Интеллектуально Пепи явно превзошел противника. Старенький профессор долго не мог вымолвить ни слова.

— Если бы даже весь мир сошел с ума, — хлестнул нас его голос, — правда найдет себе дорогу.

— Это уже другое дело. — Пепи позвал метрдотеля, что дежурил у входа:

— Йони, соизволь проводить на улицу профессора вместе с его правдой.

3

В семь вечера я прогуливался на углу, где назначил встречу с Мици, погруженный в сентиментальные размышления. В нескольких шагах за моей спиной маячил Йони — рыцарь, охраняющий мое телесное благополучие, — поскольку пришла моя очередь пользоваться его услугами. Наступил конец лета, и было уже не так жарко. На улицах толпились люди, погруженные в газеты. Каждую четверть часа по улице пробегал газетчик в фиолетовом галстуке защитников волосатых и орал во всю глотку:

— «Подавляющее большинство»! Вышла газета Фронта гарпунеров!

Сто тысяч экземпляров было продано на улицах до обеда, а к вечеру продавали уже четвертый выпуск. Газета сразу завоевала популярность бдительного населения столицы — как приверженцев Фронта гарпунеров, так и наемников лысых. И это было не случайно. Я пришел к выводу, что наш печатный орган соответствует самым строгим критериям качества. На первой странице бросался в глаза манифест партии, набранный большими фиолетовыми буквами. Пониже было напечатано мое воззвание, выдержанное в драматических тонах. Это и был «приятный сюрприз» Пепи. Я призывал весь наш лагерь и всех волосатых людей доброй воли «рука об руку продолжить борьбу против международного порабощения лысыми». В середине текста красовался мой портрет — я глядел за горизонт, озабоченный судьбами народа. Под фотографией была подпись:

Да здравствует Гидеон Пинто — несгибаемый руководитель непобедимого Фронта гарпунеров!

На второй странице газеты Пепи в своей блестящей статье обращался ко всем патриотам с призывом бороться против роев лысой саранчи. Пепи опирался на приветствие св. Иоанна Капистерена, который призывал всех честных людей к восстанию против бритоголовых исламских поработителей.

Огонь, пылающий в груди рыцаря веры, зажигает наши сердца,

— писал Пепи. —

Я взываю из этого пламени, поглотившего меня: вставай, подымайся, волосатый народ, вставай на священную войну! С твоей помощью мы поднимем до небес наш лозунг:

«По прямому пути Гарпуна ради справедливости, ради Родины!»

Пепи был настолько уверен в себе, что не посчитался даже с дурачками из «этого безответственного правительства», назвав их «ястребами, погрязшими во лжи и червях», и это несмотря на то, что пока что мы удостаивались лишь открытого восхищения на всех правительственных форумах.

Нас не подкупишь,

— писал Шумкоти, —

дни правящего истеблишмента сочтены.

В газете я нашел и изложение фактов собственной биографии. Это было красивое (правда, не совсем точное) описание. Из заметки я узнал, что вырос в трущобах, однако путем неустанной работы над собой получил академическое образование, проявив при этом железную волю. Разумеется, было упомянуто, что я весьма влиятельная личность в политике, а как оратор раздвигаю перед слушателями горизонты и отличаюсь выдающимся красноречием. Непоколебима моя вера в принципы морали, которая для меня превыше всего, крепка и непоколебима моя любовь к отечеству! Все эти мои замечательные качества — залог дальнейших успехов и процветания Общенационального фронта гарпунеров.

Доктор Шванц, наш консультант по внутренним вопросам, сообщал в своей разоблачительной статье, что преступная цель международного заговора лысых — расшатать основы мироздания и уничтожить человечество, сжигая за собой все мосты. Поэтому борьба с лысыми является международной миссией, целью, вызовом и долгом, ибо чаша переполнена.

На других полосах газеты освещались лишь специальные вопросы, особенно в отделе «Волосатость», где мы пригвоздили к позорному столбу торговые фирмы, о которых было известно, что они находятся в руках лысых. Интересно, что многие из лысых владельцев компаний публиковали у нас рекламу. Этих мы пока что не трогали, к тому же принципиальная позиция редакции — направлять стрелы критики против тех, кто не публикует рекламу у нас.

