И только после всего этого со станции наконец вышел военный состав, тот самый, которого с таким нетерпением ожидали подрывники.

В. Пикулик поднялся и просто сказал товарищам:

— Я пошёл.

Низко пригибаясь к траве, перебегая от пня к пню, от бугорка к бугорку, он быстро подобрался к железнодорожному полотну. Поезд тем временем набирал скорость. Ваня выбегает на полотно и быстрым, натренированным движением ставит мину. Немецкая охрана Ьткрывает стрельбу. Но поздно! Поезда уже не остановить. Он неудержимо мчится навстречу своей гибели на глазах у охраны. Взрыв — и обломки вагонов, вдребезги разбитые, летят во все стороны. Стукнуло чем‑то и в убегавшего Ваню. Но он своё дело сделал. Товарищи подхватили его, раненого, и унесли в лес.

Можно без конца продолжать рассказ о мужестве и самоотверженности молодых героев — подпольщиков и партизан. Вот комсомолец В. Цыганок. Во время перехода его группы через железнодорожное полотно около станции Белая он остался один на прикрытии. Фашисты его ранили, пытались взять в плен. Когда они приблизились. Цыганок выдернул кольцо лимонки и взорвал себя вместе с вражескими солдатами.

Еще один пример. Владимировецкие подпольщицы В. Лесникович и Г. Поплавская вдвоём пошли на диверсию. Они подложили под вагон с толом маломагнитную мину, и вагон взорвался по прибытии на станцию Сарны. Враг получил чувствительный удар: 60 солдат было убито, 100 ранено, 7 вагонов уничтожено.

А сколько героизма проявили комсомольцы–партизаны из отряда «За Родину», которым руководил И. Ф. Федоров! Комсомолец Е. Ермаков со своими разведчиками встретил каК. то на лесной дороге карательный отряд в несколько сот человек. Евгений послал своих товарищей предупредить командира партизанского отряда об опасности, а сам вступил в бой. Сначала дал очередь из автомата по офицерам, сидевшим на санях, потом стал бить по голове колонны.

Гитлеровцы не знали, сколько бойцов действует против них, и заняли оборону.

Неравный бой продолжался, пока у Ермакова были патроны и он не был ранен в ногу, руку и живот. Евгений упал на снег. К нему подошёл немецкий офицер. Гитлеровец опешил, увидев одного, истекающего кровью советского солдата. Он несколько раз недоуменно повторял:

— Один и тысяча… Один и тысяча…

Но вот взгляды Евгения и офицера встретились. Гитлеровец навёл на раненого пистолет. Выстрелил. Но в сердце не попал.

Брошенный в лесу, Евгений нашёл в себе силы доползти до стога сена. Там он пролежал три дня, утоляя жажду снегом. Полуживого, его нашли крестьяне и привезли в партизанскую санчасть. Ермакова вылечили и отправили на Большую землю. Однако он долго в тылу не задержался и вскоре ушёл на фронт. Евгений снова был ранен под Берлином. Вот какая сила духа была у молодого подпольщика, комсомольца из Перми Е. Ермакова!

Говоря о подвигах бесстрашных людей — подпольщиках и партизанах, нельзя не сказать о легендарном герое, отважном разведчике Н. Кузнецове, чьи боевые дела обессмертили его имя. Образ Николая Ивановича навсегда запечатлён в бронзе на главной улице Ровно как символ подвига, беззаветной преданности Родине. Украинский народ полюбил его как родного сына. Он свято чтит память русского разведчика, отдавшего свою жизнь за свободу и счастье Советской Украины, всей нашей Советской страны.

С Н. Кузнецовым (мы его называли во вражеском тылу Грачевым) я встретился летом 1943 года, когда прибыл с товарищами из подпольного обкома партии в отряд специального назначения, которым командовал Д. Н. Медведев. Это было возле села Большие Цепчевичи Владимировецкого района. К тому времени Кузнецов совместно с подпольной организацией Т. Новака уже провёл ряд смелых операций против верхушки рейхскомиссариата в Ровно, о чём рассказывалось выше.

