Силы революции превосходили силы контрреволюции, и в этот момент очень ненадолго, буквально на несколько дней, вновь создалась возможность мирного перехода власти к Советам. «…Исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, — писал В. И. Ленин, — исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной»321. Большевики были готовы вернуться «к доиюльскому требованию: вся власть Советам, ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков»322 — и предложили эсеро-меньшевистскому большинству Советов взять власть. Однако тяготение к буржуазии вновь взяло верх у мелкобуржуазных лидеров. Они отвергли предложенный большевиками компромисс, и возможность мирного перехода власти к Советам вновь была упущена по их вине.
Со времени корниловского мятежа, со всей очевидностью обнаружившего роль Временного правительства как соучастника контрреволюционного заговора, процесс левения масс еще более усилился. Доверие трудящихся к партии эсеров падало все быстрее и быстрее, от нее отходили не только рабочие, но и мелкая буржуазия. Изменение в политических настроениях масс нашло свое выражение в большевизации Советов.
Процесс большевизации Советов начался почти сразу после революции. Одним из первых после выборов 4 мая стал большевистским Кронштадтский Совет, объявивший себя единственной властью в городе. В Екатеринбургском Совете большевистская фракция в июне имела 2/3 голосов в рабочей и 1/5 в солдатской секциях323. В Минском Совете большевикам принадлежало около половины мест в составе исполкома и подавляющее большинство в президиуме. За большевистские резолюции здесь голосовало от 160 до 195 депутатов из 265324. Однако в полную силу процесс большевизации Советов развернулся осенью 1917 г., когда рабочие, солдаты и крестьяне наглядно увидели плоды политики меньшевиков и эсеров. «…Достаточно было «свежего ветерка» корниловщины, обещавшего хорошую бурю, — писал В. И. Ленин, — чтобы все затхлое в Совете отлетело на время прочь и инициатива революционных масс начала проявлять себя как нечто величественное, могучее, непреоборимое»325.
Трудящиеся отзывали из Советов меньшевиков и эсеров, беспартийные депутаты и часть представителей из левых эсеро-меньшевистских групп стали голосовать вместе с большевиками. 31 августа 1917 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов большинством в 279 голосов против 115 при 90 воздержавшихся принял предложенную большевистской фракцией резолюцию о власти, ту самую резолюцию, которую в этот же день отклонило эсеро-меньшевистское большинство ЦИК. Она категорически отвергала политику соглашательства с буржуазией и призывала к переходу всей власти в руки Советов. Результаты голосования были закономерным следствием длительной и упорной борьбы, которую вела большевистская фракция против эсеро-меньшевистского блока с первых дней деятельности Совета.
Вслед за Петроградским Советом 5 сентября аналогичную резолюцию большинством в 554 голоса против 355 принял объединенный пленум Московского Совета рабочих и Московского Совета солдатских депутатов. И здесь победа была подготовлена предшествующими событиями. Первым серьезным признаком перелома в настроении депутатов было принятие вопреки усилиям эсеро-меньшевистского блока решения о вооружении рабочих и создании штаба Красной гвардии. После того как была принята большевистская резолюция, президиум Московского Совета рабочих депутатов вынужден был сложить полномочия. Тогда лидеры эсеров и меньшевиков заявили, что Исполком солдатского Совета отказывается проводить в жизнь большевистскую резолюцию, но вскоре потерпели поражение и там.
Оценивая итоги голосования в двух столичных Советах, газета «Рабочий путь» отмечала, что принятие ими большевистской резолюции является общепризнанным показателем решительного поворота в политическом сознании широких масс. «Пролетариат и гарнизон двух столиц, — писала газета, — двух крупнейших промышленных центров, дал явственное свидетельство крушения политики соглашательства, разрыв с тактикой господствующих партий с.-р. и м-ков. …Рабочие и солдатские массы твердо и решительно обратились к большевикам, как партии последовательной и ни перед кем не капитулирующей»326.
Процесс большевизации шел бурными темпами. Вслед за Петроградом и Москвой большевистские резолюции приняли Советы Киева, Харькова, Казани, Уфы, Минска, Самары, Брянска, Красноярска и других городов. Недаром кадетская «Речь» с раздражением писала, что агитация большевиков «значительно усилилась и пускает корни в нашем народе… Торжество большевизма вырисовывается гораздо более серьезным и угрожающим, нежели можно было предполагать»327. На перевыборах Исполкома Совета рабочих депутатов Москвы за большевиков голосовало 246 человек, за меньшевиков 125, за эсеров — 65. В Исполком было избрано 32 большевика, 16 меньшевиков, 9 эсеров, а в президиум — 5 большевиков, 2 меньшевика и 1 эсер328. В течение сентября 1917 г. большевистскими стали и районные Советы Москвы. В Севастопольском Совете к началу октября эсеры потеряли половину мест, а количество большевиков увеличилось с 14 до 60 человек329. На Урале из 100 Советов к середине октября эсеро-меньшевистских осталось лишь 18330.
Таким образом, осенью 1917 г. политическая позиция Советов в решающих центрах страны коренным образом изменилась. 1 сентября взятия власти Советами потребовали 126 Советов в различных областях страны331. Если в сентябре за большевистский лозунг «Вся власть Советам!» голосовало 250 Советов332, то в октябре — уже более 500333.
Свое поражение вынуждены были признать и сами эсеры. В статье «Большевизм в эти дни» их официоз «Дело народа» писал: «Большевизм в тесном смысле этого слова усилился. Это вне сомнений… Петроградский пролетариат теперь почти сплошь идет за большевиками… Последние дни принесли известие о победах большевиков на выборах в Ревеле, Царицыне, Орехово-Зуеве, Иваново-Вознесенске, Твери и др. городах. Победы эти нельзя назвать иначе как блестящими, ибо большевики в несколько раз возобладали тут над с.-р. и меньшевиками вместе взятыми. Это — рабочие. Но вот выборы в уездное земство в Московском уезде, земские выборы в некоторых волостях Пермской губернии. И везде неожиданный успех большевиков»334. Однако этот результат был вовсе не таким уж неожиданным.
Осенью 1917 г. аграрное движение разрослось в настоящую крестьянскую войну. По неполным данным, в сентябре — октябре 1917 г. произошло более 2 тыс. крестьянских выступлений335. Но ни «министры-социалисты», ни эсеровский ЦИК Советов крестьянских депутатов, ни ЦК эсеров ничего не сделали для удовлетворения справедливых требований крестьянства. Вместо этого они встали на путь подавления аграрной революции, не прекращая одновременно попыток обмануть крестьян различными полумерами.
В сентябре 1917 г. Керенский издает приказ № 911, который «безусловно запрещал» насильственный захват посевов, хлеба, кормовых трав и сена, конфискацию живого и мертвого инвентаря, снятие незаконным путем с работы у владельцев военнопленных и всех постоянных и сезонных рабочих. Приказ запрещал чинить какие бы то ни было препятствия подготовке полей к озимому севу, принуждать владельцев и арендаторов повышать оплату за труд рабочим и военнопленным, производить самовольные порубки в лесах. За нарушение приказа виновные подлежали «заключению в тюрьме на срок не выше 6-ти месяцев, или аресту до 3-х месяцев, или денежному штрафу до 300 рублей; лица же, учинившие перечисленные насильственные действия скопом… лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и отдаче в исправительные арестантские отделения до трех лет»336. Но потушить пламя крестьянской войны не могли никакие карательные экспедиции.
