Кусты пройдены. Трактор выполз на чистое поле, и Тимка увидел двух человек, сидящих на траве.

— Смена нам, парень! — обрадовался Данилыч. — Сдадим «коня» — и до дому. Доберёшься на своих двоих?

— Дойду… — неуверенно ответил Тимка.

Ждать, когда Данилыч передаст сменщику машину, пришлось долго. Солнце уже не жгло, а степь подернулась белёсой дымкой. Тимке было интересно смотреть, как тракторист льет масло. Густой чёрной струей масло тянется из длинного горлышка банки и исчезает внутри трактора.

— Лады! — проговорил один из сменщиков и сел в кабину. Второй надел на глаза шофёрские очки и взобрался на сиденье плуга. Трактор, попыхивая чёрным дымком, не спеша двинулся в степь, в ту сторону, где солнце почти наполовину скрылось за грядой сопок.

Тимка не заметил, когда и как его рука очутилась в руке Данилыча.

— Да-а, парень, денёк для тебя выдался не из лёгких, — посочувствовал тракторист и приободрил: — Ну, ничего, зато и в речке искупался, и каменную петушиную голову видел. Шагай, шагай смелее!

Вдали показались вагончики. Тимка рванулся было вперёд, но Данилыч, не выпуская руки мальчика, сказал, что до полевого стана ещё далеко и торопиться не следует. Так оно и вышло. Пришлось ещё долго шагать, прежде чем Тимка подошёл к своему вагончику.

— Тоня! — окликнув Данилыч идущую позади прицепщицу. — Дай сюда сумку!

Тоня подошла и подала трактористу сумку. Достав из неё аккуратно связанный веник и хлебный нож, Данилыч подал их Тимке.

— Вот, парень, отдай бабушке. Рахман даве сказал мне, что бабка тебя за веником послала. Как же ты явишься без него? Нехорошо! Благодари Тоню. Это она тебе такой смастерила красота, а не веник!

— А рогатку? — вырвалось у Тимки. — Мне рогатку надо, я буду сусликов стрелять!

— Ишь ты, зверобой какой нашёлся! — рассмеялся Данилыч. — О рогатке Рахман мне ничего не говорил, придётся тебе её самому добывать. Ну, иди!

Бабушки дома не было. Положив веник и нож на раскладушку, Тимка принялся рассматривать руки и коленки: их сильно жгло, и они ужасно покраснели. Решив, что если руки и коленки смочить водой, то их не так будет жечь, Тимка запустил пятерню в ведро с водой и начал плескать ею сначала на плечи, а потом на коленки. Но жар от этого не утих. Тимка понял, что он спалился на солнце. Нет, так он ещё никогда не сгорал! Забравшись на табуретку, Тимка задумался над тем, что он скажет бабушке, если та начнёт ворчать.

В вагончик вошла Юлька. Увидев Тимку, она покачала головой и сказала:

— Ты совсем сдурел! Бабушка тебя искала-искала! Ну и достанется же тебе!

— Пусть достанется! Я не боюсь! Да! — бодрился Тимка. — Зато ты не знаешь, как зовут трактор, на котором я сегодня катался. Не знаешь! Отгадай, как зовут трактор?

Юля не знала, как зовут трактор, на котором Тимка ездил целый день. Но это не смутило её, и она, фыркнув, проговорила:

— Как бы его ни звали, а тебе здорово влетит от бабушки и от папы. Ты такой непослушный!

Юля оказалась права. Не успела бабушка переступить порог вагончика, сразу же принялась за Тимку. Никогда она ещё не была такой сердитой; особенно силён был последний шлепок. Тимка хотел зареветь, но, взглянув на Юльку и увидев, что та усмехается, решил доказать, что он не плакса и ему совсем не больно, — она напрасно радуется.

Примирение с бабушкой наступило после того, как Тимка подал ей веник.

— Неужто сам такой связал? — удивилась бабушка.

— Не сам, мне тётя Тоня связала. Ты её благодари!

Бабушка, смазывая обожжённые плечи и коленки постным маслом, продолжала ворчать на Тимку:

— У-у, неслух! Ты же сварился, как рак! Садись ешь!

Тимка видел варёных раков и знал, что они бывают красные-прекрасные! Плечи и коленки тоже красные, но всё же не такие, как варёные раки, тут бабушка сильно преувеличила. Однако сказать ей об этом Тимка не осмелился; запуская ложку в тарелку с лапшой, он спросил у бабушки, знает ли она, какие имена бывают у тракторов.

