«Лигу участников войны» тоже возглавляет бывший фашист — Джеффри Хэмм. В настоящее время лига не обладает ни реальной силой, ни разветвленной организацией, и если не считать нескольких неудачных попыток созвать митинги в Лондоне, она и не претендует на широкую известность. Организация эта была связана с «Лигой действия британских виджилантов» (бдительных), которая не так давно утверждала, будто насчитывает много тысяч членов, что не помешало ее митингу в Альберт-холле в марте 1946 г. с треском провалиться, благодаря противодействию коммунистов, хлынувших на эстраду и буквально вырвавших ведение митинга из рук Джона Прина — основателя «Лиги виджилантов» и тоже бывшего члена организации Мосли. Оставляя в стороне всякие мелкие группки, объявившиеся в разных концах Англии после войны, можно закончить краткий обзор открытой фашистской и профашистской деятельности в Англии упоминанием о «Лиге христианских реформистов», известной также под названием «Кингдом хаус». Политического значения она, по существу, не имеет, — это объединение религиозных психопатов, одержимых манией преследования, столь обычной среди известной категории людей, побывавших в заключении. Руководители этой группы — Дж. Л. Бэттерсби и капитан Т. Дж. Сент-Барб Бэйкер — типичные юродствующие поклонники Гитлера, каких немало вертелось вокруг Б. С. Ф. до войны.
Все эти группы и организации требуют неустанного наблюдения со стороны тех, кому дорога демократия; но все они, порознь и вместе, — ничто перед угрозой появления на свет нового Британского союза фашистов. Называться он, конечно, будет иначе. В настоящее время фашистское движение, насколько можно судить, раскололось; имеется большинство, чья организация будет, очевидно, именоваться «Британским союзом национал-социалистов», и экстремистское меньшинство, намечающее для себя название «Объединенный фашистский союз». По всей вероятности, многие из бывших членов Б. С. Ф. вольются в новый Британский союз, однако еще неясно, вернется ли Мосли к руководству английским фашизмом или предпочтет, хотя бы на первое время, остаться в тени.
Но вот что следует усвоить твердо: английский фашизм готовится к генеральному реваншу. Он выйдет на арену, когда сочтет это наиболее выгодным, и с этого момента, пользуясь всеми доступными ему средствами, поведет борьбу за уничтожение демократии и торжество фашистской диктатуры. И мы должны задать себе вопрос: следует ли отнестись к возрождению фашизма серьезно, и если да, то какие шаги следует предпринять для защиты демократии от ее злейшего и самого опасного врага?
Ответить на первую часть этого вопроса отрицательно, это значит — оскорбить и предать память миллионов, павших в боях с фашизмом во время войны и в годы, предшествовавшие ей; это значит — равнодушно отмахнуться от подлой бесчеловечности Бельзена и Бухенвальда, от памяти о шести миллионах безвинных мужчин, женщин и детей, умерщвленных на кровавом алтаре фашизма. Люди, отдавшие жизнь в борьбе против фашизма, верили, что своей жертвой они навсегда очистят мир от фашистской язвы. Из уважения к памяти наших павших друзей мы обязаны со всей серьезностью реагировать на угрозу фашизма, где бы он ни поднимал свою отвратительную голову.
