ВС назначает председателя Совета министров и по его представлению утверждает состав правительства. Председатель ВС является высшим должностным лицом СССР. Он же возглавляет Президиум ВС, в состав которого входят председатели обеих его палат и председатели постоянных комитетов. Вот это уже действительно демократическое устройство государственной власти. (Государственная Дума появится после принятия Конституции 93-го года). Возникает только один вопрос: готово ли было в 88-м году советское общество, только что сбросившее бремя тоталитаризма, эффективно реализовать такое демократическое устройство?
Подумаем об избирателях. О том, как им было определяться с выбором своего представителя на Съезд народных депутатов. Пожалуй, все понимали, что в парламент желательно выбрать специалистов: юристов, экономистов, политологов. Но кому известны их имена? 26 марта 89-го года столичные избиратели голосовали за известных писателей, артистов, журналистов, телеведущих. (Я оставляю в стороне списки, представленные общественными организациями на выделенные им 750 мест.) В глухой провинции голосовали за секретарей обкомов и райкомов парии, председателей рай- и горсоветов. Они у всех на виду и, глядишь, в Верховном совете добьются каких-нибудь благ для своего района или области.
Артисты и телеведущие не хотели расставаться со своей творческой деятельностью... Провинциальная номенклатура была вообще против перестройки, угрожавшей ее положению, и создавала мощную оппозицию всем новациям Горбачева. Когда москвичи увидели в прямой трансляции зал заседаний только что избранного съезда НД, первой реакцией многих было восклицание: «Ну и рожи!» Действительно, в большинстве своем на экране были видны раскормленные и тупые физиономии провинциальной элиты. Жажда интеллектуального творчества не читалась в их взорах. Неудивительно, что реформы перестройки на стадии их одобрения новоизбранным ВС в течение всей его первой сессии «буксовали».
Нормальным способом завоевания голосов на выборах высших органов власти большой страны является соревнование различных партий на конкретном поле действий. В странах с давно существующей демократией — по эффективности управления государством, если победившая партия формирует правительство. Или на ниве определенной общественной деятельности, важной для обеспечения благосостояния, безопасности и спокойствия граждан.
В нашем случае Горбачеву следовало одновременно с восстановлением доверия к КПСС всячески содействовать образованию и расширению сферы деятельности других партий. Наверное, нужно было немедленно добавить в Конституцию 77-го года указание на внесение в избирательные бюллетени фамилий нескольких кандидатов, выдвинутых народом. А переход к парламенту, работающему на постоянной основе, отложить лет на 5-6. Фактически бездеятельный парламент старого типа не смог бы помешать Горбачеву в качестве Председателя президиума ВС, а тем более Президента страны, проводить любые реформы. Это была бы слегка завуалированная авторитарная власть. По моему глубокому убеждению, именно такая, притом сильная власть необходима в период перехода от тоталитаризма к демократии. Рушится идеология, служившая фундаментом всех государственных структур, в том числе и силовых. Ее должна временно заменить неограниченная власть одного человека. Способного помешать возникновению хаоса и провести всю законодательную, материальную и психологическую подготовку к установлению демократии и ее основы — свободной рыночной экономики. Одного, потому что действовать в этот переходный период надо быстро и решительно. Как при любой катастрофической ситуации!
В поддержку этой идеи хочу призвать себе на помощь столь уважаемого человека, как Фазиль Искандер. Во время своей беседы в редакции «Известий» 17 января 92-го года:
«...Я абсолютно уверен, — говорит он, — что культ личности нужен, но культ, идущий от души. У народа должно быть ясное представление, что этот человек действительно знает больше других, что он не подведет, что он надежен... чтобы тонущий корабль удерживать на плаву, нужен сильный, уверенный голос капитана. Команда должна чувствовать, видеть: он знает, что делает».
