— Да, в районе Смоленска.

…В медпункте Арину Павловну и Вовку положили на один топчан. Майор и капитан пожелали им скорого выздоровления и вместе с Никанором Петровичем и Раей вышли из медпункта.

— Ну, Рая, будь молодцом! — сказал Упрямов. — Вот товарищ, — кивнул он на Северова, — старый солдат: в обиду не даст. А в случае чего, обращайтесь к представителю военной комендатуры.

— Спасибо, — сказала Рая. — Я обязательно напишу папе, как помогли вы нам.

— Передавайте привет от меня.

— Обязательно… А как вас звать?

— Игорь Александрович… Ну, а заодно представлю вам и моего друга, — сказал Упрямов, одновременно обращаясь к Рае и Никанору Петровичу. — Майор медицинской службы военврач Мамед Махмудович Калашоков.

— Спасибо вам, товарищи! — поблагодарил обоих Северов.

Калашоков и Упрямов ушли. Никанор Петрович и Рая направились к кассам.

Билетов все не давали. Один за другим шли воинские эшелоны, а пассажирских поездов по-прежнему не было. К счастью, у бабушки оказалась не пневмония, а лишь острое воспаление верхних дыхательных путей. На другой день у нее понизилась температура. А еще через день Арина Павловна уже встала на ноги. Окреп и Вовка, подкормленный в медпункте.

В очередь снова встала бабушка, а Рая с Вовкой вышли на привокзальную площадь. Уселись около пустующего киоска «Пиво — воды», где уже сидела какая-то женщина с девочкой лет пяти.

Посмотрев на Раю, она спросила:

— Откуда будете, дочка?

— Из Ленинграда.

— А мы из Киева, — сказала женщина. — А вы с кем тут, с мамой?

— С бабушкой… Маму убило: поезд наш разбомбили.

Женщина сокрушенно покачала головой.

— Что за звери!.. Нас тоже всю дорогу обстреливали… — Она достала из сумки белый сухарь, разломила его надвое и дала своей дочери и Вовке.

У Раи мучительно засосало под ложечкой: утром Вовку она немного покормила, а у самой еще не было ни крошки во рту.

— Тетя, вы долго здесь будете? — спросила она женщину. — Я хочу за хлебом сходить.

— Иди, иди. Посижу. Билетов, сказали, на наш поезд сегодня не будут давать.

— Вова, побудь с тетей. Никуда не уходи! Слышишь?!

— Ага.

Рая не знала, куда идти. Денег у нее было всего десять рублей. Чего на них купишь? И где? Но она шла и шла. Кое у кого из прохожих в авоськах виднелся хлеб. Попросить? Нет, это так стыдно! Вот пахнуло на нее чем-то вкусным. Рая невольно остановилась, подняла голову — увидела вывеску «Столовая». Зайти? Нет, возможно, самой ей и удастся поесть, но ведь надо принести хлеба и Вовке, и бабушке. И она пошла дальше.

Вот хлебный магазин. Рая встала у дверей.

Люди входили и выходили торопливо, и Рая никак не могла решиться попросить продать кусочек.

Напротив, на мостовой, остановилась машина. Из нее выскочил военный.

— Рая! — окликнул он девочку.

— Игорь Александрович!

— Что ты здесь делаешь?

Рая потупилась.

— Минуточку подожди меня тут.

Упрямов вернулся с большим караваем белого хлеба и двумя банками мясных консервов.

— Я выезжаю на фронт. Тороплюсь. — Он сунул в руки Рае каравай, банки. — Дорогу к вокзалу найдешь? Ну и отлично!

Упрямов вскочил в «газик», заурчал мотор, машина тронулась и скрылась за поворотом, а Рая, радостно ошеломленная, продолжала стоять на мостовой. Потом сорвалась и полетела, словно на крыльях.

Не успела она добежать до угла, как завыла сирена. Люди, шедшие по тротуарам, заметались, ныряли в подъезды, во дворы. Рая растерянно остановилась, но, вспомнив про Вовку, бросилась со всех ног к вокзалу, прижимая к груди каравай и консервы. Впопыхах на кого-то налетела, из рук вырвалась банка и скатилась на мостовую. Рая бросилась за ней, нагнулась, и в тот же момент кто-то схватил ее за плечо. Рая оглянулась — это был солдат.

— Быстро в укрытие! — крикнул он.

— Дяденька… мне нельзя: Вовка остался один…

Она попыталась вырваться, но солдат взял ее за руку и потянул за собой.

