"Здесь пасмурно, сыро и одиноко. И тот единственный, с которым мне было бы светло, во мне не нуждается. Как мне снова стать счастливой?" - задавалась она вопросом. Разве что небо спасет ее. Только небо. В память о командоре.
Она вытащила из сумки стопку исписанных тетрадей. Свои надежды вначале и отчаянье потом она изливала в стихи. Словно прощальный дар погибшего гатура внезапно пришло к ней это умение.
В сердце проникала звонкая мелодия, холодная, будто айсберг, быстрая, как гатурий самолет, рассекающий мерцающий кристалликами льда воздух над острыми торосами и темными очами океана в полыньях. Она закрыла глаза, раскинула руки… Скорость, вот что ей нужно. Настоящая скорость, коей не может достичь ни одно творение человека.
Она со всей силы хлопнула в ладоши, и фейерверк светлячков сорвался с кончиков ее пальцев, затухая, не долетев до пушистого ковра на полу. Кто сказал, что она должна смириться с тем, что случилось в жизни? Она всегда поступала по-своему и всегда добивалась желаемого легко, играючи, не задумываясь, что было бы, если…
"Я у себя одна. Я имею право на счастье. С Бартеро или без него - не важно. Он сам отказался от моей нежности. Он сделал выбор. Но в моей жизни не зря столько всего произошло, чтобы я сдавалась!"
Она улыбнулась и открыла глаза. Тем более в прихожей хлопнула дверь - вернулся Александр.
- Привет. Ты надолго? - она сама поцеловала его. От журналиста пахло крепким табаком, хоть сам он не курил, и кофе.
- Нет. В редакции просили подменить одного из наших. Он в аварию угодил. Жуткая история.
- Серьезно? Он жив?
- Отделался испугом и парой синяков. Я же теперь еду на киностудию брать интервью у самой Флорины Мидару. Слышала о такой? - не без гордости сообщил Александр. Ему льстило, что именно его выбрали на замену.
- Еще бы. У нас девчонки волосы выбеливали, брови выщипывали, ей подражали.
- А ты? - с интересом уставился на нее молодой человек.
- Я и так красивая. Ты согласен? - она кокетливо улыбнулась и опустила глаза.
- Ты самая красивая! - обнял он ее. - Знаешь, пойдем со мной. Дама она, говорят, строгая. А твое присутствие смягчит ее. Хватит грустить. Вижу, ты все дни по командору убиваешься. Его не вернешь, а тебе надо жить дальше.
Почему нет? Нужно же как-то начинать новую жизнь?
- Погоди, я только переоденусь.
Интервью? Хороший способ занять мысли, чтобы не думать о Бартеро…
… Парк опустел. Холодный ветер разогнал по домам всех любителей долгих прогулок. Оставил только седого скрипача, играющего в свое удовольствие у задумчивой скульптуры. Музыкант даже шляпы у ног не положил, ради чистого искусства старался. А все равно из-под смычка вырвалась мелодия тикки…
Флорина думала о Габри, хоть и давала себе зарок. До нее доходили слухи, будто после убийства Орландо он продал газету, квартиру и уехал. Она ничего не могла поделать, чувствовала себя виноватой в случившемся. Ему плохо, а она даже не может его утешить…
Стоп. Какое утешить? - тут же оборвала она себя. Он не предпринял ни единой попытки встретиться, поговорить, хотя был отлично осведомлен, где она. Уж если Фегинзар ее нашел…
Фегинзар! Он угрожал Габри и Жисасу… Неужто… Точно, холеного политика убили по приказу гатура. А Габри жив. Он всегда находил возможность ужом вывернуться из любой западни. Его порода людей особо живучая. Наверняка где-нибудь затаился до лучших времен, чтобы вновь засиять огнеупорной непробиваемой чешуей. А трюк с газетой - для отвода глаз.
Подол длинного зеленого платья почти подметал мокрые дорожки. Поминая недобрым словом оставленные дома перчатки, актриса прятала руки в карманах рыжей куртки, отороченной лисой. Нет, не одна Флорина ищет душевного спокойствия в этом грустном месте. Черноволосая девушка присела на скамью и что-то пишет. Так-так, это она вчера приходила на интервью с хорошеньким журналистом. Женщина не удержалась от любопытства, подошла и заглянула через плечо.
