Дуб приближался к Трору сзади. Еще двое, в них Олав узнал дружков Дуба, заходили с двух сторон. Они не нападали словно выжидали, когда Трор расправится со своими противниками и смогут нанести свой удар, подкравшись сзади. Дуб прекрасно понимал, что против такого бойца ему не выстоять в честном бою. Олав на мгновение замешкался, пораженный той быстротой, с которой вождь орудовал своим тяжелым мечом. Убийцы были совсем рядом.

Когда пал последний из окруживших предводителя стражей, Олав увидел, как стремительно несется к нему Дуб. Трор встал, на мгновение, обтерев лоб ладонью. Олав видел, как тяжело переводит вождь дыхание.

— Трор! — закричал Олав что было сил, — Сзади! — и рванулся вперед, в тщетной надежде успеть раньше Дуба. Но уже на бегу он увидел, как занес над головой Трора свой меч предатель.

— Трор, — очередной крик вырвался из легких Олава с такой силой, что их обожгло огнем. За секунду до удара Трор, расслышав среди шума боя этот зов, повернулся и увидел Дуба. Он отреагировал молниеносно, и именно его реакция спасла ему жизнь, но вражеский меч все же зацепил его руку и Трор, разжав пальцы, выпустил свое оружие. Подскочивший Олав успел отбить следующий удар Дуба, встав между ним и своим вождем. Еще двое подельников напали с двух сторон, одновременно. Трор молниеносно отреагировал, подхватив свой меч и насадив на острие одного из нападавших. Сбросив оседающее тело, он отпихнул носком сапога умирающего в сторону.

— Это ты, щенок! — услышал сын Гуннара злобный вскрик Дуба, почти выплюнувшего эти слова. Вся ярость предателя теперь была направлена на Олава, вставшего на защиту своего вождя. Он набросился на молодого воина со злобой, сделавшей его еще сильнее, чем прежде. Дуб ведь не зря носил такое имя. Широте его плеч и мощности рук действительно можно было позавидовать даже самому крепкому дереву. Трор тем временем отбил атаку третьего противника. Смазанным движением распорол нападавшему живот и посмотрел на его лицо, понимая, что знает этого воина. Люди, которых он только что убил, были дружинниками Коннора. Воин с удивлением посмотрел на Олава, отбивающегося от разъяренного Дуба. Губы Трора скривились, обнажая зубы, и он шагнул вперед, встав между мальчишкой и его врагом. Олав было рванулся снова в драку, но его вождь легко оттолкнул Олава в сторону и с вызовом взглянул на Дуба. В глазах последнего на смену ярости тут же пришло совсем иное выражение. Это был страх. Трор двинулся на Дуба, но Олав не сумел увидеть то, как он расправился с предателем, врезавшись в бой с одним из городских стражников.

Одна только мысль билась сейчас в голове у молодого сына Гуннара — он успел предупредить Трора.

Я проснулась вся в поту, резко сев в кровати. Вокруг было темно. За окнами еще властвовала ночь, и до моего слуха донесся рев бушующего моря. Я поднесла руку ко лбу, смахнув с влажного лба соленый пот, слушая, как бешено, колотится в груди взволнованное сердце. Бегло оглядевшись по сторонам, я только теперь поняла, что нахожусь дома, и то, что видела всего мгновение назад, было просто кошмарным сном, плодом моей фантазии.

Облегченно вздохнув, я повалилась на подушки. Перед глазами все еще стояла картина битвы, а в ушах звенела сталь, но я начала понемногу успокаиваться. Ощущение безопасности, исходившее от родных стен, теплыми волнами окутывало меня, но спать больше не хотелось. Случилось что-то плохое, и я почувствовала это, или мне опять просто мерещится?

Еще немного поворочавшись, я откинула одеяло и, спустив на пол босые ноги, прошлепала к окну. Распахнув ставни, почувствовала, как в комнату ворвался свежий воздух, прохладный от ночной поры.

