В мае 1940 г. английский народ, выражаясь образно, оказался прижатым к стене. В том же месяце министерство внутренних дел пошло на решительные меры. 23 мая особым отделом были арестованы Мосли, А. Рэвен Томпсон, Фрэнсис Хокинс, Ф. Э. Бэрдетт, капитан У. А. Хик, К. Ф. Уотт, Г. Мак-Кекни, К. Брюнинг, миссис Дакр-Фокс и еще двадцать пять видных членов Б. С. Ф. Аресты во всех концах страны продолжались и в июне, и к декабрю 1940 г уже около 8 тысяч человек было взято под стражу по статье 186. Разумеется, из различных кругов раздавались протесты против этого «ничем не оправданного нарушения свободы личности», и министр внутренних дел сэр Джон Андерсон был вынужден сделать в палате общин заявление. Он сказал: «Некая организация, заведомо антисемитская и пронацистская, дала своим членам директиву сеять слухи и заниматься устной пропагандой. В этой директиве сказано, что внезапной атакой на Лондон можно поставить евреев на колени. Вот что творится у нас в стране, и вот против чего направлен новый закон».

Теперь английским фашистам оставалось два вида деятельности: те, кто избежал ареста по статье 186, могли, если они желали рисковать, заняться шпионажем и организацией «пятой колонны». Многие из них были арестованы во время войны за подачу световых сигналов германским самолетам и пересылку нацистам военных сведений через нейтральные государства. Те, кому было разрешено вступить в вооруженные силы Британии, попав в плен, могли предложить свои услуги режиму, которым они так давно восхищались: они могли стать агитаторами или вступить в покрывший себя позором «Британский свободный корпус». Кое-кто из них даже пошел в части СС. После окончания войны почти все эти предатели были захвачены и предстали перед британскими военными трибуналами. Выяснилось, что за редкими исключениями обвиняемые в прошлом были членами Б. С. Ф.

Мы не будем усугублять чувство стыда, какое испытывают родственники многих из этих предателей, перечисляя здесь их имена. В свое время о них и об их деяниях сообщалось в печати, и они были либо казнены, либо приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Но если мы можем забыть о них теперь, когда они для нас больше не опасны, необходимо сделать выводы из самого факта их предательства. На их примере мы узнали, что есть англичане, которые в своем презрении к демократии не останавливаются перед тем, чтобы продать свою родину иностранному государству. Они и люди, подобные им, в других странах Европы подтвердили своими делами то, чему научили нас шесть лет жестоких страданий: что в черной душе фашиста нет места патриотизму, чести, состраданию и укорам совести. Они и их прототипы — нацисты окончательно доказали нам, если тому вообще требовались доказательства, что фашизм и демократия так же несовместимы, как ночь и день.

Мы, вероятно, еще пожалеем о том, что цели Объединенных наций в последней войне так и не были точно определены. Это не было недосмотром со стороны руководителей союзных держав: в течение всей войны общественность упорно требовала такого определения от нашего правительства. С аналогичными требованиями время от времени выступали народы и других союзных государств. Может быть, единственным правительством, которое не затрудняли подобными требованиями, было правительство Советского Союза. К несчастью, союзники не сумели договориться и четко сформулировать цели войны, но сумей они договориться, одним из первых пунктов, несомненно, было бы полное и окончательное искоренение фашизма.

На деле повсеместное искоренение фашизма никогда не выставлялось официально как цель войны. Но члены «Большой тройки» упоминали об этой задаче во всех своих выступлениях, и нет сомнения, что если бы солдатам союзных армий предложили назвать ту злую силу, без уничтожения которой не могло быть победы, подавляющее большинство их назвало бы фашизм. Правда, в их сознании фашизм обычно связывался в первую очередь со странами оси и их сателлитами, да еще, более смутно, с такими странами как Испания и Португалия. Об английском фашизме вспоминали редко, по той простой причине, что он считался давно и окончательно ликвидированным. Всякого, кто в пору боев у Сталинграда и Эль-Алачейна высказал бы мысль, что в послевоенной Англии фашизм возродится как организованная политическая сила, подняли бы на смех или попросту избили. Среди всех случайностей и неопределенностей войны в одном, казалось, можно было не сомневаться: фашизм в Англии умер и не воскреснет.