Любишь - не любишь, миру не важно.
Сникли ромашки в поле давно.
Выпустишь в дождь самолетик бумажный
Крылья намокнут, и вот все кино…
Как выживать при нелетной погоде?
Ржавый доспех паутиной порос.
"Дата рожденья и дата ухода -
Все, что останется?" - вот в чем вопрос.
- Да ты поэт! - удивленно воскликнула Флорина.
Танри вздрогнула и подняла голову.
- Доброе утро, - констатировала она, даже не улыбнувшись, и снова склонилась над тетрадью. Флорине стало неудобно беспокоить "практикантку" вчерашнего журналиста. Но любопытный взгляд скользил дальше по листу.
Я тебя забуду, если не заплачу,
Если вера в чудо упадет, как мячик
В горное ущелье в свете предвечернем.
Поясом завяжет небо путь наш млечный…
Не представить даже грусти бесконечной
Птицы золоченой, навсегда влюбленной.
Пепел фотографий полетит над морем.
"Да пошел ты нафиг!" - чайки голос вторит.
Скройся, наважденье, не проси прощенья…
- Ведь ты не ему посвящаешь эти строки. Ты его не любишь, хоть и мастерски притворяешься, - Флорина не удержалась от шпильки.
- Не все актрисы играют в кино.
У Танри желания беседовать не возникло. И чего она привязалась?
- Я хочу помочь тебе. Не знаю почему, мне вчера показалось, мы бы друг друга поняли. Например, могу поспособствовать публикации стихов. У меня есть хорошие знакомые…
Танри уже хотела отказаться. Но словно кто-то стоящий за ее плечом доверительно прошептал на ухо: "Соглашайся!" И она кивнула.
- Только не под моим именем. Пусть это будет в память о… о моем хорошем друге.
Флорина согласно кивнула. В память… Она тоже скоро сыграет роль в память о не сложившейся любви. Ей даже сценарий предложили подходящий. Увидел бы Габри, может, понял бы, кого он потерял.
Танри, словно почувствовав ее тоску, заинтересованно подняла глаза на актрису и мысленно согласилась: действительно, между ними много общего. Не зря они встретились…
… Габриель Мидару, прятался в одной из принадлежавших Кинсу гостинец, не смотря ни на что выжидая, строя планы на будущее. Связь с внешним миром он поддерживал через самого Усача и верного Вьердо Бера, на которого оставил газету. С момента "дара" "Пульса Спиры" Миколу Строну, то есть за две недели, газета переходила из рук в руки уже три раза. Фегинзар, предусмотрительная скотина, все учел. И квартиру, небось, перепродал.
Главное, коллектив еще верит в его возвращение. Еще кому-то он нужен. Что делать? Кинс предлагал поставить во главу партии "Добрых перемен" кого-то из его людей, начать все заново. Но подходящей кандидатуры не находилось. Оба понимали - Орландо был идеальным вариантом, не смотря на все его многочисленные недостатки.
А может быть плюнуть на все, в кои-то веки пожить для себя? Деньги с его талантом и связями заработать не вопрос. Фегинзар тоже не все отнял. Есть тайники, позволяющие обеспечить если не роскошное, по крайней мере безбедное существование. Главное - избавиться от Фегинзара. А Кинс медлит. На все вопросы отвечает: "И без нас охотники найдутся". Что-то ему известно такое…
Больше всего Габриеля раздражала нехватка информации. Привыкшему все просчитывать, продумывать, ему претило подчиняться чужой воле. Он тихо шипел на обслугу, не ведая, куда выпустить энергию.
В дверь постучали. Вьердо! Не тут-то было. В номер, как к себе домой прошествовала незнакомка в мокром плаще, да еще и сунула ему в руки зонтик, с которого капала вода.
- Я от вашей жены, - звонким голосом сообщила она. - Вернее, по собственной инициативе. О моем визите Фло не знает. Зато я знаю, вы очень скучаете. Она тоже. Так попытайтесь сделать ее счастливой.
- Э-э-э, - Габриель растерялся от такой наглости. Как он не пытался, лицо дерзкой гости он рассмотреть не мог, она стояла спиной к бледному свету, с трудом пробивавшемуся сквозь плотные шторы. Да еще и широкополая шляпа… - Откуда вы меня… Как вы меня нашли?
