Колхозница–подпольщица А. С. Семенова из Опочецкого района предоставила свою квартиру радистке Фроловой, которая до июля 1944 года передавала по рации в штаб фронта сведения о противнике. В течение этих долгих месяцев Семенова обеспечивала радистку одеждой и питанием, принимала на квартире связных от штаба фронта, укрывала их от гитлеровцев, ходила в Опочку к подпольщикам и приносила от них сведения для передачи по рации.

Комсомолец П. Плотников жил в деревне Ульясово Новосокольнического района. Ночью, в ненастную погоду к нему приходили люди из партизанского отряда, получали сведения о противнике, давали новые задания. Плотников узнавал о численности и вооружении вражеских гарнизонов, расклеивал на домах и заборах листовки, читал односельчанам газеты, подбрасывал в дома, где жили немецкие солдаты, призывы и обращения. По его данным, партизанский отряд провёл несколько удачных боевых операций.

Гитлеровцам удалось схватить патриота. Его жестоко пытали. Но мужественный подпольщик не выдал своих друзей. Когда П. Плотникова вели на расстрел, партизаны устроили засаду, перебили конвой и освободили боевого товарища. Взбешенные гитлеровцы сожгли деревню и повесили отца Плотникова[486].

Насмерть бились с врагами бойцы подполья. И, когда надо было, геройски умирали. Недолгую, но яркую жизнь прожила замечательная советская патриотка партизанка–разведчица, секретарь Себежского подпольного райкома комсомола М. С. Пынто. Рискуя жизнью, она неоднократно проникала во вражеские гарнизоны, осуществляла связь с подпольщиками, распространяла среди жителей района газеты, листовки, обращения. Летом 1943 года она перевела к партизанам большую группу солдат «РОА». О мужестве и героизме Пынто свидетельствует следующий эпизод, рассказанный её боевыми товарищами: «Это было в конце июля 1943 года. Мария Пынто неожиданно для гитлеровского коменданта зашла в его кабинет.

— Что вам нужно? —спросил он.

— Я послана из штаба партизанской бригады, чтобы договориться с вами…

Комендант настолько перепугался, что не мог произнести отчётливо ни слова.

— Вы уйдите отсюда, пожалуйста…

— Нет, господин комендант, вы обязаны немедленно написать письмо партизанам, что будете давать нам необходимые сведения. Или вы будете работать с нами, или… — разведчица наставила пистолет. — Я должна взять это письмо сейчас…

Такое письмо Мария принесла партизанам»[487].

Весной 1944 года каратели схватили больную тифом М. С. Пынто в землянке её сестры. Подпольщицу подвергли чудовищным пыткам: выбили у неё зубы, отрезали язык, левое ухо, грудь, в нескольких местах пробили череп, нанесли девять глубоких ножевых ран[488].

С большим трудом труп героини был найден её боевыми товарищами. У гроба комсомольского вожака партизаны поклялись отомстить фашистским извергам. Через несколько дней отряды бригады Ф. Т. Бойдина окружили гарнизон, в котором пытали подпольщицу, перебили охрану и подожгли казармы. Не выдержав натиска партизан, фашисты бежали и по пути были уничтожены.

В Указе Президиума Верховного Совета Союза ССР от 8 мая 1965 года говорится: «За особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко–фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., присвоить звание Героя Советского Союза Кузьмину Матвею Кузьмичу — колхознику колхоза «Рассвет» Великолукского района Псковской области (посмертно)»[489].

Гитлеровский офицер приказал 80–летнему колхознику М. К. Кузьмину провести скрытыми путями многочисленную группу солдат и офицеров в тыл советской части. Собираясь в дорогу, Кузьмин послал своего внука Васю предупредить советских воинов о готовящейся опасности, а сам долго водил оккупантов по оврагам, кустарникам, перелескам. Продрогшие и усталые солдаты неожиданно для себя оказались под пулемётным огнём советских воинов, которые, будучи предупреждены Васей, в упор расстреливали оккупантов. Гитлеровцы зверски расправились с патриотом, повторившим бессмертный подвиг Ивана Сусанина.