…Страх и панику среди больших и малых чинов из немецкой оккупационной администрации наводили своими смелыми диверсиями Н. Кузнецов, Я. Каминский, Т. Новак, М. Шевчук, В. Довгер, И. Луц, Н. Гнидгок — отважные советские подпольщики–разведчики.

— Да, — сказал я Кузнецову, оторвавшись от нахлынувших воспоминаний, — слава о наших разведчиках гремит по всей области и далеко за её пределами.

Кузнецов улыбнулся и смущённо ответил:

— Работаем. Но до главного ещё не добрались…

— Вы имеете в виду уничтожение Э. Коха? — спросил я.

— И Коха и добычу таких разведывательных данных, которые бы особенно пригодились нашему командованию, Ставке.

Мы тогда ещё не знали, что Кузнецов «подружился» с фашистским контрразведчиком, который готовился ехать в Тегеран со специальным заданием Гитлера. Займы, которыми советский разведчик щедро наделял гитлеровца, дали свои плоды. Будучи под градусом, он раскрылся П. Зиберту, как «верному другу, умеющему хранить тайну». А вот что получилось из этой «дружбы». Вскоре в центральных газетах была опубликована информация: «ЗАЯВЛЕНИЕ РУЗВЕЛЬТА НА ПРЕСС–КОНФЕРЕНЦИИ. Лондон, 17 декабря (ТАСС). По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс–конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре.

Маршал Сталин, добавил Рузвельт, сообщил, что, возможно, будет организован заговор на жизнь всех участников конференции. Он просил президента Рузвельта остановиться в советском посольстве, с тем чтобы избежать необходимости поездок по городу. Черчилль находился в британском посольстве, примыкающем к советскому посольству.

Президент заявил, что вокруг Тегерана находилась, возможно, сотня германских шпионов. Для немцев было бы довольно выгодным делом, добавил Рузвельт, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, когда мы проезжали бы по улицам Тегерана. Советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием примерно в полкилометра…»

И одним из тех, кто разрушил планы гитлеровцев в Тегеране, был Н. И. Кузнецов.

Кузнецов был приятным собеседником. Говорил он не торопясь, спокойно. Время от времени повторял:

— А мы ещё мало сделали, Василий Андреевич!

И тогда его задумчивые серые глаза смотрели куда‑то вдаль. О чём он думал в эти минуты? О той большой, не сделанной ещё работе? Или, может, о семье, о родных, о жизни после войны?..

Мы все любовались Кузнецовым. Высокий, стройный, в Каждом движении его чувствовалась большая энергия, сила.

— Когда вы так прекрасно изучили немецкий язык? — поинтересовались мы.

— Еще в детстве. По соседству с нашим селом жили немецкие колонисты. Я часто бывал среди них и научился не только языку, а хорошо узнал их обычаи, быт, характер и нравы. Школа, затем институт помогли мне совершенствовать знание языка. Я вообще люблю изучать языки. Вот уже неплохо владею украинским, пою украинские песни. В сёлах и хуторах считают меня своим, украинцем.

— И они не ошибаются, — говорили мы. — Вы действительно свой и русским, и украинцам, всем народам нашей страны.

— Да, все мы за одно дело. Среди моих побратимов–разведчиков больше всего украинцев, есть и поляк. Крепко дружат у нас люди. С такими не пропадёшь!..

…Не стало Н. Кузнецова. Пал он от пули украинских буржуазных националистов.

В письме–завещании, которое он оставил Д. Н. Медведеву на случай своей гибели, Кузнецов писал:

«Пусть знает весь мир, на что способен советский патриот и большевик! Пусть запомнят фашистские главари, что невозможно покорить наш народ, как нельзя погасить солнце».

Николаю Ивановичу Кузнецову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Нашим партизанским соединениям выпало счастье участвовать в освободительных боях за Ровно, совместно с Красной Армией завершать разгром волынско–ровенской группировки противника.

В конце 1943 — начале 1944 года создалась благоприятная обстановка для координирования наших боевых действий с действиями наступавших частей Красной Армии. К тому времени подпольный обком партии и областной штаб руководили тремя соединениями из 25 партизанских отрядов. Каждое соединение имело свой район действия и свои задачи по оказанию помощи советским частям.