— Что же это за сны мне снятся? — подумала я, садясь на подоконник, — И кто этот человек, что преследует меня по ночам? — это было странно. Во сне я знала его, так отчетливо, словно мы были знакомы уже много лет. Но ни разу при всем этом, мне не удалось разглядеть его лица. Оно словно было укрыто от меня туманом. Единственное, что я понимала, пока спала, это то, что он дорог мне. В своих снах я любила его…

— Какая глупость, — произнесла я вслух и, оставив окно распахнутым, вернулась в постель. Мне удалось уснуть только ближе к утру. Но в этот раз я спала без сновидений.

Олав шел к воротам, устало переступая через окровавленные тела, укрывавшие двор перед башнями. Он почти не смотрел себе под ноги, то и дело задевая руку или ногу мертвецов. Рядом с ним шагал Свенд. Великану посчастливилось выйти из этой битвы без единой царапины, не считая той раны, что он получил в башне, и он, ухмыляясь, поглядывал по сторонам на дело рук своих. По мнению Олава, зрелище было ужасным. Он старался не замечать трупы, но их было слишком много. Люди Коннора выискивали своих убитых. Позже их тела сожгут в центре города. Хоронить иначе не было ни времени, ни смысла.

Город был взят.

Олав остановился у самой воды, сел на прибрежный валун, торчавший из песка, и вытянул перед собой ноги. Он единственный не пошел разорять и грабить дома, да еще Свенд, почему-то шедший за ним, присматривавший за младшим товарищем с таким видом, словно боялся за его разум. Но Олав почему-то не чувствовал ничего, словно его чувства отключились. Великан сел рядом с Олавом на камень, бесцеремонно подвинув его, и уставился на реку.

— У нас мало погибших, — сказал Свенд.

— План Трора удался, — согласился Олав.

— Да. Но много раненых, — кивнул великан.

Олав промолчал. Он не видел Трора с того самого момента, как вождь убил Дуба. После этого Трор исчез, растворившись в гуще сражения, а Олаву уже стало не до него. В гуще сражения он забыл обо всем, желая только одного — выжить. Защитники города сражались достойно, но все равно потерпели поражение. У Коннора оказалось больше людей, да и то, что они напали внезапно, помогло. К тому же люди короля были натренированными бойцами, закаленными в многочисленных набегах и сражениях. У дружинников города не было ни единого шанса.

На корабли начали переносить награбленное и заводить рабов. Олав оглянулся на причал, по которому сновали одетые в доспехи воины короля. Кто-то тащил на себе мешки с добром, кто-то вел пленных. Когда к ним подбежал запыхавшийся Тью. Он остановился около воинов и перевел дыхание.

— Идемте за мной! — сказал он.

— Что произошло? — удивленно вскинул кустистые брови Свенд.

— Трор вызвал на поединок Коннора! И он зовет тебя в свидетели, сын Гуннара! — от этих слов внутри у Олава все похолодело. Обменявшись со Свендом взглядами, они резко подскочили и поспешили за Тью, бежавшим впереди.

Миновав ворота, они пронеслись по улицам, мимо почерневших от огня остовов некогда высоких надежных домов, и свернули на главную площадь, где собралось столько народа, что, казалось, негде было упасть камню. Свенд вышел вперед и локтями стал расчищать им проход. Кто-то из присутствующих стал возмущаться, но стоило крупному Свенду зло сверкнуть глазами, как возмущение проходило само собой.

— Что происходит? — то и дело слышал вокруг себя вопросы Олав, пока следовал за своим соратником. В спину ему дышал наступавший на пятки Тью.

Когда они выбрались в центр, то Олав увидел, что на открытом пятачке, окруженные своими людьми стоят Коннор Кровавый и Трор. Рука вождя была перевязана, так же как и грудь. Оба воина смотрели друг на друга без привычной приязни. Коннор широко раздувал ноздри, как взбесившийся жеребец, а глаза Трора, казалось, метали молнии, хотя внешне оба оставались спокойными.

— А, вот и ты, — увидев подошедших Свенда и Олава, Трор махнул последнему рукой, призывая подойти. Олав поспешил на зов.

— Олав, сын Гуннара, — произнес Трор, — Я призываю тебя в свидетели.

— В чем спор то? — спросил Свенд, но Трор только бросил на него один взгляд и великан тот час закрыл рот.

— Меня хотел убить твой человек, — сказал Трор, обращаясь к Коннору, — И этот воин, один из моей дружины, был свидетелем этого.