов» в Японском море, подводная лодка Риссера шла вдоль русского побережья. Видимость была ограничена, а береговая линия так однообразна, что Боб никак не мог точно определить, где он находится. Наконец, Боб и его штурман убедились, что подводная лодка находится у мыса Егорова. Отсюда они взяли курс на восток, к месту встречи «морских дьяволов» стаи Боба. По пути «Флайинг Фиш» встретила только два русских грузовых судна. С наступлением темноты лодка достигла условленного места и встретилась с «Бауфин». Подводной лодки «Тиноса» еще не было. Позже «Флайинг Фиш» услышала с восточного направления явно свои позывные. Это оказалась «Сидог» Хайдмэна с ведомыми ею «морскими дьяволами». Не успел Риссер доложить Хайдмэну о своем боевом счете (два транспорта, небольшой буксир, десять барж с кирпичом общим тоннажем 3180 тонн), как у него вышла из строя радиотелефонная связь. Это было тем более досадно, что Риссеру было о чем рассказать. Он утешался лишь тем, что слушал оживленный разговор других «морских дьяволов». Всю ночь с 23 на 24 июня Риссер метался в поисках «Тиноса». Он начал уже волноваться, когда в 01.03 встретил Дика Латама в компании с «Бауфин» и «Спейдфиш».

К этому времени радиотелефонная связь на «Флайинг Фиш» была восстановлена. А Бобу, как уже говорилось, было о чем рассказать, начиная с прошедших мимо цели торпед, с чем Боб и сейчас никак не мог примириться, и кончая необычайными событиями около брекватера в Сейсине, где подводная лодка чуть было не подверглась бомбардировке булыжниками.

Днем 17 июня над той частью Японского моря, где огромный залив Чосоньмань глубоко врезается в корейское побережье, плыли клочья тумана и временами моросил мелкий дождь. В такую унылую погоду «Бауфин» под командой Алека Тайри возвращалась в назначенный ей район после тщетной попытки встретиться, как это было условлено ранее, с двумя другими подводными лодками стаи Боба — «Тиноса» Латама и «Флайинг Фиш» Риссера. По неизвестным Алеку причинам эта встреча не состоялась, и он не получил ответа на свои запросы по радио, которые он непрерывно посылал двум другим участникам предполагавшейся встречи. Почти все суда, с которыми Алек сталкивался в этом районе, никак нельзя было назвать большими. Это были или парусники длиной 9-12 метров, или корейские рыболовные сампаны. С тех пор как «Бауфин» прибыла в назначенный район, Алек видел так много подобных посудин, что появление торгового судна показалось бы ему поистине выдающимся событием.