Уже у причала его нагнал Олав. Молодой воин окликнул Сигурда. Тот остановился, так и не ступив на трап. Олав подошел ближе. Его дыхание едва сбилось. Сигурд понял, что он бежал за ним.

— Сигурд, — произнес тихо Олав, так, чтобы его расслышал лишь тот, к кому он обращался. Взгляды дружинников Сигурда устремились на Олава.

— Что? — холодно произнес тот.

— Послушай моего совета, не следуй за Трором и Кири, — Олав замялся, прежде чем продолжить, — Он никогда не отдаст тебе ее и не продаст, какие бы ты деньги ему не предложил. Я знаю его. Я давал ему присягу и ходил с ним под одним парусом.

— Мне не нужны подобные советы, — ответил Сигурд после недолгого раздумья. Затем поднял глаза, разглядывая открытое лицо Олава, — А вот от помощи я бы не отказался, — добавил он и с выжиданием смотрел на брата Кири.

Олав отвел глаза и задумался. Затем неожиданно широко улыбнулся и протянул руку Сигурду.

— Я постараюсь помочь, — сказал он.

Сигурд отощел в сторону, сделал приглашающий жест и Олав прежде него ступил на палубу корабля.

— Тогда — Добро пожаловать, — сказал Сигурд.

Вот и наступил тот день, когда вдали на горизонте показались земля, к которой мы плыли несколько долгих недель, терпя порой непогоду и часто бушевавшее море. Я настолько измучилась от этого плавания, что теперь даже вид чужой, ненавистной земли вызывал у меня вздох облегчения. Хотелось поскорее ступить на твердую почву и поспать в мягкой кровати, а не под открытым небом. Я соскучилась по треску огня в очаге, по его привычному теплу и теперь стояла у самого борта, разглядывая быстро приближающуюся землю и чувствуя, как холодный, недружелюбный ветер, казалось срывающийся с чужого, негостеприимного берега, грозит разметать мои волосы, стянутые лентой.

Здесь все было не похожим на то, что я видела и знала ранее. Ни на дом моих настоящих родителей, расположенный в глухих лесах у самой реки, и уже почти стертый в моих воспоминаниях, ни на земли моего приемного отца, она была совсем иной, чем та, где я жила почти всю свою сознательную жизнь, под присмотром любящего брата и слуг. Теперь все изменилось. Хотя бы то, что я сама стала рабыней. Меня пугало то, что возможно ждало меня за очередным утесом. Дом, в котором отныне мне придется жить, никогда не станет мне родным, я понимала это и уже почти заранее ненавидела его и всех его обитателей так же сильно, как и мужчину, из-за которого все это и произошло. А Трор стоял на носу корабля и улыбаясь смотрел вдаль, радуясь благополучному возвращению.

Неожиданно мне стало интересно, кто ждет его сейчас там и скоро выбежит навстречу, едва завидев знакомые паруса? Мать? Сестры? Или невеста? Я подумала, что совсем ничего не знаю о нем. Но разве я хотела этих знаний? Конечно, нет.

Я села на тюки, не отрывая взгляда от берега, на котором уже угадывались очертания деревьев. Высокие берега, такие, что, казалось, на них может подняться лишь тот, кто умеет летать. Но вот ладьи, одна за другой, обогнули скалы, и перед моим взором предстало узкое пространство между ними, в которое и стали вереницей вплывать корабли. А впереди раскинулся каменистый берег, с длинным крепким причалом и людьми, ждущими на берегу. Когда корабли пришвартовались, на деревянную пристань перебросили сходни. Сначала на пристань сошел сам вождь, которого тот час обступила толпа встречавших. Я увидела, как он в их сопровождении поднимается наверх по длинной тропинке. Следом за ним шли его воины. Я же подхватив свои вещи сошла на берег и огляделась. Несколько человек, оставленных разгружать корабль, не обратили на меня никакого внимания. Судя по их виду и одежде я сразу догадалась, что они рабы, такие же, как и я.

— Иди за мной, — услышав голос Инне я резко повернула голову к кораблю и увидела, как он сходит на причал. За ладьями остались присматривать несколько человек из дружины, все остальные уже удалились от берега, направляясь в сторону поселения, скрытого за грядой скал.

