Как только стемнело, Джек вызвал всех на палубу и произнёс длинную речь. Первым делом он обратил внимание своих матросов на то, что он не вернулся на корвет только из служебного рвения и не вернется, пока не захватит что-нибудь стоящее: целый день они питались только бобами, поэтому им необходимо улучшить свой рацион, для чего нужно захватить корабль, стоящий в четырёх милях от них, а когда они его захватят, то Джек намеревается овладеть ещё и другими; затем он сказал, что рассчитывает на их усердие к службе и на поддержку его планов, потому что он намерен совершить великие дела во время своего крейсерства; он указал, что они должны считать себя матросами военного корабля под его начальством и руководствоваться Морским уставом, обязательным для них всех, а если они его забыли, то он прочтёт его им завтра утром, как только они расположатся на борту захваченного судна. Затем он назначил Мести своим первым лейтенантом, солдата морской пехоты — сержантом, рулевого с катера — боцманом, двух матросов — мичманами на две вахты, ещё двух матросов — помощниками боцмана, двое оставшихся матросов составляли его команду корабля, разделённую на две вахты — правого и левого борта. Все матросы остались очень довольны его речью и новыми назначениями, после чего они приступили к обсуждению более важного вопроса: как захватить испанский корабль. После коротких споров был принят план Мести, состоявший в том, чтобы поставить шебеку на якорь неподалёку от него с наветренной стороны и ожидать двух часов ночи, когда они в полной тишине пристанут на катере к борту корабля и овладеют им.

К девяти часам шебека стала на якорь там, где они наметили, и Джек, к своему изумлению, обнаружил, что испанский корабль был намного больше, чем он ожидал. Хотя парусная оснастка у него была латинского типа, он был одного водоизмещения с «Гарпией». Пленных испанцев на шебеке связали по рукам и ногам, чтобы лишить их возможности поднять тревогу, и уложили на мешки с бобами в трюме. Потом убрали паруса и стали ждать условленного часа, соблюдая полную тишину.

С испанского судна, напротив, раздавались шум и гам, слышались звуки пирушки и весёлые выкрики. В половине одиннадцатого с корабля отвалила шлюпка, которая направилась к берегу. Спустя некоторое время шум начал понемногу стихать, огни один за другим погасли, и всё затихло.

— Как ты думаешь, Мести, мы сможем его захватить? — спросил Джек.

— Отчего ж не сможем?! Раз нато, значит, захватим. Только потожтём немного, пусть они покрепче заснут.

В полночь начал моросить дождь, весьма благоприятный для планов нашего героя, но так как вскоре он мог прекратиться, Мести посоветовал не откладывать больше нападения. Они тихо спустились в лодку, работая двумя вёслами, осторожно подвели её к носу вражеского корабля и вскарабкались на его палубу по якорной цепи. Палуба была пуста. «Что пы ни случилось, из пистолетов не стрелять», — заранее предупредил Мести своих матросов, а теперь, поднявшись на палубу, он приложил палец к губам, напоминая им о необходимости соблюдать тишину, ибо Мести был африканским воином и знал цену неожиданности при нападении. Когда все матросы оказались на палубе и шлюпку привязали, Джек и Мести повели людей на корму: по пути им не встретилась ни одна живая душа, однако было так темно, что неподвижно стоявшего человека нельзя было заметить. Попутно они заложили люк сходного трапа в кают-компанию и положили решётку на ахтерлюк, ведущий в матросский кубрик на корме. Затем все сошлись у нактоуза, освещённого слабым светом свечи. Мести приказал двум матросам стеречь люки, ведущие в жилые помещения корабля, остальные матросы и наш герой стали совещаться у рулевого колеса.

— Силы непесные, корабль — наш! — заявил Мести. — Но дел ещё много. Наверняка несколько вахтенных спят между орутиями. Как только дожть перестанет, мы осмотрим палубу, а теперь надо тихо.

— На таком корабле должно быть много людей. Он очень велик и вооружён двенадцатью или четырнадцатью орудиями. Как же мы с ними всеми справимся?

— Ничего, — ответил Мести, — справимся мало-помалу, пусть только развиднеется.

— Дождь уже кончается, — заметил Тихоня. — В нактоузе есть свеча, давайте вынем её и осмотрим палубу.