Помимо этого раздела идеи защиты волосатых можно было найти на каждой странице как в аналитических, так и в развлекательных материалах. Мы напечатали, к примеру, несколько анекдотов о лысых; органически вписывались в тему и наши кроссворды. Вот одна из наших наиболее удачных шуток:

«Двое лысых встречаются на улице:

— Слушай, Рабинович, я тебя вчера видел.

— Где, Левинзон?

— В бане.

— Значит, это был не я».

Эта шутка мне очень нравилась, она показывала, что лысые не любят мыться. По правде говоря, я обратил на это внимание еще в детстве в бассейне. Все лысые дядьки со злостью хлопали глазами, когда на них попадали брызги.

Конкурс кроссвордов основывался на знаменитой фразе Наполеона (по горизонтали):

«Что хуже нерешительного полководца?»

Правильный ответ императора:

«Лысый полководец».

Те, кто отгадают кроссворд, получат историческую книгу доктора Эрнста Шумкоти «Протоколы лысых мудрецов», которая еще не вышла из-под пресса в типографии.

Первый выпуск газеты разошелся так быстро, что пришлось прибегнуть к помощи добровольцев, дабы выпустить второй. Его мы выпустили огромным тиражом и без редактуры.

К нам поступали многочисленные сведения о растущем влиянии нашей газеты на население. Группы добровольцев собирались на улицах в поисках лысых, а эти трусы отсиживались по домам, боясь высунуть нос.

Возможно, что все это продолжало бы забавлять меня, если б не опасение перед судьбоносной встречей с маленькой Мици — встречей, которая неизбежно приближалась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мы уже дошли до конечной станции в вопросе лысины и борьбы с ней, и мне придется предоставить девушке всю информацию насчет моего участия в движении, дабы она сама прежде не узнала об этом из газеты. Я надеялся, что мне удастся устроить ей небольшую промывку мозгов, однако понимал, что мозг девушки весьма стоек. Все же я заранее приготовил формулировку, в которую собирался облечь эту новость.

— Дорогая Мици, — начну я, глядя ей прямо в глаза, — ты должна знать, что я — руководящая персона в антилысистском движении. Да, я пытался скрыть это от тебя, ибо не хотел вызывать лишнюю бурю в твоем сердце. Голубка моя, ты сейчас же оставишь контору лысого Пулицера и станешь моей секретаршей с удвоенной зарплатой. Врата грядущего широко распахнутся перед нами, и любовь наша поднимется пламенем до небес в огне предстоящих нам событий. Мы не можем сопротивляться велению времени, дорогая. Ведь это шаг, к которому нас обязывает жизнь, и горе тому, кто игнорирует зов судьбы и сопротивляется ему.

Да, так я буду говорить с маленькой Мици.

Мици пришла ровно в семь. Я уже издали увидел, что она взволнована настолько, что даже забыла застегнуть пальто и его полы развевались по ветру. Когда она подошла ко мне, я заметил, что глаза ее красны от слез, а сама она бледна. В ее взгляде читалась огромная боль, и мне было тяжело начать разговор, когда я видел ее в таком состоянии. При встречах мы всегда обменивались поцелуями, но сегодня уклонились от этого. Несколько секунд мы стояли, застыв, друг против друга.

— Гиди, — начала Мици незнакомым голосом, — ты — духовный лидер всего этого свинства?

Бедная девушка разразилась рыданиями.

— Я не виноват, — промямлил я, — это все этот идиот Пепи. Я просто не осмеливался тебе сказать. Что можно сделать?

Мици рыдала, и нам пришлось найти убежище в парадном какого-то дома, чтобы на нас не глазели. Я тоже разволновался. Лишь сейчас я понял, как ее люблю. Я притянул Мици к себе, но она продолжала дрожать всем телом. Я решил рассказать ей все с самого начала.