— Мужья все такие. Вечно во все вмешиваются. Не обращайте внимания.

Беатрис грустно улыбнулась. Если бы они были женаты, все было бы совсем… совсем иначе, но…

— Трикси, проснитесь!

Ральф шутливо тормошил ее за плечи. Очнувшись, Беатрис последовала за своим «хозяином», у которого и в мыслях не было жениться на ней.

Казалось, потребуется целая вечность, чтобы пройти через кассу с двумя тележками, наполненными доверху, но благодаря Беатрис они не застряли надолго. К тому времени как они погрузились в машину, она была уже совершенно без сил и откинулась на сиденье со вздохом облегчения.

— Ни за что в жизни больше никаких покупок!

— Но постарайтесь найти и светлую сторону, — возразил Ральф, поворачивая ключ зажигания. — По крайней мере, мы теперь не умрем с голоду, если Кроуфорд завалит снегом.

С лихой небрежностью, ненароком прикасаясь к ее спине и плечу, Ральф начал выруливать на дорогу. Как будто время вернулось вспять… Перед Беатрис воочию предстали самые волнующие эпизоды их первой встречи. Но тогда Ральф был чужим, теперь же стал таким близким, что невозможно представить, что скоро они навсегда расстанутся.

Он совершенно не изменился, решила Беатрис, любуясь, как «хозяин» виртуозно маневрирует на скорости среди оживленного потока машин. Но если бы Ральф только знал, как сильно изменилась его строптивая «гувернантка»!

Скоро ей придется вернуться в Лондон… Ее жизнь там казалась фильмом, который Беатрис когда-то посмотрела, но повторения не желает. Реальностью был Кроуфорд, холодный ветер, дети… и Ральф. Как она сможет оставить все это?

Однако конец мелодрамы близок. Сара собирается приехать в начале января, и тогда необходимость ее присутствия отпадет сама собой. Ральф отвезет ее на станцию, без вздоха сожаления посадит в поезд, и она никогда больше не увидит его.

Беатрис не хотела задумываться, почему эта перспектива так мучительна для нее, и постаралась отогнать грустные мысли. Она очень устала, страшно голодна, этого вполне достаточно. В городе, торопясь, они перехватили лишь по сандвичу во время ленча.

— Просто умираю с голоду! — объявила Беатрис. — Может быть, попробуем, что за бисквиты мы купили?

— Не думаю, что после такого изнурительного дня этого будет достаточно, — усмехнулся Ральф.

Она захныкала.

— Это лучше, чем ничего!

— Правда, но сегодня, я думаю, мы в состоянии осуществить ваши оригинальные фантазии.

Что?! Беатрис подскочила на сиденье. У нее промелькнуло немыслимое предположение, что сейчас Ральф спокойно остановит машину, расстегнет ее блузку, отклонит сиденье…

— Точно не помню, но вроде бы речь шла о вине, сыре и ванильном пудинге…

Слова Ральфа подействовали будто ушат холодной воды. Беатрис взяла себя в руки, все еще не понимая, шутит он или говорит серьезно.

— Ах, та фантазия, — вздохнула Беатрис.

— А вы решили, что я имел в виду что-то другое? — спросил он, лукаво улыбаясь. — У вас были и другие фантазии во время нашей злополучной поездки?

Беатрис закусила губу, она вовсе не собиралась уточнять подобные детали. Лучше вообще проигнорировать его комментарий.

— Только не говорите мне, что вы взмахнете волшебной палочкой и передо мной появится ванильный пудинг, — сказала она, надеясь, что Ральф не заметил предательской дрожи в ее голосе.

— Нет проблем! — заверил он, словно читая ее мысли. — Милях в тридцати есть хороший отель. Предлагаю остановиться и перекусить. Я тоже проголодался и заслуживаю награды за это утомительное хождение по магазинам. Оттуда позвоню Марии, предупредить, что мы задерживаемся.

Было так темно, что, взглянув на часы, Беатрис поразилась, что еще только начало седьмого. Слишком рано для ужина, подумала она. И действительно, кроме еще одной разгулявшейся парочки никого не было в просторном зале ресторана. Беатрис продрогла и была рада возможности отлучиться в дамскую комнату и привести себя в порядок. Хорошо, что она не надела джинсы, как сначала собиралась. Здесь слишком шикарная обстановка. Сняв свитер, Беатрис осталась в простой, но достаточно элегантной блузке и вельветовой красной юбке. Одета вполне сносно, прикинула она, расчесывая волосы. А как отреагирует Ральф? Беатрис придвинулась к зеркалу, намереваясь подкрасить губы, но передумала и убрала помаду. Еще возомнит, что она старается для него.

