— Теперь, — протяжно заговорил Хэнк Воган, зажигая сигарету, — япошки будут докладывать, что ими пущена на дно еще одна американская подводная лодка. Во всяком случае, слышать взрывы глубинных бомб на таком удалении гораздо приятнее, чем принимать их на себя.

— Вы правы, Хэнк, — согласился Пирс, — но все бывает.

И он рассказал своему молодому помощнику, только второй раз вышедшему на боевое патрулирование, удивительную, прямо-таки рождественскую историю, которая приключилась с подводной лодкой «Гэтоу». Было это в середине июня, а вовсе не в канун нового года. Но чудо есть чудо, и разве не все равно, когда оно произошло? Хотя ничего подобного не случилось ни с одной из подводных лодок из группы «морских дьяволов», я не могу удержаться, чтобы не рассказать об этом происшествии.

Как показывает статистика, средний процент глубинных бомб, попадающих на палубу подводных лодок и не взрывающихся, микроскопически мал. Поэтому случай с подводной лодкой «Гэтоу» нельзя назвать иначе, как из ряда вон выходящим.

20 декабря 1943 года подводная лодка «Гэтоу» под командованием капитан-лейтенанта Фоли, находившаяся в своем седьмом боевом походе, всплыла милях в 200 севернее островов Адмиралтейства. Считалось, что здесь проходит большинство судов, следующих с Сайпана на Рабаул и обратно. Вскоре после полудня на горизонте был обнаружен дым, и «Гэтоу» погрузилась там, где, по ее расчетам, должна была пройти цель. Цель оказалась групповой — два грузовых судна под охраной двух эскортных кораблей нового типа.

«Гэтоу» пыталась занять наиболее выгодную позицию, чтобы с малой дистанции атаковать большое судно, но небольшой транспорт оказался более удобной мишенью, и «Гэтоу» выпустила свои торпеды по нему. В момент залпа большее судно осталось позади атакованного подводной лодкой транспорта и частично прикрывалось им. Первая торпеда попала в транспорт «Цунэсима Мару» грузоподъемностью около 3000 тонн, который, тотчас же затонул. «Гэтоу» не стала дожидаться результатов попадания остальных торпед и быстро ушла на глубину. Ее экипаж услышал два новых взрыва и принял их за взрывы торпед. Затем вдали прогремел звук, подобный удару гонга. И вдруг одна за другой на «Гэтоу» обрушились 19 глубинных бомб. Такой атаки ее экипажу еще не приходилось переносить. Как рассказывал Фоли, все глубинные бомбы разрывались, очевидно, прямо над лодкой, и она содрогалась при каждом взрыве.

Через два часа, когда на море свирепствовал сильнейший дождевой шквал, «Гэтоу» всплыла и начала уходить от непрерывно фиксировавшихся гидроакустических посылок эскортных кораблей противника. Прошло еще десять минут. Изучив обстановку, Фоли решил вернуться к месту только что проведенной атаки. Кстати сказать, с этого направления и прослушивалась работа акустической станции. Видимость была плохая, и «Гэтоу» медленно выходила в точку залпа. Позади подводной лодки, совсем рядом с ней, послышался сильный взрыв. Через пять минут на расстоянии 1360 метров был обнаружен один из эскортных кораблей, а спустя еще минуту с другого борта показался второй.

Вначале экран радиолокатора на «Гэтоу» был чист, но когда она повернула и на полной скорости стала выходить из опасного района, ее радиолокатор начал давать дистанции до противника и пеленг на него. С расстояния около 20 кабельтовых один из эскортных кораблей выстрелил по подводной лодке фугасным снарядом, который разорвался справа по траверзу поблизости от подводной лодки. «Гэтоу» легла на курс, который давал ей возможность перехватить большое грузовое судно.

В донесении Фоли об этом патрулировании есть такое место:

«20.33. Обстановка напоминала цирк с пятью аренами, на которых «Гэтоу» одновременно давала пять представлений:

1) уклонялась от преследования двух эскортных кораблей;

2) пыталась перехватить грузовое судно;

3) перезаряжала носовые торпедные аппараты;

4) производила необходимые ремонтные работы;

5) пыталась сбросить с палубы невзорвавшуюся глубинную бомбу, стараясь не повредить своих рулей».

