На десять минут в комнате стало тихо. Даже сбежавшиеся на грохот выстрелов и вой люди молчали, давая возможность врачу сосредоточиться. Одна Танри обошла раненого и углубилась в комнатки, ища взглядом духов-хранителей. Ах, вот же они, замерли, потрясенные чужой болью!

"Расскажите, что тут было?" - мысленно попросила она их.

Картинки понеслись одна за другой сразу от нескольких духов. Танри едва успевала что-либо рассмотреть.

Вечер. Встревоженные мужчины уговариваются дежурить по очереди. Пистолет и лазерная трубка наготове. На первые полночи на пост заступил Висерн. Потом настала очередь археолога. Тот стал потихонечку поклевывать носом, и наконец захрапел.

Мучимый бессонницей Бартеро, пожалев будить приятеля, сел рядом на скамью, листая книгу при свете неяркой лампы. Ближе к утру из-за шторы высунулась заспанная физиономия Эдвараля, похожего сейчас на изрядно потрепанного жизнью льва: взлохмаченные волосы, торчащая клоками борода…

- Э-э, вы че тут посиделки затеяли? - по его мнению, тихо осведомился он.

Проснувшийся археолог принялся было оправдываться, но неожиданно обнаружил в комнате еще двух непрошенных гостей - безлицего и его волка, пристально следящих за полярниками из дальнего темного угла.

Археолог не успел даже испугаться. С возгласом: "Глядите, они уже здесь!" - он истаял, по мановению руки грешника. Бартеро, схватил лазерную трубку, опалил шагнувшего к нему волка, но исчез сам, на прощанье тихо вскрикнув.

Зато Эдвараль разрядил в безлицего пистолет, в ответ получив ножом под ребра. Может, грешник забрал бы завхоза с собой, или добил, как Рофирта. Но появившийся из-за шторы Висерн спугнул его. Да и обожженный волк истошно скулил. Безлицый схватил зверя за ошейник и отступил в тень.

Танри поблагодарила, отпустила духов и повернулась к людям. Исцеленный и по-прежнему громогласный завхоз заканчивал свое повествование, только в куда более цветистых и неприличных фразах, чем могла бы позволить себе Танри.

- Уматывать отсюда надо на дурижбомбеле, пока остальных не сцапали! - заключил он под конец.

- Верно, - закивали остальные.

- Нет! - неожиданно взял слово гатур. - Как старший по званию, беру управление на себя. И с сегодняшнего дня до выяснения всех обстоятельств произошедшего перевожу лагерь на военное положение. Подчинение непосредственно мне. За невыполнение приказов наказание. За попытку дезертирства по возвращению в Равидар - трибунал. Это я напоминаю особо резвым и горячим. Я не зверь и держать вас здесь долго не намерен. Но пока не будет завершена серия опытов, порученная мне адмиралом, и пока мы не сможем ничего сказать тому же адмиралу по поводу гибели его сына, на север нам путь закрыт.

- Сына? - непонимающе переспросили его.

- Именно. У Марминара был сын, такой, каких называют человекогатурами. Бартеро Гисари. Не надейтесь, что за невыполнение задания нас наградят, а за гибель Гисари к ордену представят за особые заслуги.

Гатур стремительно развернулся и пролетел мимо спешно расступившихся людей. Ошеломленная Танри бросилась вслед преподавателю.

- Что же получается? Глупая детская сказка какая-то! К тем, кто ночью не спит, приходит злой дядька и уносит с собой, - не унимался перепуганный Арвисо.

- Так и получается. Знать бы, что спровоцировало его на этот раз, - размышлял вслух командор.

А Танри молчала, уткнувшись носом в подушку. Вторая ее потеря за эту неделю. И какая! Бартеро! Бартеро! Бартеро! Она даже не может сказать "ее Бартеро". Плакать по нему имеет право Давира, не она. А плакать хотелось. Еще хотелось кричать, рвать на себе волосы. Но не было сил. Не было желания жить. Мир погас.

"Не буду спать этой ночью. Пусть за мной приходит это безликое чудище, лишь бы забрало туда, где он!"

Ей не дали даже как следует погоревать. Хитрый гатур навалил на нее гору бесполезной работы, как недавно на Арви, затем сунул в руки тепловую пушку и послал расчищать дороги.

