В брошюре Лайонеля Бэрча, изданной через несколько лет после основания Б. С. Ф., дан превосходный анализ различных типов, англичан, стекавшихся под знамя Мосли, и соображений, которыми они руководствовались, идя к нему. Его выводы не утеряли своей злободневности, и мы считаем уместным дать читателю ряд выдержек из названной брошюры:

«Вглядитесь в лица чернорубашечников, когда они маршируют по улице или продают газеты на углу. Среди них можно различить три или четыре типа. Вот первый тип — складный, подтянутый, с офицерской выправкой и усиками, как у Мосли, самонадеянный представитель правящего класса, осмеливающийся критиковать правящий класс. Вот второй тип — крепкой как боксер, толстоносый, толстогубый, волосы коротко подстрижены, очень низкий лоб. Вот питомец закрытой школы и университета — красивый, румяный, с железным здоровьем, тот самый, кто отравлял жизнь молодым учителям и швырял в реку однокашников, если они отпускали волосы на дюйм длиннее, чем того требовала мода.

На лицах у представителей всех этих трех типов написана наглая решимость, полупрезрительный вызов, непримиримое отношение к тем, кто покупает у них газеты, убеждение, что сами они стоят на страже традиции мужества и что терпимость-добродетель, годная только для женщин. Есть еще и четвертый тип, он, пожалуй, встречается реже, но он не менее интересен. Люди этого типа чаще держатся поодиночке, продают фашистские газеты у подъездов дешевых ресторанов, или в Ист-энде, или на рыночной площади какого-нибудь враждебно настроенного провинциального городка. У этих чернорубашечников лица более тонкие, в них не таится беспощадная жестокость.

Всякий раз, как я встречаю чернорубашечника этого типа, я спрашиваю себя: что толкнуло таких людей к фашистам? Они могли бы стать членами либеральной партии, там, где есть местная организация. Но редко кто из молодежи захочет связать свою судьбу с партией, явно идущей на убыль. Консервативная партия? Но сохранение существующего порядка вещем на первый взгляд — мало увлекательное занятие. К тому же многим молодым людям кажется, что консервативную партию еле тащит на себе небольшая кучка стариков, неспособных простить своим подчиненным их молодость; и, наконец, — во главе ее стоит м-р Болдуин, человек, склонный к длительным периодам спячки, в промежутках между которыми он проявляет большую бестактность. Так или иначе, консервативная партия — мало подходящее духовное прибежище для молодежи, недовольной тем, как все устроено на белом свете. Лейбористская партия? Но после 1931 г. многие молодые люди не видят в лейбористской партии ни силы, ни оригинальных идей…

Короче говоря, эти молодые чернорубашечники четвертого типа могли бы вступить в любую из более старых партий, но не сделали этого. А послушав оратора, сказавшего им, что «Британский союз фашистов» — организация «и революционная и патриотическая», они вступили в «Британский союз фашистов».

Фашизм начинает с того, что призывает молодежь «посвятить себя делу спасения чести родины». Взамен он предлагает форму, возможность подчиниться дисциплине и право требовать дисциплины, возможность командовать другими и высокое право обретаться вблизи святая святых нового бога. Он обещает снять со своих последователей всякую ответственность, так что им не останется другого дела кроме как рисоваться своей мужественностью. Своим не облеченным в форму сторонникам фашизм предлагает упрощенное решение трудных проблем нашего времени, а именно — люби, почитай и слушайся Мосли. Будь сильным. Расправляйся с евреями…

Многим знакомо двойное желание: предоставить событиям идти своим чередом и знать, что кто-то что-то делает. Принцип «фюрерства» удовлетворяет обоим этим требованиям. Фашизму удается вызвать к жизни дикарские инстинкты сначала в отдельных людях, потом в целом государстве. Это создает своего рода «единство»: единство каннибалов, исполняющих военную пляску. Фашизм не пытается примирить противоречия ни в отдельном человеке, ни в государстве. Фашистское государство — это деловое предприятие. Если вы с кем-нибудь не согласны, отдать приказ — дело более скорое, чем вступать в споры. Спор — это не деловое разрешение вопроса. Примирением могут заниматься женщины, в новом, насквозь мужественном движении ему не место. Фашизм будит и воспитывает в человеке дикаря; он неизменно делает ставку на все примитивное, низкое, недоразвитое. Проявления культурности не поощряются и пресекаются.