— Ешь! — приказала бабушка. — Зачем мне знать всякую глупость-то.

Но когда Тимка сказал, что сегодня катался на тракторе, который зовут ДТ, бабушка не вытерпела и спросила:

— Что же это за имя такое — ДТ?

— «Данилыч и Тоня» — вот как зовут трактор. Они все имеют свои имена.

— «Данилыч и Тоня»? — переспросила бабушка. — Путаешь ты что-то!

Тимка не заметил бабушкиной улыбки.

Тимку не выпускали из вагончика. Кожа на обожжённых плечах и коленках сползла. Юлия каждый день приходила к Тимке; она внимательно осматривала его плечи, руки и говорила, что они долго не заживут, а если Тимка подкалит их ещё, то ужас что может произойти с ними.

Днём в вагончике душно. Бабушка часто поливает пол водой, но вода быстро высыхает, а духота не уменьшается.

Сегодня Тимке особенно хочется на улицу, — ведь он ещё утром видел в окно мальчишку, который вышел из стоящего у дороги вагончика. Мальчишка был чёрный от загара и, наверно, очень сильным, потому что в каждой руке держал по целому кирпичу. Пришла Юлия и рассказала: ночью на полевой стан приехали ещё новосёлы, а с ними мальчик, которого зовут Павликом.

— Хочешь, — предложила Юлия, — я позову Павлика? Он во второй класс перешёл и лучший из лучших отличников. Папа у него комбайнёр.

— Позови, — согласился Тимка. — Мы с ним играть будем.

Бабушка ушла к роднику за водой, и Тимке было скучно. Если придёт мальчишка, можно будет с ним играть в «Морской бой».

Юля привела Павлика.

— А мы ночью ехали. Во! — начал рассказывать Павлик. — Я зайцев видел. Они по дороге от грузовика удирали…

— От грузячки им не убежать… — засомневался Тимка.

— Зайцы быстрее бегают, чем грузовик! — уверял Павлик. — Но могут и под колёса попасть. Они от света фар слепнут. Вот и кидаются под колёса. У меня лампочка от фары есть. Во!

Маленькая лампочка не заинтересовала Тимку, и он начал рассказывать о том, как катался на тракторе, и похвалился, что знает имена всех тракторов.

— Имена! — хихикнул Павлик. — У тракторов нет имён, у них названия… марка…

— А вот и есть! Есть имена! — упорствовал Тимка. — Есть трактор, который зовут «Данилыч и Тоня». Я ездил на нём…

— И совсем такого трактора нет! — не соглашался Павлик. — Это ты придумал. Есть ДТ дизельный трактор. На нём не мотор, а дизель стоит. Я знаю. Мне папка говорил. Он и тебе скажет. Пойдём!

Павлик протянул Тимке руку, сплошь усеянную крупными золотистыми веснушками. Руку схватила Юля и принялась рассматривать её.

— У моей мамы крем есть, — сказала девочка. — Если им руки намазать, веснушек не будет.

— Их надо песком оттереть, — предложил Тимка и с чувством превосходства посмотрел на Юлю.

— Вот и не песком, а кремом. Моя мама веснушки с лица сводит кремом. Она… — Юля не договорила. Павлик выдернул руку и запустил её в карман штанов. В следующее мгновение в руке мальчишки уже блестела металлическая коробочка. Павлик нажал кнопку открылась маленькая крышечка и вспыхнул синий огонёк. У Тимки разгорелись глаза, а Юля, обидевшись, что её совет, как выводить веснушки, никем не принят, надула губы и вышла из вагончика.

— Это зажигалка, — объяснил Павлик. — Только ты никому не говори.

— Ты её у папы взял? Да? — догадался Тимка. — Я не скажу. Взял, да?

— Нашёл… Не веришь?

— Где нашёл? В степи?

Беседу прервала Юля; она принесла горячий утюг и, поставив его на печку, сказала, что если бабушка скоро вернётся, то она успеет выгладить Тимкины трусы.

— Я теперь буду только с Павликом дружить и играть с ним буду, — объявил Тимка девочке.

— Мы все будем дружить, — ответила Юля. — Мама знает, где клубники много растёт. Если мы все вместе пойдём, тогда никто из нас не заблудится.