Под упомянутой выше психологической подготовкой я подразумеваю воспитание у большинства граждан страны нравственных качеств свободного гражданина. Недавним своекорыстным или равнодушным рабам тоталитарного режима необходимо научиться честно работать, уважать свой и чужой труд. Уважать законы и общественные интересы. Не лгать, не ловчить, держать слово, ценить собственное достоинство.
Преждевременная, неподготовленная демократия во время коренной перестройки всех общественных отношений выгодна, в первую очередь, преступным и деструктивным элементам. И потому очень опасна! Мы, к сожалению, смогли получить убедительное свидетельство этого.
Способен ли был Михаил Горбачев выполнить такую нелегкую миссию, мы уже не узнаем. Но если бы у него был решительный и энергичный помощник в лице Бориса Ельцина, шансы на успех были бы значительно больше. Увы! Ситуация оказалась прямо противоположной...
Борис Николаевич Ельцин на посту первого секретаря Свердловского обкома партии своей энергией, открытостью и доступностью (ежедневные ответы на вопросы граждан в прямом эфире местного телевидения!) завоевал уважение и симпатию населения города и области. В 85-м году переведен в Москву. Был избран секретарем ЦК и первым секретарем Московского комитета партии. Годом позже — кандидатом в члены Политбюро. С первых дней руководства МК он проявил исключительную энергию. Каждое утро объезжал различные районы города. Посещал заводы, предприятия общественного питания, магазины, больницы и прочие учреждения, играющие существенную роль в жизни москвичей. Замечал недостатки и злоупотребления, связанные с их деятельностью. В тех районах, которые, на его взгляд, оказывались неблагополучными, отстранял от должности секретарей райкомов партии. За два года 22 секретаря стали жертвами его бурной активности. Верхушка московской парторганизации была объята страхом и люто ненавидела своего первого секретаря. Естественно, что эта ненависть скрывалась до подходящего момента. И такой момент наступил! В конце октября 87-го года состоялся пленум ЦК. На этом пленуме Ельцин в своем выступлении обвинил члена Политбюро Лигачева в том, что он сознательно мешает перестройке. Горбачев знал о намерении Ельцина и просил не делать этого. По-видимому, для того, чтобы не обострять ситуацию на пленуме. Борис Николаевич пренебрег советом Генерального секретаря партии. После выступления Б. Н. на пленуме разразился скандал. Большинство выступавших резко осудили демарш Ельцина. Настолько резко, что тот просил освободить его от руководства московской парторганизацией. Что именно было сказано на пленуме Ельциным и его разъяренными противниками, несмотря на «гласность», осталось «тайной за семью печатями». Около трехсот студентов МГУ направили в ЦК коллективное письмо с требованием раскрыть эту тайну. Ответа они не получили. Зато просьба Б. Н. дала повод для созыва в начале ноября того же года пленума московского комитета КПСС. И здесь, правильно оценив ситуацию, партийное руководство Москвы дало волю своей ненависти. Все выступавшие «рвали в клочья» своего «шефа». Обвиняли его в самоуправстве, в тирании, попытках развалить московскую парторганизацию. Эти выступления были напечатаны в газетах. Горбачев в своем заключительном слове постарался осторожно защитить обвиняемого, говоря, что у него были и определенные заслуги. Благодаря этому Ельцин не получил партийного взыскания, а был только снят с поста первого секретаря МК. 18 февраля 88-го года пленум ЦК исключил его из числа кандидатов в члены Политбюро.
Вся эта эпопея, включая не лишенную основания критику характера Ельцина на пленуме МК и его отказ последовать совету не выступать на пленуме ЦК против Лигачева, должна бы дать понять Горбачеву, что в лице своего «протеже» он имеет не просто бунтаря, а будущего противника в борьбе за верховную власть в государстве. Он этого не понял! Вместо того чтобы, воспользовавшись ситуацией, отослать Ельцина обратно в Свердловск, Горбачев оставил его в Москве и даже санкционировал назначение заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра.