— Да, — сказал Мести, — пусть тва матроса станут у люков, а с остальными мы опыщем палубу. Всем сложить пистолеты на кабестан, чтопы случайно не поднять шума.

Джек зажёг свечу, и они принялись осматривать палубу. Не успели они отойти на несколько шагов, как заметили между орудиями какую-то тёмную кучу, накрытую короткими плащами. «Это вахтенные матросы, — прошептал Мести. — Их нато связать, а мы ещё не готовы». Мести задул свечу, и все вернулись к нактоузу, где Мести нашёл связку верёвок, свёрнутую вокруг бизань-мачты. Он разрезал её на куски, которые раздал матросам, чтобы те изготовили из них кляпы и петли.

— Зажигайте свечу и хватайте этих лежебок, — сказал Мести, — правта, спасипо им, что они помогли нам завлатеть кораплём. Стелаем так: путем путать их по отному и сразу же затыкать рты.

— А что, если они вытолкнут кляп и поднимут крик? — спросил Джек.

— Тогта, масса Тихоня, ничего не потелаешь, — ответил Мести с почти дьявольским выражением лица, взмахнув ножом, зажатым в правой руке.

— О нет, не нужно их убивать!

— Та, масса, если так получится! Но потумайте сами, что с нами путет, если они отержат верх? У испанцев тоже есть ножи, и они хорошо владеют ими.

Мести был прав, и выражение его лица, когда он махнул ножом, свидетельствовало о том, каким беспощадным врагом он может быть, когда у него закипала кровь; но пусть читатель вспомнит, что Мести принимал участие в кровопролитной войне ашанти против своих угнетателей.

Они тихонько подкрались к тому месту, где лежали испанцы. План Мести был превосходен: двое матросов должны были засовывать им в рот кляпы, двое других — вязать их по рукам и ногам. Задача Мести и Джека состояла в том, чтобы будить испанцев одного за другим, опустившись рядом на колени и держа в одной руке свечу, а в другой — занесённый над ними нож, чтобы страх заставил их молчать при пробуждении. В противном случае они готовы были нанести смертельный удар, как того требовала необходимость.

Сдёрнули плащ с первого вахтенного, и когда свет свечи упал на его лицо, тот открыл глаза, но рука рулевого тотчас же зажала ему рот, и он не успел издать ни звука. Таким же образом разбудили двух других матросов и связали их, не прибегая к кровопролитию.

— Что теперь делать, Мести?

— Теперь, cap, откроем ахтерлюк и посмотрим, может пыть, ещё люти выйтут на палубу, и тоже свяжем их, а если нет, потожтём до рассвета — там путет витно, что телать.

Мести прошёл на бак, чтобы убедиться в том, что его люди стоят на страже, и, обойдя всю палубу, удостоверился, что на ней не осталось больше врагов. Он задул свечу и присоединился к матросам, дежурившим у ахтерлюка.

На рассвете испанцы, которым надо было заступать на утреннюю вахту, проснулись, как это обычно делают люди в силу многолетней привычки вставать в определённый час, когда их призывают дела. Они поднялись на палубу, ожидая увидеть, что ночная вахта дрыхнет, но никак уж не предполагая, что палуба захвачена англичанами. Мести с матросами отошли от люка, чтобы дать им возможность выйти на палубу, не заметив уготовленную засаду. И, к счастью, это удалось. Четыре испанца вышли на палубу, озираясь по сторонам в попытках рассмотреть во тьме, где находятся их товарищи. Джек захлопнул крышку люка, и прежде чем глаза испанцев привыкли к сумеркам, их схватили и связали, при этом не обошлось без некоторой возни и шума. Пока связывали и укладывали меж корабельных орудий утреннюю вахту, наступил рассвет. Только теперь они увидели, каким прекрасным судном им удалось завладеть, хотя, конечно, оставалось ещё немало дел: не все испанцы были разоружены и связаны, а кроме того, корабль стоял слишком близко от вражеской батареи, чтобы чувствовать себя в безопасности. Мести, настоящий зачинщик всех дел, оставив на корме четырёх человек, прошёл с остальными на бак, где нашёл толстый манильский канат, и приказал двум матросам намертво закрепить крышку ахтерлюка, ведущего в матросский кубрик, так, чтобы её нельзя было поднять.