С целью объединения эсеров-оборонцев в июле 1915 г. были проведены совещания в Москве и съезд по объединению народнических течений — эсеров, трудовиков и народных социалистов в Петрограде, активную роль в созыве которого играл Керенский. Прибывшие на съезд 30 представителей народнических групп одиннадцати городов признали неизбежность участия в обороне страны от внешнего насилия, необходимость демократизации страны и создания правительства, способного обеспечить победу¹⁹⁹.

На общей социал-шовинистической платформе складывается блок эсеров с меньшевиками. В сентябре 1915 г. в Женеве состоялась объединенная эсеро-меньшевистская конференция, решения которой были проникнуты духом оборончества. Официальным органом объединения стала издававшаяся в Париже газета «Призыв», в редакцию которой вошли от меньшевиков Плеханов и Аксельрод, от эсеров Авксентьев, Бунаков и Аргунов²⁰⁰. В. И. Ленин квалифицировал позицию группы «Призыв» и июльской конференции народников как соединение шовинизма с революционностью²⁰¹.

Одновременно недалеко от Женевы, в Циммервальде, проходила международная социалистическая конференция, на которой партию социалистов-революционеров представляли Чернов и Натансон. Среди участников конференции преобладали центристы. В их число входил и Чернов, речь которого на конференции состояла из хвастовства, неумеренного восхваления деятельности эсеров и попыток обосновать центризм. Более левую, хотя и недостаточно последовательно интернационалистскую позицию занимал Натансон, который вошел в созданную В. И. Лениным Циммервальдскую левую группу. Центристское большинство отклонило резолюцию, предложенную левыми, однако при составлении компромиссного проекта В. И. Ленину удалось внести в него ряд важных положений революционного марксизма, в первую очередь признание империалистического характера войны и осуждение социал-шовинизма.

Тактика блока левых с циммервальдским большинством принесла успех. По данным Петроградского охранного отделения, принятый в Циммервальде манифест «К пролетариям Европы» оказал на эсеров более сильное влияние, чем манифест Женевского совещания. Если газета «Призыв», по заявлениям некоторых эсеров с мест, их не только не удовлетворяет, но даже вызывает раздражение, то под влиянием манифеста в ряде случаев «лозунг свержения власти во имя обороны сменился призывом к борьбе за мир и к свержению власти во имя этой борьбы»²⁰².

Под воздействием манифеста Циммервальдской левой на Петроградской городской конференции эсеров, которая проходила 8 декабря 1915 г., была подвергнута резкой критике предложенная Керенским декларация об отношении к войне. Характерно, что против этой декларации прежде всего выступили фабрично-заводские эсеровские ячейки, считавшие ее «компромиссной, допускающей различные толкования».

Позже видный деятель партии эсеров Н. Святицкий писал, что уже в начале войны наблюдалась отчужденность между эсеровскими рабочими организациями и петроградской партийной интеллигенцией. «В рабочей эсеровской среде, — отмечал он, — господствовали интернационалистические и даже пораженческие идеи, тогда как интеллигентские круги были почти сплошь и очень долгое время подвержены оборонческим… и ура-патриотическим взглядам и настроениям»²⁰³.

Если вначале противники войны занимали центристские позиции, то затем все более четко начинает вырисовываться левое, интернационалистское крыло. Эсеры Петроградского района на городской конференции мотивировали свое отрицательное отношение к резолюции Керенского тем, что она «недостаточно резко и ясно отграничивает свою точку зрения от плехановцев и вообще лиц, призывающих к обороне страны в данный момент»²⁰⁴. На конференции даже было внесено предложение об отделении Петроградской организации от оборонцев. Оно было отклонено, но сам факт такой постановки вопроса весьма симптоматичен.

В апреле 1916 г. в Кинтале состоялась II Международная социалистическая конференция. Партию социалистов-революционеров на ней вновь представляли Чернов и Натансон, но их пути все явственнее расходились. Чернов все более сближался с оборонцами, а Натансон возглавил группу эсеров-интернационалистов, все дальше отходившую от правого крыла партии.

Кинтальская конференция содействовала дальнейшему усилению среди эсеров интернационалистских настроений. Об этом свидетельствовали резолюция о войне, принятая вновь избранным 29 мая 1916 г. Петроградским комитетом социалистов-революционеров, и письмо 14 июля 1916 г. делегатам конференции от эсеров. В нем говорилось, что «Петроградский комитет всецело разделяет точку зрения, высказанную Циммервальдскими манифестами, и просит заявить Бернскому интернациональному бюро о присоединении его к Циммервальдской организации»²⁰⁵.

Таким образом, в начале войны у социалистов-революционеров складываются три группировки. Первая — оборонцы во главе с И. Д. Авксентьевым. Она составляла правое крыло партии, которое активно работало на оборону, ратовало за войну «до победного конца» и стояло на открыто социал-шовинистических позициях. Вторая — центристы. Их возглавлял В. Чернов. Занимая пацифистские позиции, центристы хотели примирить социал-шовинистов и интернационалистов, что практически означало уступки социал-шовинизму и скатывание к оборончеству. Пожалуй, именно в позиции эсеровского центра наиболее полно отразилось отношение к войне мелкой буржуазии, которая идет ощупью, в плену националистических предрассудков, с одной стороны, подталкиваемая к революции неслыханными бедствиями и ужасами войны, а с другой — «оглядываясь на каждом шагу назад, к идее защиты родины, или идее государственной целости России, или к идее мелкокрестьянского благоденствия благодаря победе над царизмом и над Германией, без победы над капитализмом»²⁰⁶.

Третья группа — интернационалисты, возглавлявшаяся М. Натансоном, М. Спиридоновой и Б. Камковым, отражала настроения части трудящихся, в первую очередь рабочих, еще остававшихся под влиянием эсеров, и радикальной интеллигенции, особенно демократического студенчества. Некоторые из них, в том числе Натансон, выступали даже за поражение царизма в войне. Интернационалистами было выпущено до февраля 1917 г. около 100 прокламаций с призывами «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует русская революция!»²⁰⁷. Вначале группа была весьма немногочисленной и слабой, однако ее вес и авторитет в партии эсеров непрерывно росли.

В. И. Ленин разоблачал предательство эсеров, скатившихся на позиции социал-шовинизма, их измену социализму, критиковал непоследовательность и колебания той части партии, которая занимала неустойчиво интернационалистские позиции, и стремился сплотить все, пусть даже слабые, интернационалистские группы. Впоследствии он писал в «Детской болезни «левизны» в коммунизме», что во время войны большевики заключили компромисс с частью социалистов-революционеров (Чернов, Натансон), заседая вместе с ними в Циммервальде и Кинтале и выпуская общие манифесты, но не прекращая идейно-политической борьбы с Черновым²⁰⁸.

Осенью 1915 г. к В. И. Ленину обратились с письмом эсеры-интернационалисты В. Александрович и Е. Полубинов. Отвечая одному из них, он писал, что в России теперь есть два «основных революционных течения: революционеры-шовинисты (свергнуть царя, чтобы победить Германию) и революционеры-пролетарские интернационалисты (свергнуть царя для помощи интернациональной революции пролетариата). Дальше отдельных «совместных действий» от случая к случаю сближение между этими течениями, по-моему, невозможно и вредно»²⁰⁹. К «совместным действиям» Ленин относил «технические взаимные услуги», использование всякого протеста шовинистов, но исключал выпуск общих с «революционерами-патриотами» воззваний и манифестов, объединение с ними на съездах²¹⁰.