Здесь первый раз упоминается о глубинной бомбе, попавшей на палубу подводной лодки. Капитан-лейтенант Фоли, занятый неотложными делами, по-видимому, не придал ей большого значения. Прошел почти целый час с того момента, как «Гэтоу» всплыла, и можно только догадываться, что переживал тот, кто в вечернем полумраке обнаружил на палубе глубинную бомбу. Выкрикнул ли он сразу: «Глубинная бомба на палубе!» или же не сразу пришел в себя, когда понял, что на лодке находится смертоносная игрушка, ежесекундно грозящая кораблю гибелью, — неизвестно.

Фоли ограничился несколькими словами в вахтенном журнале:

«21.00. Пленный и знаток японского языка лейтенант Мак-Гивен списали имевшиеся на глубинной бомбе отметки, прикрепили ее к резиновой надувной шлюпке и пустили в дрейф, предварительно установив шлюпку на постепенное затопление. Шлюпка поплыла в сторону наших преследователей».

На других подводных лодках тоже слышали, как глубинные бомбы падали на палубы и скатывались с них. Иногда на подводных лодках обнаруживали осколки глубинных бомб, но «Гэтоу», насколько это известно, единственная подводная лодка, на палубе которой была обнаружена невзорвавшаяся бомба.

Итак, экипаж «Танни» от души смеялся, когда японские эскортные корабли, теперь уже совсем не опасные, бомбили морские глубины в 6000 метрах от подводной лодки. Эта атака напоминает мне следующий случай с подводной лодкой «Хардер», которую траулер противника атаковал глубинными бомбами. Глубинные бомбы рвались рядом с «Хардер», но еще ближе к ним находился сам траулер. Неопытность личного состава траулера стоила жизни его команде.

Случилось это после того, как «Хардер», которой командовал капитан 3 ранга Сэмюэль Дили, потопила грузовое судно под самым носом у вооруженного траулера. Быстро погрузившись, Дили сумел уклониться от нескольких близко сброшенных глубинных бомб. Затем он услышал сильный, но довольно далекий взрыв, и все стихло. Когда через некоторое время «Хардер» всплыла, чтобы выяснить обстановку, несчастный сторожевой корабль противника медленно погружался в воду. Корма траулера была повреждена одной из его же собственных глубинных бомб.

В свое время «Хардер» была известна всему миру. Свой славный боевой путь она прошла с одним командиром — Сэмюэлем Дили из Далласа, штат Техас. С ним она и погибла в августе 1944 года. «Хардер» имела на своем счету 6 боевых походов и 16 потопленных судов общей грузоподъемностью 54 000 тонн. В истории военно-морского флота подводная лодка «Хардер» и ее командир Дили известны как гроза эскадренных миноносцев. «Хардер» специализировалась на потоплении кораблей, угрожавших ей артиллерией, торпедами и глубинными бомбами. Сэмюэль Дили потопил четыре таких корабля и, кроме того, два эскортных корабля, основным назначением которых являлось уничтожение подводных лодок.

Как и на «Уоху» Мортона, на «Хардер» во время атаки у перископа находился не командир, а старший помощник. Чтобы вызвать на себя эскадренный миноносец противника, подводная лодка должна была ходить под перископом, значительно выдвинутым над поверхностью. Когда эта соблазнительная приманка привлекала внимание вражеского корабля и он начинал преследование, Дили уничтожал его из носовых или кормовых торпедных аппаратов — в зависимости от обстановки. Подобно Мортону, Дили был мастером труднейшего выстрела «прямо в глотку». Дили промахнулся всего один раз, и этот промах оказался роковым.

К востоку и юго-востоку от избитых штормами крутых прибрежных скал мыса Суцу, которым оканчивается полуостров Ното, на дне Тояма — большого залива на западном побережье японского острова Хонсю — лежат две подводные лодки.

Одна из них ходила под флагом страны Восходящего Солнца, на другой развевался звездный флаг. Но в момент гибели этих кораблей (а потоплены они были один за другим, с промежутком всего в несколько дней) на них не было гордо реющих флагов. Борьба род водой буднична: в ней нет места ни трепещущим на ветру ярким флагам, ни торжественным звукам фанфар.