К вечеру того же дня прибыл дирижабль. Командор лично следил за рабочими, предупреждая обо всех последствиях дезертирства. Впрочем, "Вестница" даже не опустилась близко к земле. На стальных тросах она доволокла под брюхом черный, похожий на засушенную летучую мышь самолет гатурьей сборки - четырехместный, боевой, по скорости способный выйти на околоземную орбиту.

Перехватив загоревшийся взгляд Танри, Ванибару резко рявкнул:

- И не вздумай!

- Тогда кто же отомстит за Рофирта? - встала в позу летчица.

- Ой за него ли? - гатур сощурил глаза. - Сам полечу. Никого больше на смерть не пошлю. А не вернусь, Висерн через два дня вызовет "Вестницу" обратно. Уносите тогда ноги отсюда как можно скорее.

Самолет отцепили слишком высоко. Он не шлепнулся на лед, а завис на антигравитационной подушке в анре с половиной от поверхности.

Из гондолы дирижабля высунулся капитан, помахал на прощание рукой, и "Вестница", поднявшись повыше, величественно начала разворачиваться над невысокими горами.

- Когда полетите? - обреченно поинтересовалась Танри.

- Через час. Пусть дирижабль отойдет подальше, чтобы воронкой не зацепило. Сбегай пока к Эдваралю. Он обещал мне привезти запас еды. Живей, не спи на ходу!

Не смея ослушаться, девушка понуро отправилась выполнять поручение, по дороге обдумывая, как бы незаметно пробраться в кабину. Но едва она спустилась по лестнице с ледника в проплав, черная крылатая тень пронеслась над головой. Обманул!

… По траве стелился туман, имевший почему-то розоватый оттенок, как и мелкие цветы. Они гирляндами свисали с по-старчески раскорячившихся невысоких деревьев, ютившихся на пологих горных склонах. Вершины гор увязли в облаках и тумане намертво. Во всяком случае, за два месяца Тихро ни разу не видел, чтобы они очистились от вязкой мутной массы, постепенно переходящей в серое с синими разводами небо.

По каменистой тропке от козьей фермы спускалась тяжело нагруженная повозка. Правил черной лошадкой тот самый пацаненок, что созывал окрестную голоштанную ребятню бросаться в пленников камнями и козьим пометом. В город едет. А тот сегодня, как назло тоже в тумане. Даже самые высокие башни не разглядеть. Единственное развлечение - издали рассматривать особенности местной архитектуры. Отсюда просто фантастический вид. Если бы не решетка…

Тихро Анавис, невысокий горбоносый мужчина с черными некогда коротко стриженными, а теперь неудобно спадающими на глаза волосами, плотнее запахнулся в серую куртку явно с чужого плеча и отошел от прутьев к расположившимся на траве товарищам. Трое из них играли в самодельные кости. Еще один, довольно молодой, одноглазый, лежал, заложив руки за голову.

- Майся - не майся, ничего ты не сделаешь. Хорошо, гады, придумали. Отлавливают чужих, сдают соседям в качестве заложников. Своих берегут, политики, что б их! - пробурчал один из игроков. Услышав эти слова, одноглазый приподнялся на локте и скептически хмыкнул.

- Не верю я в эту дикость, - ответил горбоносый Тихро. - Самолеты имеют, корабли небесные, похоже, тоже. Красоту такую возвели, - острым подбородком он указал на озеро тумана, плескавшееся внизу и скрывавшие удивительные постройки. - Не должны они дикарям уподобляться. У нас разве что на Герии такое возможно!

- Но-но, полегче, - оторвался от игры гериец. Горбоносый, извиняясь, поднял руки.

- А ты не верь тому доходяге. Заслали они его сюда, - одноглазый вновь заложил руки за голову и уставился в серую пелену низкого неба. - Два дня всего протянул, а такого нарассказывал, я за год своей жене не насочиняю.

- И зачем мы им, по-твоему? - гериец поднял голову. Одноглазый с готовностью ударился в рассуждения:

- Рабами делать нас - смысла нет. Отдачи никакой. У них машины все сделают в двести раз лучше. Про заложников - не поверю, и не уговаривайте. Только на опыты. У них за козьей фермой лаборатория какая-то. На нашей памяти шестерых туда угнали. А рыбаки, которые полгода здесь кукуют, о двадцати-тридцати говорили. Про человекогатуров все слышали. Может, и эти что-нибудь подобное творят. Да хотя бы яды на нас испытывают. Яды в политике важнее заложников.