– Вижу, очнулся, – улыбаясь, потряс меня за плечо этот «человек». – Кончай валяться, ты и так лежишь здесь уже часа три.

Так, у меня в голове опять одни вопросы. Ну уж нет!

– А я рассчитывал на завтрак в постель. – Только теперь я начал чувствовать руки и ноги, а в голове слегка прояснилось. Приподнявшись на локтях, мне удалось лучше разглядеть полутемное помещение, где я оказался. Небольшая комнатка, под окном простой деревянный стол, на нем глиняный кувшин. За окном можно было заметить стену какой-то обшарпанной лачуги. Я лежал на деревянной скамье. Из комнаты вела одна-единственная дверь, криво висящая на петлях.

– Здрасьте пожалуйста! Чего нет – того нет. Ишь ты, раскатал губу. Да и если на то пошло, ужин на носу, а не завтрак! – распалился мой собеседник.

– Ладно-ладно… – успокоил я его. – Ну, тогда объясните хотя бы, как я здесь очутился.

– Это я должен спрашивать у тебя, как ты оказался в кузове моего свежеугнанного «Харона», – заявил он, садясь на край скамьи, где я лежал. – Но для начала я хотел бы узнать имя того, кто валяется в моей комнате уже почти три часа.

– Александр Горский, – просто ответил я.

– Хм… забавное имя. Меня зовут Афкон Дэ Ра'Но-Кинир, – представился мой собеседник.

– Афкон Дэ… кто? – не понял я.

– Если кратко, то – Афкон, а друзья зовут меня – Шифо, – улыбнувшись, сказал Афкон.

– А почему – Шифо? – заинтересовался я.

– Шифо – в переводе с древнесиджерского – туман.

– Ладно, мне жутко интересно узнать, как я сюда попал, – перевел я нашу беседу в нужное русло. – Последнее, что я помню, – это как я прыгнул с крыши и упал на какой-то пролетавший мимо грузовик. Дальше – полный провал, видно ударился головой, она просто раскалывается… – Я попытался умолчать, что убегал от роботов.

– Ну да! – усмехнулся Афкон, достав из кармана смутно знакомый мне дротик. – То-то, я смотрю, у твоей головной боли клеймо Хранителей Бесконечности. А так, конечно, ничего особенного… тихий психопат с суицидальными наклонностями бросился с крыши на пролетную часть.

Афкон так заразительно рассмеялся, что я сам невольно улыбнулся. Затем он хлопнул по скамье рукой и бодро сказал:

– Хорошо, я знаю одно прекрасное местечко, где под дверью нет лишних ушей! – Последняя часть фразы была произнесена нарочито громко, и после нее в коридоре послышались торопливые удаляющиеся шаги. Афкон широко улыбнулся, услышав их. – Корл, вот несносный мальчишка!

Он встал и посмотрел на меня, а я, признаться, не воспринял всерьез его слова насчет прекрасного местечка. Он поторопил меня:

– Вставай! Что разлегся? Или ты есть не хочешь?

Когда Афкон упомянул о еде, мой желудок напомнил мне, что я не ел с прошлого вечера. Через мгновение мы были за дверью…

Мы вышли из комнаты в обшарпанный коридор, напомнивший мне о питерских коммуналках, у одной из дверей стоял худощавый мальчуган лет девяти. Он старательно пытался изобразить бурную деятельность но чистке двери, у которой стоял. Судя по всему, это был простой человеческий ребенок. Афкон посмотрел на него, улыбнувшись, достал два кругляша разных размеров, напоминающие монеты:

– Хэй, Корл! Вот тебе награда, – сказал он и кинул пареньку кругляш поменьше, тот ловко поймал его. – В этот раз тебе почти удалось…

– Как ты просек меня? – перебил Афкона мальчик с детской обидой в голосе. – Я делал все, как ты меня учил!

Афкон, усмехнувшись, присел на корточки:

– Кое-чему надо научиться самому… Ладно, даю подсказку: следи за своей тенью. – Он легонько щелкнул ребенка по носу и вложил ему в руку вторую монетку. – Это для дяди Пэвра. Он знает зачем.

