«Относительно ужасной долины, в которой есть бесчисленное множество мертвых тел и где есть ужасный образ, на который никто не может взглянуть, не умерев.

Нечто крайне ужасное видел и я: когда я шел долиной над рекой забвений, увидел я множество мертвых тел. При этом услышал я различного рода звуки, среди которых преобладал бой литавр (nachara)[42], и он звучал чудеснейшим образом. И вдруг раздался такой шум и грохот, что вверг меня в великий страх. Долина же эта была длиной в семь или восемь сухопутных миль. Вошедший в нее уже никогда не возвращался оттуда, но находил мгновенную смерть. И несмотря на то что люди в этой долине умирали, я стремился войти в нее, чтобы увидеть, что там есть. И поэтому вошел я в нее и увидел такое количество мертвых тел, как я вам и говорил, какое никто другой не видел и вряд ли смог бы представить себе. И вот сбоку увидел я впечатанным в скалу лик человеческий столь ужасный, что я впал в такой ужас, что чуть было не испустил дух и не умер от страха. При этом я смог лишь произнести: Verbum саго fuctum est (Слово стало плотью). К самому лицу я совершенно не осмелился подойти, но находился от него на расстоянии семи или восьми шагов. И поскольку я не осмелился приблизиться к нему, я прошел по другому верхнему краю долины. И там, взойдя на песчаную гору, осмотрелся с вершины ее и не увидел ничего, а только услышал удивительно звучащие литавры. Когда же я поднялся на вершину горы, то обнаружил там золото и серебро в большом количестве, которое было собрано воедино как рыбная чешуя. Часть его я положил себе за пазуху, но поскольку я не задумывался о том, что делаю, и при этом, понимая, что это не что иное, как дьявольское наваждение, я бросил все это на землю. Итак, воздав Господу, я вышел оттуда. Поэтому все сарацины, прознав про это, воздали мне большие почести, говоря при этом, что я святой. Однако о тех, что умерли в этой долине, говорят, будто они есть люди демона из самой преисподней» (Одорик де Порденоне. XXVII. 1–4)[43]. 

«В 100 с лишком ли от города [Турфана] к северу-западу находится гора Лин-шань (“Чудесная гора”). Предание гласит, что это место нирваны 100 000 архатов. Вблизи горы есть земляная (глинобитная) башня высотою в 10 с лишком чжан[44]. Говорят, что она построена в Танское время. Подле башни — буддийский храм. [У подножия] храма есть горный источник и несколько му[45] лесу. Если отсюда пойти в горы и пройти 20 с лишком ли, то путь пройдет через ущелье, на южной стороне которого имеется земляной дом в один цзян. Около дома много ив. Пройдя вдоль южной стороны дома, подымаются на склон горы. На склоне есть домик в один цзянь, сложенный из камней; высотой менее 5 чи, а шириной 7–8 чи. Внутри домика — 5 маленьких статуй будд. Около них много деревянных дощечек, все они исписаны инородческими буквами. Говорят, что это путники, проезжающие через горы, пишут свои имена и фамилии… Если, следуя по ущелью на юго-восток, пройти 6–7 ли, то приблизишься к высокому обрыву. Под обрывом — ряды невысоких горок. Почва красного цвета, мелкая, мягкая, легкая. Пики очень красивы, стоят рядами. На поверхности почвы — белые камни, [нагроможденные] грудами, [камни] подобны белому нефриту, но хрупкие. В этих грудах имеются камни, по виду как обожженные кости, [посмотришь —] совсем настоящие [кости, а] по твердости как камень. [На них] ясно различимы линии; поверхность их полированная. Говорят, что 100 000 архатов здесь [отошли в] нирвану. И эти груды белых камней есть не что иное, как останки архатов, божественным сиянием урны [Будды] превращенные в чудесные нетленные кости. Вдоль ущелья на восток [путь] спускается с каменного утеса и идет на юг [на протяжении] нескольких ли. С восточной стороны ущелья на утесе среди камней попадаются сталагмиты, камни по виду похожи на человеческие руки и ноги. Еще на юг пройти несколько ли — и на покатом невысоком склоне в красной земле лежит груда белых камней, блестящих и чистых, как нефрит. Над землей [эта груда] подымается на 3–4 чи. Говорят, что это место отшествия в нирвану Пратьека-будды. В окружности эта группа гор [будет] что-то около 20 с лишним ли. Все кругом — разноцветная галька, блеск [ее[слепит [глаза). Вокруг опасные пропасти, непроходимые утесы. Тысячи и тысячи всевозможных очертаний, невозможно все описать» (Чэнь Чэн. Описание иностранных государств на Западе, с. 266–267)