Прирост населения города происходил за счет беглых рабов или должников-крестьян, которым Город предоставлял защиту. Все это были люди сильные и смелые. Без этих качеств не уйти бы им от погони через густые леса, обильные диким зверем. Те из них, кто умел владеть копьем и мечом, пополняли военный отряд, а те, кто крестьянствовал, осваивали земельные участки в окрестностях города. Бывшие рабы до своего пленения были воинами или даже вождями каких-то покоренных народов. Должники-крестьяне — свободными, независимыми гражданами. Те и другие стремились к тому, чтобы в новом городе стать вровень с его основателями. И для старожилов, и для новичков было очень важно пользоваться уважением своих товарищей. Из него проистекало чувство собственного достоинства. Это чувство для потомков первых римлян стало одним из главных нравственных устоев их жизни.
Полный комплект основных качеств истинного римлянина («римских добродетелей») я бы записал в таком порядке: собственное достоинство, мужество, дисциплинированность, преданность Риму и строгое соблюдение его законов. Я даже рискну уже здесь утверждать (а дальше сумею это подтвердить на конкретных примерах), что именно сохранность всей совокупности этих качеств у подавляющего большинства граждан Римского государства обеспечила длительность его могущества. Сама же эта сохранность являлась результатом того, что нравственные критерии своих поступков римляне традиционно искали в прошлом, в подражании примеру героических предков.
Естественные побуждения, равно как и забота о будущем развитии Города, требовали появления в нем женщин. Оно состоялось «одномоментно», благодаря хорошо известному событию — похищению сабинянок. Известно и то, что благодаря заступничеству женщин, успевших оценить любовь и заботу своих похитителей, неизбежную, казалось, войну между римлянами и соседним племенем сабинян заменило их слияние в одно государство. Столицей его был определен Рим. Зато все граждане согласились называть себя «квиритами» по названию родного города царя сабинян Тация. За счет сабинян крестьянская часть граждан этого государства составила большинство. Однако военный отряд, пополненный сабинскими юношами, сохранил за собой ведущее положение. Двое царей, Ромул и Таций, правившие совместно, опирались на совет из двухсот наиболее выдающихся граждан нового государства, названный сенатом. Первые сенаторы именовали себя отцами Города. В их число вошло большинство тех молодых римлян, которым достались сабинские жены. Благодаря такой ситуации дети этих сенаторов оказались почти одногодками и составили одно поколение. Они называли себя патрициями, что означает «дети отцов». Название сохранялось и за их прямыми потомками. Остальных граждан города-государства, число которых быстро увеличивалось за счет присоединения жителей соседних покоренных городов, стали называть плебеями. В этом названии не было ничего обидного. Немалое число плебейских родов стали впоследствии очень влиятельными и гордились своей древностью.
Поначалу правом совершать жертвоприношения богам, а следовательно, и правом занимать должности в постепенно формировавшейся магистратуре обладали только патриции. Такое различие было как-то оправдано до тех пор, пока в военных вылазках к ближайшим соседям участвовали одни патриции. Когда же началась эпоха серьезных войн с другими италийскими племенами, римскую армию пришлось формировать в основном из плебеев. Теперь ущемление их гражданских прав оказалось для плебеев нетерпимым. Они начали долгую борьбу с патрициями за уравнение в этих правах. Борьба закончилась победой плебеев, хотя на нее ушло более двух столетий.
Главные должности в сложившейся магистратуре Рима (в порядке сужения полномочий) именовались: консул, претор, эдил и квестор. Все они к началу III века до н. э. были доступны плебеям. Помимо этих магистратур по требованию плебеев была учреждена еще и должность народного трибуна, не имевшая распорядительных функций. Зато с ней было связано право вето по отношению к решениям любых магистратов, включая консулов. Кроме того, народные трибуны имели право вносить на рассмотрение Народного собрания проекты новых законов. Любопытно, что на все перечисленные должности избиралось по два человека. Быть может, такой порядок был подсказан ситуацией с двумя царями. Но он сохранился и в Республике благодаря тому, что накладывал определенные ограничения на произвол не сменяемых в течение года «чиновников» государства (в том числе и народных трибунов). Каждый из двоих обладал правом вето по отношению к постановлениям своего коллеги...