— Дяденька, отпустите! — вскричала Рая. — Вовку убьет… Слышите?!

Солдат, не обращая внимания на ее крик, привел девочку в какой-то подвал. Он был заполнен людьми — военными и гражданскими. Было жарко и душно.

Раздался оглушительный взрыв. Бомба упала, наверное, совсем рядом, потому что Рая почувствовала, как дрогнул пол.

— Вот видишь! — воскликнул солдат. — Хорошо, что успели, а то бы отправились к богу в рай! — Солдат улыбнулся, наверное, для того, чтобы подбодрить Раю. А она со страхом думала о Вовке. Где он теперь? Что с ним? Где теперь та женщина?..

А в городе продолжали рваться бомбы. Стреляли зенитки. Потом как-то сразу все стихло. Наступила такая тишина, что Рае показалось, будто она оглохла.

Дверь бомбоубежища широко открылась, в ее проеме показался человек в брезентовой куртке, с противогазом через плечо.

— Отбой, товарищи! — крикнул он.

— Ну, все в порядке! — весело подхватил солдат.

Рая выбежала на улицу. Недалеко от убежища, где она поднимала банку консервов, мостовая была разворочена, виднелась огромная воронка.

Прибежав на вокзальную площадь, она бросилась к киоску — но ни Вовки, ни женщины с девочкой там не было. Она обогнула вокзал, — торопливо вышла на перрон, оглядела все скамейки — и тут нет. Охваченная ужасом, она крикнула что есть мочи: «Вова-а-а!» Но мальчик не отозвался. Да и мог ли он услышать ее среди такой массы людей. «А может, его взяла бабушка или сам убежал к ней, когда началась бомбежка?» — мелькнуло в голове. Девочка бросилась в вокзал, долго искала среди людей стоявших, сидевших и лежавших прямо на полу бабушку.

Арина Павловна сама увидела ее.

— Рая! Внучка!.. Жива, слава богу.

Рая подбежала к ней.

— Бабушка… а где Вовка?! — дрожащим голосом спросила она.

— Как — где? Он с тобой был…

Рая уткнулась лицом в каравай. Арина Павловна теребила ее за плечо.

— Да говори же, где он?!

— Не знаю… Я пошла за хлебом, оставила его с тетей из Киева… Она обещала присмотреть…

— Боже мой… Да что же это такое! — вскрикнула Арина Павловна.

Откуда-то появился Никанор Петрович.

— Что случилось?

— Внучек… Володенька потерялся…

— Возможно, его взяли в детскую комнату. Побудьте здесь, я сейчас узнаю.

Но ни в комнате матери и ребенка, ни в медпункте Вовки не оказалось. Северов разыскал дежурного по вокзалу, попросил объявить о мальчике по радио. Кто увидит — пусть приведет в детскую комнату.

У Раи немного отлегло от сердца.

Но прошел день, ночь и половина следующего дня — все это время Арина Павловна и Рая не отходили от дверей детской комнаты, — Вовку никто не приводил.

Никанор Петрович решил сходить в городскую милицию. С ним пошла и Рая. Там записали приметы мальчика и сказали, что будут искать.

Прошло еще несколько дней, но никаких известий о малыше не было. Арина Павловна совсем пала духом и стала равнодушной, казалось, ко всему на свете. Она уже не беспокоилась о билетах, часами молча сидела в углу вокзала. Они пропустили поезд, который увез их спутников-ленинградцев на Алтай.

Рая то бродила по прилегающим к вокзалу улицам — не покажется ли где Вовка, то выходила на перрон. Вот подошел какой-то необычный поезд: несколько пассажирских вагонов, потом вагона три, похожих на почтовые, за ними несколько товарных, в конце две платформы.

Еще на ходу из первого вагона выпрыгнул военный. Он показался Рае знакомым. Да это же доктор, дядя Мамед… Мамед Махмудович Калашоков.

— Мамед Махмудович! — сама не зная для чего, окликнула она майора. Наверное, просто от радости, что увидела знакомого человека.

— А, Рая! Вы еще не уехали?.. Ну что, как тут у вас? — торопливо спросил майор.

Рая рассказала, что все их попутчики-ленинградцы уехали, а они с бабушкой остались: пропал Вовка. Вот уже прошло пять суток, а известий о мальчике никаких нет. А бабушка вся изнемогла, не встает, и она, Рая, не знает, что делать.