— Давай, я помогу, — сказал Инне подойдя ближе и прежде чем я смогла хоть что-то возразить, перехватил одной рукой мой узел и закинул его к себе на спину.

— Спасибо, — еле слышно проговорила я, но кормчий уже шагал впереди. Я спохватилась и бросилась за ним вдогонку.

Мы поднимались молча. Подъем оказался довольно крутым и скоро мое дыхание сбилось, но я продолжала упорно карабкаться вверх, следом за Инне. Когда мы, наконец, достигли вершины, кормчий остановился и впервые за время долгого подъема, оглянулся на меня, словно проверяя, не осталась ли я где-нибудь на тропе. Я распрямила спину и взглянула за голову Инне. Предо мной показалось ровная долина, покрытая шапочками домов, пускавших в опрокинутое небо столбы дыма из очагов. Сразу за поселением, отгороженным со стороны полей, простирался лес. Темный и мрачный.

— Это и есть наш дом, — сказал мне кормчий, и тут же добавил, — Теперь это и твой дом тоже.

Я опустила голову.

— Это место никогда не станет моим домом, — подумала я с какой-то внезапно вспыхнувшей во мне злостью и обидой. За несколько коротких мгновений, пока я стояла, разглядывая сверху расположившееся в долине поселение, мне стало до боли обидно от осознания того, что отец и брат отдали меня какому-то дикарю на потеху, а Сигурд так и не появился на горизонте, с обнаженным мечом, отстаивая мою честь…

Я склонила голову еще ниже, ругая себя за глупые фантазии и понимая, что в том, что произошло не стоит винить ни отца, отдавшего меня во избежание кровопролития, ни брата, для которого честь оказалась дороже его сестры, ни жениха, очевидно, только некоторое время назад узнавшего о постигшей меня участи. От этих мыслей стало еще горше. Ведь сейчас я уже могла быть замужем за мужчиной, которого люблю, а при этом вряд ли мы еще когда-нибудь свидимся с ним.

— Идем, — бросил мне Инне. Я вскинула голову, увидела внизу дружинников. Среди них наверное, был и Трор. Мой новый хозяин! От этого признания голова закружилась, а ноги стали подкашиваться, не желая делать даже шага в сторону ненавистного мне человека.

— Это не конец, Кири, — сказала я себе и стала спускаться вниз, бормоча себе под нос как заклинание, — Это еще не конец. Надо бороться. Я сбегу! — и тут же сама едва не рассмеялась от подобных мыслей.

Спуск прошел намного спокойнее и быстрее. Мы вошли в поселение. Я шагала следом за кормчим, почти наступая ему на пятки и оглядывалась вокруг. Некоторые встреченные нам люди здоровались с Инне, кто-то приветствовал его. Несколько раз приходилось останавливаться, и я отходила на несколько шагов в сторону, чтобы не мешать разговорам. Инне всем неизменно улыбался, пока я, потупив очи и сложив руки, ждала его. Кто-то с интересом посмотрел на меня, но большинство не обращали ни малейшего внимания.

Наконец, после долгих приветствий и разговоров, отделавшись от стайки мальчишек, повисших на Инне, мы оказались перед громадным домом, с украшенными замысловатой резьбой высокими дверями. Кормчий оглянулся на меня, застыв на пороге.

— Это дом Трора, — сказал он, хотя я и без его объяснений уже все поняла сама. Кому еще, кроме вождя, могли принадлежать такие просторные хоромы?

— Проходи, — распахнув двери, Инне втолкнул меня внутрь, и я прямо на входе налетела на высокую молодую черноволосую женщину. Она с силой отпихнула меня в сторону и хмуро посмотрела мне за спину, но увидев идущего следом Инне, остановилась и замерла. Я оглянулась на воина. Тот тоже остановился и посмотрел на девушку. Некоторое время они только и делали, что глядели друг на друга.

— С возвращением, — сказала она, не отрывая от него взгляда больших темных глаз.

Инне тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и шагнул мимо девушки, толкнув меня вперед. Я оглянулась назад и увидела, что молодая женщина смотрит нам в след.

— Красивая, — подумала я, — И сразу видно — не крестьянка. Скорее дочь самого вождя?

— Кто это был? — спросила я у воина.