Сложна и опасна была борьба подпольщиков. Действуя в стане врага с большим риском, они были дерзко смелыми, находчивыми, мужественными. Многие из них не дожили до радостного дня победы. В боях с врагом погибли секретари подпольных райкомов партии А. М. Суетинов, П. В. Голубков, С. И. Мусатов, М. М. Шатухо, И. А. Семенов, В. Е. Елисеев, И. И. Рыбаков, М. А. Евменов, К. Т. Ломтев, О. Г. Григорьев, А. Н. Теплов, В. Е. Петров, С. М. Мазур и другие. Комсомолку–подпольщицу М. Д. Натунич фашисты живой закопали в землю. Умер от пыток подпольщик Я. Ф. Смилков. Повешен гитлеровцами в Себеже подпольщик В. И. Соловьев. Оккупанты расстреляли Н. И. Зайцеву, Е. И. Андрееву, В. Д. Артюшенко, В. П. Федосевич, Д. С. Руденко и многих других славных патриотов.

Но герои не умирают. Они живут в нашей победе, в замечательных делах советского народа, строящего коммунизм.

3 октября 1941 года бронированные чудовища с чёрными крестами, сея вокруг смерть и разрушения, ворвались в Орел. Вслед за танками в город нагрянули гестапо, ГФП[490], фельджандармерия и прочие банды фашистских карателей. Объявился бывший орловский купец —садист и убийца Букин. Гитлеровцы поставили его во главе сыскного отделения городской полиции, действовавшего под непосредственным руководством шефа СД. Нашлись и другие презренные выродки (правда, их было немного), которые, предав Родину и свой народ, пошли в услужение к оккупантам. От имени учреждённой оккупантами городской управы 9 октября было обнародовано распоряжение:

Город захлестнула коричневая чума. Грабежи и насилия, массовые убийства жителей, уничтожение культурных ценностей — таков был «новый порядок». Для «устрашения непокорных» публично на площадях, в скверах, в городском парке было повешено свыше 400 человек. На груди застывшего в петле автомеханика К. Хилкова фашисты прикрепили доску с надписью: «Коммунист». В Первомайском сквере (ныне сквер Танкистов) несколько дней на деревьях висели тела трёх молодых парней. Фашистская газетёнка «Речь» 16 января 1942 года по этому поводу сообщала: «За невыполнение приказа местного коменданта по ежедневной явке на работу, что является саботажем, безработные Матвеев Алексей, Кочергин Иван и Ключников Дмитрий повешены… как саботажники».

По вторникам и пятницам со стороны городской тюрьмы доносились автоматные и пистолетные выстрелы, — это фашисты расстреливали патриотов. По ночам распахивались железные ворота двора бывшего Государственного банка и оттуда выезжали закрытые грузовики с советскими людьми, которых палачи вывозили на расстрел из залитых водой подвалов ГФП. Постоянно была в ходу душегубка, которую загружали палачи гестапо и сыскное отделение Букина.

Оккупанты торопились, спешили «очистить, дезинфицировать город от коммунистической заразы». Они были уверены, что Орлу нанесён сокрушительный удар, что он парализован, не способен к борьбе с захватчиками…

В начале ноября 1941 года в самом центре города раздался колоссальный взрыв. В ночное небо взметнулся столб пламени и, словно огромный факел, долго освещал дома и улицы. А 11 ноября Совинформбюро сообщило, что в Орле патриоты взорвали и сожгли городскую гостиницу «Коммуналь», уничтожив там до 150 фашистских офицеров. Это был первый довольно чувствительный удар орловских подпольщиков по оккупантам. А через несколько дней было взорвано и сгорело многоэтажное здание на углу Комсомольской и Посадской улиц, в котором размещался штаб вражеской части. Затем вспыхнул склад горючего во дворе школы на Кромской площади, в воздух взлетело 300 бочек с бензином. Загорелись гружённые винтовками, гранатами и патронами автомашины в одном из дворов по 2–й Курской улице. Запылали гаражи, забитые автомашинами с военными грузами, в Рабочем городке, на Пятницкой и 3–й Курской улицах. У гитлеровских солдат и офицеров бесследно пропадали автоматы, пистолеты, гранаты. А в одной из казарм гарнизона кто‑то «позаботился» о 17 карабинах — смочил их серной кислотой и вывел из строя. Потом стали исчезать жандармские посты.