Теперь я могу начать свою повесть. Начну ее с эпизодов, заведомо относящихся к легендарному времени (они были известны каждому школьнику). Первый из них связан с войной Рима против города Альба-Лонга (650 год). Сошедшиеся для битвы два войска договорились решить судьбу сражения единоборством трех римлян, братьев-близнецов из рода Горациев, и трех близнецов-альбанцев из рода Куриациев. Жестокая дуэль шести юношей заканчивается смертью для пятерых. Лишь один из братьев Горациев жив. Он собирает оружие и доспехи трех поверженных врагов и во главе торжествующего римского войска возвращается в Город. У городских ворот победителя встречает его родная сестра, которая была просватана за одного из трех куриациев...
«...Узнав на плечах брата женихов плащ, вытканный ею самой, — пишет Тит Ливий, — она распускает волосы и, плача, окликает жениха по имени. Свирепую душу юноши возмутили сестрины вопли, омрачавшие его победу и великую радость всего народа. Выхватив меч, он заколол девушку, воскликнув при этом: «Отправляйся к жениху с твоею не в пору пришедшей любовью! Ты забыла о братьях — о мертвых и о живом — забыла об отечестве. Так да погибнет всякая римлянка, что станет оплакивать неприятеля!»
Гораций схвачен и приведен на суд к царю. За убийство сестры ему грозит казнь. Суд будет вершиться перед собранием граждан. Закон разрешает осужденному просить помилования у народа (как ни странно, но такое обращение именовалось «провокация»). Однако к народу обращается не он, а его отец... «На суде, — повествует далее Ливий, — особенно сильно тронул собравшихся Публий Гораций — отец, объявивший, что дочь свою считает убитой по праву. Случись по-иному, он сам бы наказал сына отцовской властью. Потом он просил всех, чтобы его, который так недавно был обилен потомством, не оставляли вовсе бездетным».
Сын был помилован собранием народа. Согласно закону, в нем участвовали только мужчины. Очевидно, в их глазах преданность Городу стояла выше, чем горе утраты любимого человека.
Второй эпизод широко известен. Он относится к 507 году и связан с именем Гая Муция Сцеволы. В тот год войска этрусского царя Порсены осаждали Рим. Из-за нехватки продовольствия город не смог бы продержаться долго. Знатный юноша Гай Муций решает убить Порсену и ценой своей жизни спасти город. Ему удается незаметно пробраться в лагерь врага. У царской палатки собралось много воинов. Муций видит, что они толпятся вокруг стола, за которым сидят два богато украшенных воина. Обращаются к одному из них. Юноша принимает его за царя и поражает своим кинжалом. Но это был всего лишь казначей, раздававший жалованье. Царь сидел рядом. Муция схватили, стали допрашивать, грозили пыткой. Он сказал царю: «Знай же, сколь мало ценят плоть те, кто чает великой славы!» — и неспешно положил правую руку в огонь, горевший на жертвеннике. Он жег ее, будто ничего не чувствуя, покуда царь, пораженный этим чудом, не приказал оттащить юношу от алтаря. Он даже велел отпустить героя на свободу. После чего Муций сказал царю, что триста лучших римских юношей поклялись убить его, что сам он был лишь первым по жребию. Один за другим последуют и остальные. Кто-нибудь из них наверняка сумеет поразить его. Царь был так потрясен случившимся и так напуган перспективой сотен подобных покушений на его жизнь, что немедленно отправил в Рим послов с предложением мира.
Личное достоинство, мужество, преданность Риму — все в это яркой легенде, известной с детства каждому римлянину. Ради экономии места я не буду пересказывать приведенные в книге легенды о Лукреции, обесчещенной сыном последнего римского царя, сообщившей об этом мужу и покончившей с собой. Этот эпизод, согласно легенде, послужил толчком для изгнания в 509 году царя Тарквиния Гордого из Рима. Не буду воспроизводить и легенду о центурионе (командире сотни воинов), плебее Вергинии, чью дочь преследовал своими домогательствами знатный патриций Аппий Клавдий. Вызванный из действующей армии отец, поняв, что он бессилен защитить дочь, убил ее на глазах у народа, собравшегося на форуме. За этим последовал бунт войска, послуживший началом прямого столкновения плебеев с патрициями.