По сравнению с громоздким обеденным столом в замке, маленький изящный столик для двоих настраивал на недопустимый интим, и она чувствовала неловкость от того, что Ральф сидит, почти касаясь ее ног. Такое странное ощущение, как будто она повисла над пропастью и на какую-то долю секунды оставалась неподвижной перед головокружительным падением в неизвестность, Удерживаемая только притягательным мерцанием его серых глаз. Беатрис попыталась сказать хоть что-нибудь, лишь бы разрушить эти колдовские чары, но не могла сложить губы так, чтобы произнести хоть слово.

Официант был вынужден по крайней мере дважды обращаться к ним, прежде чем до Ральфа дошло, что он должен сделать заказ. Через несколько минут столик был уставлен изысканными закусками. Пояснив, что ему предстоит вести машину, Ральф отказался от спиртного, но уговорил Беатрис попробовать лучшее местное вино.

— Я все еще под впечатлением от ваших фантазий, — сказал он, слегка улыбаясь. — Имею в виду только те, что вы мне сами доверили.

Беатрис облегченно вздохнула. Ей стало почти хорошо. Она улыбнулась в ответ и высоко подняла бокал.

— Пусть мои фантазии сбудутся!

— Что, все? Пришлось пояснить.

— Хорошо, я согласна одну иди две оставить про себя.

— Думаю, вас не просто удовлетворить, — сказал Ральф.

Его голос звучал нейтрально, но Беатрис бросила на него подозрительный взгляд.

— Это значит, что у меня чрезмерные требования?

— Когда я впервые увидел вас, вы произвели на меня впечатление человека, который многого хочет и для которого цель оправдывает любые средства.

Беатрис неожиданно вздрогнула, вспомнив, как беззастенчиво-грубо, не задумавшись ни на секунду, она решила подменить Терезу, не думая о том, что это могло значить для агентства, для Ральфа и прежде всего для детей. Они получили неопытную, беспринципную гувернантку, совершенно чуждую их среде. Круговым движением машинально вращая бокал, не в состоянии взглянуть на Ральфа, она молча смотрела, как вино переливается темным рубином.

— Вы попали в точку, — невольно призналась Беатрис. — Я привыкла точно знать, чего хочу… и шла к цели, не сворачивая.

— А теперь заблудились и точно не знаете? — закончил Ральф за нее.

— Нет, не знаю…

Беатрис опустила глаза, пристыженная собственной ложью. Она точно знала о своем сокровенном желании. Она хочет Ральфа.

Только сейчас истина встала перед ней во всей своей ошеломляющей очевидности — она влюбилась! Вскоре, однако, Беатрис почувствовала, как радость от этого открытия сметается холодной горечью отчаяния. Даже если случится чудо и Ральф ответит на ее чувство, он сразу же изменит свое отношение, как только узнает, что она обманывала его все это время.

Что, если сказать ему сейчас? Может быть, еще не поздно, подумала Беатрис. Сжав хрустальную ножку бокала, она глубоко вздохнула.

— Ральф…

— Да?

Он думал о чем-то своем, но, услышав свое имя, которое пока столь редко звучит в ее устах, обрадовался как наивный мальчишка.

Нет, только не сейчас! Если Ральф узнает правду, разрыв неизбежен. Он сочтет ее за продажную лондонскую дешевку, за бесноватую эгоистку, для которой нет ничего святого. Ральфа необходимо предварительно подготовить к такому признанию.

Она долго играла эту роль. Ничего… можно отложить объяснение до Нового года. Когда вернется Сара, атмосфера в Кроуфорде неизбежно изменится и она выберет удобный момент для откровенного разговора с Ральфом. А пока весело встретим Рождество в прежнем составе!

— Да что же это со мной! — спохватилась девушка, заметив, что он все еще ждет продолжения. Беатрис грациозно взмахнула ресницами. — Ты знаешь… ах, простите, Ральф! Я совсем забыла, что хотела сказать.