Пять минут, проведенных среди людей, интернированных в то время в Брикстоне или на острове Мэн по статье 186, поколебали бы нашу благодушную уверенность. Здесь, как клубок ядовитых гадюк, жались друг к другу многие из опаснейших английских фашистов, и здесь, как растение в теплице, крепла и разрасталась идея, которую Мосли в октябре 1939 г. объявил бессмертной. Люди, заключенные в этих лагерях, не терзались угрызениями совести, не думали о возможности исправиться и загладить свою вину. Они питали свой озлобленный ум черной ненавистью к демократии и с тупым упорством неисправимых фанатиков коротали годы заключения, мечтая о возрождении фашизма. Многих из них можно было увидеть в огромной толпе, встретившей ревом одобрения слова Мосли, произнесенные в лондонском Рояль-отеле в декабре 1945 г.: «Английские тюрьмы и концентрационные лагери только укрепили мои взгляды и не изменили моих идеалов. Я вижу, что и ваши взгляды и стремления не изменились».

24 июля 1940 г. сэр Джон Андерсон заявил в палате общин, что фашистов, уплативших последний членский взнос в Б. С. Ф., насчитывается около 9 тысяч. Можно предположить, что с тех пор многие из них, если избежали ареста, отреклись от своей фашистской веры; но столь же справедливо предположение, что значительное число убежденных фашистов к тому времени просто запоздало с уплатой членских взносов и что эта группа примерно равна группе отмежевавшихся, иными словами, — общая цифра попрежнему составляет около 9 тысяч. Целый ряд фактов указывает на то, что общее количество членов и сочувствующих в различных фашистских и фашиствующих организациях, возникших после войны, намного превосходит эту цифру.

Важнейшей из этих организаций до самоликвидации ее в начале 1946 г. был «Фонд помощи заключенным по ст. 186», который долгое время служил своего рода центром информации и директив для бывших чернорубашечников, жаждавших вернуться к своей довоенной фашистской деятельности. Председателем этого фонда состоял бывший организатор Б. С. Ф. по восточному Лондону Джордж Данлоп, а его повседневной работой руководил Э. Валериани, в прошлом агент по делам рекламы у Мосли и владелец Холборнского издательства, распространявшего сугубо реакционную литературу. В 1945 г. фонд организовал в Лондоне два больших митинга бывших заключенных по ст. 186, на первом из которых, 24 марта, почетным гостем был сэр Барри Домвилль (организатор пронацистского «Звена»), а на втором, 15 декабря, — сэр Освальд Мосли. Штаб-квартира его являлась национальным центром распространения фашистской литературы. Валериани хвастался, что ему обещан пост редактора официальной фашистской газеты, которая начнет выходить в свет, как только будет отменен контроль над органами прессы.

С ликвидацией «Фонда помощи заключенным» связь между бывшими членами Б. С. Ф. осуществляет ряд мелких и по большей части «подпольных» групп: некоторые из них подчинены общему руководству, другие самостоятельны и представляют каждая какую-нибудь фракцию, на которые фашистское движение стало распадаться к 1946 г. До мая 1946 г. существовали только две организации национального масштаба, объединявшие сколько-нибудь значительные контингенты бывших последователей Мосли, — возродившаяся «Британская народная партия» и «Лига участников и участниц войны». Ни та ни другая организация не желает называться фашистской. Однако секретарь «Британской народной партии» Джон Бекет признал, что среди членов этой партии имеется 300–400 бывших фашистов, и многие бывшие члены Б. С. Ф., вероятно, считают ее политику лучшим из временных заменителей откровенного фашизма. Сохранились все двенадцать статей ее довоенного устава (включая статью об иностранцах); в начале 1946 г. она объединяла 4–5 тысяч членов и намеревалась открыть 150 отделений по всей стране.