А на южной окраине Понырей, у самой железной дороги, стоит памятник пехотинцу-освободителю. Здесь сражались многие части, в том числе и полк Дружинина.

После взятия Понырей мне довелось вновь встретиться с бывалым солдатом Григорием Окуневым и услышать его разговор с новичками, только что влившимися в поредевшие роты прославленного гвардейского полка. Солдат — с орденом на груди, видать, только что вернулся из санроты, на руке у него была свежая марлевая повязка. Окунев сидел в кругу молодежи, размышлял вслух.

— Посмотрите вокруг. Сколько «тигров» и «Фердинандов» сожжено здесь. Вот она, сила наша. Я думаю, ребята, когда разобьем фашистов, эти места святыми объявят. И, когда поезда будут проезжать мимо, обязательно станут торжественно объявлять: «Встаньте, товарищи! Шапки долой! Поныри проезжаем! Здесь насмерть стояли советские воины».

К исходу 12 июля мы почувствовали, что враг выдохся, что он измотан, обескровлен. В этот день против орловской группировки врага перешли в наступление войска Брянского и Западного фронтов. Гитлеровцы вынуждены были перейти к обороне.

Так с треском провалилось летнее наступление немцев. В Орловско-Курской битве гитлеровцы получили такой сокрушительный удар, от которого уже не смогли оправиться.

Впервые ночь прошла спокойно. Из частей возвратились работники политотдела. Коротко докладывали обстановку, информировали о настроении личного состава. Боевое настроение! Воины рвались вперед.

Согласно боевому распоряжению армии дивизии начали готовиться к переходу в наступление. В ночь на 14 июля провели частичную перегруппировку. А утром получили боевой приказ: нашему 18-му стрелковому корпусу овладеть станциями Малоархангельск, Очки, Александровна. 2-я гвардейская воздушнодесантная дивизия действовала на его левом фланге и имела задачу во взаимодействии с 255-м танковым полком, 8-м гвардейским минометным полком и другими средствами усиления прорвать оборону противника и овладеть северо-восточной окраиной Понырей; 4-й полк выходил в резерв командира корпуса.

Утром 14 июля Илья Федорович Дударев с группой командиров выехал на рекогпосцпровку. Расположились на небольшой высоте. Вид у всех окопный. Многие носили солдатское обмундирование. Генерал Дударев был в своей видавшей виды гимнастерке и в пилотке. К карте командир обращался мало, больше объяснял на местности. Перед нами были балки, кустарники, изрытые снарядами и бомбами высоты. Везде виднелись обгоревшие остовы фашистских танков и самоходок. Передний край обороны противника и проходил по этим высотам, а на правом фланге дивизии полки должны были штурмовать врага, закрепившегося за железной дорогой.

Командиры на местности уяснили замысел предстоящего наступления.

14 июля вечером в политотдел пришел редактор нашей дивизионной газеты «За Родину» Н. Сухов. Он принес план очередного номера. Передовая статья называлась «Вперед!». Начиналась она так: «Через несколько часов тебе объявят приказ о наступлении. Прозвучит заветное слово: «Вперед!» Для нас пробил желанный час!» Материалы номера звали солдат к новым подвигам. В подборке «Клянусь победить врага!» публиковались высказывания воинов.

Мне понравился номер. Майор Сухов и весь коллектив редакции (А. Маргулис, Б. Левин, А. Карпов) прилагали много усилий, чтобы газета выходила интересной и поучительной. Вокруг редакции сложился крепкий актив военкоров. Даже в самые напряженные минуты боя они находили время послать в «дивизионку» заметку. Впрочем, и сами газетчики не сидели в тылу. Их чаще можно было встретить на самых опасных участках. И мне даже приходилось делать журналистам замечания, советовать не рисковать зря. Н. Сухов регулярно бывал на передовой. Иногда ему вместе с воинами приходилось отбивать атаки, а потом уж собирать материал. Нашу «дивизионку» любили в частях, она была настоящим другом и советчиком воинов...

Здесь же с редактором, со всеми работниками политотдела мы обсудили, в каких частях Кто будет находиться в первые дни наступления.