Нам говорили, что Мосли «теперь уже не страшен», что и он и Британский союз окончательно дискредитировали себя в глазах английской публики, и всякая возможность вернуть себе политическое влияние для них исключена. Все это, может быть, и верно, но абсолютно не относится к делу. Сила фашизма не в личности какого-нибудь одного человека, не в живучести какой-нибудь одной партии: она заложена в самой доктрине фашизма, в доктрине, направленной на то, чтобы пробудить к жизни жестокость, расовое самодовольство и нетерпимость, имеющиеся во всяком обществе, и использовать эти дикарские инстинкты для достижения своих политических целей. В настоящее время девяносто девять человек из ста опрошенных назвали бы себя антифашистами. Но задайте им для проверки ряд вопросов; спросите каждого из них, какую позицию, по их мнению, следует занять в отношении иммиграции, парламентской системы, социализма, евреев, Пикассо, профсоюзов, равноправия женщин, колониальных народов, России, забастовок. Довольно значительное меньшинство, разбросанное во всех слоях общества, даст вам ответы, которыми сэр Освальд Мосли остался бы вполне доволен. Почти все эти люди — фашисты, хоть это им и невдомек. Не все они оказали бы поддержку, или даже отдали бы свои симпатии новому движению под откровенно фашистской вывеской; этого опасаться нечего. Опасность — в возможности возникновения новой политической силы, которая будет проповедовать чисто фашистскую доктрину под какой-то новой вывеской. Среди буржуазных и мелкобуржуазных аудиторий есть категория людей, которые обрушились бы на оратора, заявившего им, что «фашизм сумеет указать рабочим их место», но встретили бы овацией заявление того же оратора, если бы он пообещал, что в точности ту же задачу возьмут на себя «национал-демократы» или «Движение британского народа».
Есть и другой важный фактор, который необходимо учесть при оценке перспектив неофашистского движения в Англии.
Серьезное поражение, которое консервативная партия потерпела на последних всеобщих выборах, оставило миллионы английских антисоциалистов без крепкого и эффективного политического руководства. Большинство из тех, кто сейчас входит в оппозицию, несомненно сохранит верность консерватизму в надежде, что на следующих выборах эта партия снова завоюет утраченный престиж; но среди меньшинства многие уже выражали свое раздражение и даже презрение по отношению к традиционной правой партии, и они-то, несомненно, отдадут свои симпатии, а может быть, и активную поддержку, всякому новому движению, какое может возникнуть вокруг боевой программы национализма и антисоциализма, если ее фашистская сущность будет достаточно искусно замаскирована.
Едва ли даже самые большие оптимисты из сторонников лейбористского правительства станут утверждать, что оно сумеет справиться с множеством стоящих перед ним внешних и внутренних проблем достаточно успешно, чтобы успокоить и разоружить эту воинствующую оппозицию. Нет, в ближайшие годы не будет недостатка в поводах для недовольства, на котором сможет сыграть скрытое фашистское движение. Не важно, что то же недовольство существовало бы в обедневшей послевоенной Англии, даже если бы ею правила коалиция мудрецов: оппозиция стремится использовать недовольство, а не выяснять его причины. До войны многие убежденные антисоциалисты, от мелкого лавочника до промышленного магната, поддерживали откровенно фашистское движение не потому, что им нравились чернорубашечники Мосли или его авторитарная программа, но из страха, что консервативная партия, хоть она и была в то время самой могущественной политической силой в Англии, не сумеет помешать силам социализма захватить парламентскую власть. Сейчас их главная цель — добиться поражения социализма; но их вера в консерваторов, нужно думать, куда слабее, чем была до войны. Новое фашистское движение (для начала — замаскированное и возглавленное лицами с неопороченной репутацией) имело бы для противников социализма почти неотразимую притягательную силу.
Нам могут возразить, что при всем этом большинство англичан — как ни как убежденные антифашисты, а следовательно — всякий рецидив явной или скрытой фашистской деятельности можно спокойно игнорировать. Но это не довод; это шум, который производит страус, зарываясь головой в песок беспечного благодушия; это та самая политика или, вернее, политическая немощь, которая расчистила путь фашизму в странах Европы, это фатальная логика глупца, оставляющего без внимания септическую язвочку на пальце, потому что в остальном он «совершенно здоров».
В своей борьбе за власть фашизм не делает ставки на большинство или на то расплывчатое и туманное, что зовется общественным мнением; его война против демократии не имеет ничего общего ни с подсчетом голосов, ни с контролем над прессой. Прежде всего он подрывает и разрушает здоровье своей жертвы. А затем, когда ее сопротивляемость сведена до минимума и все другие нужные условия налицо, он быстрой лобовой атакой сбивает с ног одураченную, ослабленную добычу. Не надежное большинство, а воинственное меньшинство, — вот что ему нужно для достижения власти.