Видимые результаты фашизма сводятся к тому, что в человеке просыпается все самое примитивное и дикое, и в важном деле общения с другими людьми человек становится неотличимым от животного».

«Его видимые результаты»… То, что тогда было «видимо» лишь немногим, особо проницательным людям, теперь знают миллионы. Кому не известны страшные слова — Роттердам… Лидице… Бухенвальд… Дахау… Бельзен…

У Мосли не было недостатка в поддержке — даже тогда, в конце 1932 г., когда уродец в черной рубашке только что родился в маленькой комнате на втором этаже дома на Кингсрод. В большой мере эта поддержка и сочувствие уже были так или иначе мобилизованы, оставалось только включить их в фашистскую машину.

Но Мосли с самого начала был одержим манией иметь в своем распоряжении армию — марширующие отряды в черных рубашках, которые своим количеством и своей воинственностью демонстрировали бы то, чего не могли достаточно убедительно изобразить речи, брошюры и газетные статьи, а именно: рождение новой политической силы, основанной на действии. Эта мания еще сильнее укрепилась в нем после второго паломничества в Рим в апреле 1933 г. Его сопровождал капитан Льюис (первый редактор нового органа Б. С. Ф. «Черная рубашка») и «свита» из двенадцати английских фашистов в полной форме. Он присутствовал на фашистском фестивале «Рождение Рима», вместе с Муссолини принимал большой парад итальянских фашистов и имел с дуче ряд частных бесед на тему о международном фашизме и, в частности, о своей работе в Англии. Муссолини не скупился на комплименты своему английскому поклоннику, а телохранителям его заявил: «Я возлагаю чрезвычайные надежды на вашего лидера. Он — мой добрый друг и, надеюсь, тоже считает меня своим верным другом».[16]

По возвращении в Лондон, вдохновленный беседами с понтийской жабой, Мосли гордо заявил в «Дейли мейл», которую он предпочитал другим крупным газетам: «Это была незабываемая встреча. Я считаю, что это — новый шаг по пути к всемирному фашизму».[17]

После этого в течение года количество членов Б, С. Ф. росло с такой быстротой, какой не знавала ни одна политическая партия или движение в Англии. Точное количество членов хранилось в тайне («Ни один генерал, — говорил Мосли, — не сообщает противнику численность своих войск»), но к началу 1934 г. в стране было не менее 400 действующих отделений Б. С. Ф., насчитывавших в среднем по 50 членов. К тому же на каждого активного чернорубашечника приходилось десять, а то и больше, сторонников движения, не носивших формы. Доходы Б. С. Ф. не дают представления о количестве членов, потому что союз с самых первых дней стал получать щедрые субсидии от ряда состоятельных лиц. Но независимо от того, брались ли средства из членских взносов или от субсидий промышленников, Б. С. Ф. стал тратить огромные суммы на пропаганду, достигшую апогея ко времени митинга в Олимпии[18] в июне 1934 г. За восемь месяцев, с октября 1933 г. по июнь 1934 г., Б. С. Ф. организовал многолюдные митинги в самых больших залах Манчестера, Ливерпуля, Бирмингама, Оксфорда, Шеффильда, Эдинбурга, Дерби, Портсмута, Ньюхэвена, в ряде других провинциальных городов, а также в Альберт-холле и в Олимпии в Лондоне. Крупные контингенты чернорубашечников — главным образом молодчиков из фашистского отряда обороны — перебрасывались из одного города в другой, чем достигалось впечатление большого скопления сил. Зачастую на митингах собиралось по 2–3 тысячи фашистов, — так было в Манчестере в октябре 1933 г., в Бирмингаме в январе 1934 г. Переброску и питание этих отрядов оплачивал центральный штаб Б. С. Ф., чьи средства в начале 1934 г. составляли около 70 тыс. ф. ст..[19]