Всю ночь я пробыл в частях, а к утру 15 июля встретился с командиром дивизии на вновь оборудованном наблюдательном пункте, из амбразуры которого хорошо просматривались немецкие позиции. Генерал Дударев время от времени отрывался от карты и разглядывал в стереотрубу передний край, а затем делал на карте какие-то пометки. Еще 14 июля нам сообщили, что у противника появились новые танковые части. По нашим подсчетам, против корпуса фашисты сосредоточили более двухсот танков. Что задумало гитлеровское командование? Этот вопрос и волновал Дударева.

Напряженное состояние командира невольно передавалось другим. Видимо заметив это, он сказал шутливо:

— Ну, что замолчали? Наступать, наступать будем, наголову разобьем фрица!

В седьмом часу грянули наши орудия. Противник не успел укрепить свою оборону в инженерном отношении, наладить систему огня. Поэтому командование решило ограничиться 15-минутной артподготовкой. Вскоре за артиллерийским валом пошли в атаку танки, пехота. С НП хорошо были видны наши цепи. Вот они скрылись в лощине, донеслось протяжное «ура».

— Козин докладывает: взяли первую траншею, — сообщил телефонист.

Вскоре и командиры других частей доложили, что пройдена первая траншея, взяты пленные.

Особо успешно развернулось наступление в полосе 7-го полка. Я не вытерпел и поспешил к подполковнику Козину. Подъехали к НП — пустой. Телефонист свертывает связь.

— Где командир? — спрашиваю.

Солдат показал на высоту, объяснив, что новый НП расположен в отбитом у немцев блиндаже. Вскоре я поздравлял Козина с хорошим началом.

Вокруг все чаще стали рваться тяжелые снаряды. Один угодил в самый угол блиндажа. С треском разворотило уложенные в несколько рядов бревна. Нас всех оглушило, присыпало землей. В это время неподалеку от НП артиллеристы подбили два «тигра». Один из них горел, а другой уткнулся тупой мордой в бруствер и замер с перебитой гусеницей.

Быстро оценив обстановку, Козин крикнул телефонисту:

— Давайте связь к этим двум «тиграм»! Там будет безопаснее.

Выскочив со своими автоматчиками из блиндажа, он забрался в уцелевший «тигр». Козин был страшно доволен своим наблюдательным пунктом. Действительно, с господствующей высоты, где мы теперь находились, все поле боя было видно как на ладони. А броня отлично защищала от осколков и пуль.

Позднее мне довелось услышать разговор бойцов об этом эпизоде. Конечно, не обошлось и без фантазии:

— В бою-то наш командир один уничтожил двух «тигров» и в одном из них организовал НП.

В дивизии долго шутили над тем, как подполковник Козин подбил двух «тигров». К великой нашей горести, в ожесточенном наступательном бою он погиб смертью храбрых. Подполковника Михаила Евдокимовича Козина похоронили в селе 2-е Никольское.

Дивизия продолжала наступление. Несмотря на то что противник упорно оборонял высоты, наши бойцы успешно выбивали гитлеровцев из опорных пунктов. Вскоре был введен в бой 4-й гвардейский полк. Он с ходу овладел населенным пунктом Соревнование. Гитлеровцы пытались во что бы то ни стало сорвать наступление или хотя бы задержать его. Фашистская авиация нанесла по боевым порядкам дивизии сильный бомбовый удар. Немецкие бомбардировщики налетали волна за волной, каждый лесок, каждый закрытый деревьями овраг засыпали бомбами.

Под вечер позвонил подполковник Вырвич — заместитель командира 5-го полка по политической части. Коротко доложил, что батальоны продвигаются вперед, полк задачу дня выполнил.

— Потери большие?

— Да. Только что убит старший лейтенант Будак.

Будак! Мой помощник по работе среди комсомольцев.

Горестно заныло сердце. Совсем юноша, энергичный офицер. Перед наступлением он находился в 5-м полку. На фланге, где действовал 3-й стрелковый батальон, сложилось очень тяжелое положение. Командир батальона гвардии капитан Баринов поднял людей в атаку. В первой цепи наступающих шли политработники — гвардии капитан Большаков и старший лейтенант Будак. Неожиданно из глубины обороны открыли огонь вражеские пулеметчики. Первая же очередь сразила старшего лейтенанта Будака. Цепь залегла. Комсорг роты Лазарев подполз к блиндажу и гранатами закидал его. Константин Лаврентьевич Большаков с возгласом «За Родину!» поднял роты в атаку.