Мальчуган внимательно посмотрел на свою тень и пошел по коридору, бесшумно ступая по скрипучим, рассохшимся доскам. Афкон жестом пригласил меня следовать за собой. Я вспомнил о Шеллере и забеспокоился – почему он меня до сих пор не нашел? Спрашивать у Афкона о говорящем коте я не решился… мало ли что. Мы довольно долго шли мимо кривоватых, но оттого не менее крепких дверей. Наконец мой проводник остановился у обшарпанной лестницы, поднимающейся к треснувшему люку в потолке. Афкон взобрался по ней и открыл люк. В проем ударил яркий солнечный свет. Щурясь, я выбрался наружу вслед за Афконом. Мы стояли на широкой мощеной улице. За нашими спинами возвышалось здание, больше всего напоминающее пирамиду, только на каждой ее ступени было множество небольших балкончиков. На каждом красовался столик с парой кресел, на некоторых сидели люди (и не только): кто-то читал некое подобие газет, некоторые беседовали за чашечкой какого-то напитка… в общем, все наслаждались жизнью. Пирамида была окружена еще более высокими зданиями, на которых, в свою очередь, громоздились новые сооружения. Все это возносилось на неимоверную высоту. Перед нами открылась завораживающая панорама города: через несколько метров от нас улица обрывалась, и я с несказанным удивлением понял, что и мы, и дома за нами стоим на крыше высоченного здания. Сразу за обрывом, до самого горизонта раскинулся лабиринт узких улочек, хаотически разбросанных проспектов и магистралей. В некоторых местах городское плато проваливалось еще ниже в пропасть, туда, куда солнце уже не попадало, там горели целые снопы разноцветных искр-огоньков. Вдруг из туманной дымки на горизонте вынырнула одна из тех исполинских башен, которые я видел, когда делал ноги от роботов Хранителей. Она потрясала даже отсюда. Все вокруг было окрашено в ярко-оранжевые тона. Глядя на башню, я спросил:

– Там, в башне, у вас, часом, не боги живут?

– Нет, там расположилось правительство всего этого безобразия, – развел руками вокруг себя Афкон.

– Я видел еще два подобных гиганта… а может, это мое воображение разыгралось…

– Действительно, в Феншере стоят три башни-близнеца. В одной – правительство, в другой – анклав Механистов, ребята годами не покидают своего убежища, но часто выдают потрясающие изобретения. Кстати, мы сейчас стоим на пятидесятом этаже этого чуда архитектурной мысли. Третья башня стала своеобразной гостиницей для тех, кто приезжает в город на небольшой срок. Там расположены порталы в другие миры, вход и выход свободный, но сама башня полностью изолирована от города. Чтобы покинуть ее, надо пройти три кольца оцепления, три проверки, – провел маленький экскурс по местным достопримечательностям Афкон, а я подивился тому, где, вернее на чем, мы стояли. – Но хватит об этом, я думаю, было бы неплохо набить чем-нибудь наши желудки. Тут неподалеку есть прекрасное жезо, – проинформировал меня спутник, – посетителей там всегда очень мало…

– Жезо? Это вроде забегаловки или кафе? – переспросил я.

– Я не знаю, что означает странное слово «кафе», но… да, ты прав, это забегаловка, – ответил он мне, – а ее хозяин – мой старинный приятель.

– Надеюсь, ты ведешь к тому, что нас там обслужат бесплатно. – И, не дожидаясь ответа, я подытожил: – Что ж, люблю халяву.

– Не нас, а меня обслужат бесплатно, – поправил Афкон. – А ты поможешь мне расправиться с ужином… это не так просто.

Мы совершили небольшую вечернюю прогулку по улице на крыше, дошли до небольшой, уходящей вбок, аллейки и свернули на нее. Она будто бы потерялась между двумя зданиями. Тут уже лежала вечерняя тень. Аллейка была усажена двумя аккуратными рядами тонких, но элегантных деревьев, веточки которых были унизаны небольшими янтарными листочками. Между деревцами с ажурной кроной стояли резные скамейки под светильниками, которые горели приглушенным желтым светом. У некоторых ламп роились светлячки. Впрочем, наверняка они здесь называются по-другому. И довершал этот романтический пейзажик легкий аромат выпечки, доносящийся с противоположного от нас конца аллейки. Мы шагали неторопливо, ведомые запахом. Наконец перед нами показалась узкая лесенка, ведущая к призывно распахнутой двери, над которой висела аккуратная табличка «Аромат уюта».